Евгений Белогорский - На сопках Манчжурии Страница 11

Одновременно с этим, в начале февраля был замечен контакт сына маршала Чжана Сюэлян с господином Фенимором, английским бизнесменом, выполняющим тайные поручения министерства иностранных дел. Беседа проходила полтора часа за закрытыми дверями, содержание беседы неизвестно.

Отсутствие наших регулярных войск в районе КВЖД, делает весьма уязвимым положение наших интересов в Маньчжурии в случае возникновение военного конфликта с маршалом Чжан Цзолинем. Общая численность Заамурского пограничного корпуса составляет 45 тысяч человек, из которых только 10 тысяч находятся в районе Харбина и на его южных рубежах до станции Чанчунь. Предполагаемая численность китайских войск способных принять участие в военном конфликте на стороне противника, согласно данным разведки варьирует от 100 до 150 тысяч человек. Таким образом, превосходство китайской стороны в живой силе над нашими пограничниками составит приблизительно от 2,5:1 до 3:1.

Учитывая тот факт, что до наступления весны невозможно использовать наш главный фактор прикрытия Харбина на случай начала боевых действий с китайцами — Амурскую речную флотилию, Генеральный штаб предлагает следующий вариант действия. Начать переброску в район Владивостока двух полков Амурских и Уссурийских казаков, чтобы в случае начала боевых действий перебросить их по железной дороге в Харбин. Одновременно с этим создать в Чите бригаду особого назначения в составе батальона танков и полка Забайкальских казаков под командованием подполковник Шаповалова Т.П., которая в случае начала боевых действий будет переброшена по железной дороге в Харбин.

Также начать подготовку по переброске авиационного отряда капитана Кныша П. П. в составе пяти аэропланов из места постоянного пребывания города Владивостока в город Харбин. Все эти действия должны быть проведены с соблюдением всех мер секретности и предосторожности.

Направить в Мукден, в ранге особого посланника с чрезвычайными полномочиями Осинцева А. В. для ведения переговоров с правителем Маньчжурии маршалом Чжан Цзолинем.

Глава III

Мартовские иды юга

Столица революционного Гуандуна встретила полковника Покровского изнуряющей духотой и влажностью. Она неудержимо проникала во все каюты, в любые щели парохода, доставившего Алексея Михайловича к новому месту его службы. За короткий период времени после окончания германской войны, он уже в третий раз оказался в Китае и каждый раз, эта азиатская страна встречала его по-новому. На этот раз, вместо морозной стужи севера и пустынного жара запада, господину кондотьеру предстояло пройти испытание изнуряющей сыростью юга.

Имевший опыт пребывания в Таиланде, Покровский мужественно выдержал эту климатическую пытку, чего нельзя было сказать о команде «Владимира Мономаха» имевшую приписку во Владивостоке. Уроженцы русского Приморья, впервые попавшие в южные широты, нещадно обливаясь потом, и непрерывно пили холодную воду, видя в ней единственное спасение от свалившейся на их голову напасти.

— Клин, клином вышибают, Дорофеич, — сказал Покровский пышноусому боцману «Мономаха» с которым успел подружиться за время короткого плавания из Шанхая. — Скажи своим молодцам, чтобы они пили не холодную воду, а горячий чай. Лучше зеленый или с жасмином.

— Да, как же эту гадость в рот взять можно, Алексей Михайлович? Ведь он же мылом же пахнет! — удивился услышанному совету Дорофеич.

— Мылом, не мылом, а средство хорошее. Лично проверенно — авторитетно молвил Покровский и, пожав боцману руку на прощание, неторопливо зашагал по скрипучей сходне, в конце которой его уже ждали.

Бравый порученец, одетый в военную форму без погон, быстро выделил Покровского из жидкой толпы пассажиров покидавших борт парохода и уверенно шагнул навстречу полковнику.

— Алексей Михайлович? — чисто для проформы уточнил молодой человек и, получив утвердительный кивок Покровского, поспешил представиться. — Поручик Ножин. Петр Николаевич приказал доставить вас к нему немедленно.

— Ну, раз приказал, доставляйте — шутливо произнес полковник, но Ножин не услышал его слов. Властно махнув рукой носильщику, он устремился сквозь толпу приезжих к пограничному контролю, зажав в руке паспорт Покровского.

По тому, как уверенно двигался генеральский порученец на территории вокзала, и с каким почтением встали перед ним китайские пограничники, можно было понять, что он пользуется здесь заметным влиянием.

Не прошло и пяти минут, как Ножин вернул Покровскому его документ и с покровительственным видом произнес: — Добро пожаловать в революционный Китай, господин военный советник.

Главный представитель русской миссии в Гуанчжоу генерал Краснов, принял Покровского в своем пригородном особняке, подаренный ему правительством доктора Сунь Ятсена. Ранее принадлежавший главе британской фирмы, а после конфискованный революционными войсками, особняк очень устраивал Петра Николаевича. Европейская обстановка и хорошая обслуга, как нельзя лучше помогали начальнику военной школы острова Вампу восстановить потраченные им за день силы.

Обосновавшись на острове, Краснов с головой ушел в подготовку командного состава армии Гоминьдана, возложив всю советническую деятельность на генерал-майора Шкуро. Андрей Григорьевич неплохо справлялся с возложенной на него задачей. Главный командующий армии Гоминьдана Чан Кайши не нарадовался деятельностью своего русского советника, за плечами которого был большой военный опыт, но досадный случай прервал их сотрудничество.

Возвращаясь с инспекторской проверки китайских полков, Шкуро попал под проливной дождь, сильно простыл и слишком поздно обратился за помощью к доктору. В результате этого легкомыслия, он заработал двухстороннюю пневмонию, которая надолго вывела кавалерийского удальца из рядов действующей армии.

Китайские медицинские светила в один голос успокаивали Краснова, что жизнь его товарища вне опасности и требуется только время для его излечения. Петр Николаевич охотно верил им, но тревожное положение на фронтах китайской революции требовало срочно найти замену Шкуро и тут как нельзя, кстати, возник ссыльный полковник Покровский.

Пришедшие из Генштаба документы характеризовали его далеко не с лучшей стороны, но Краснов отнесся к ним с полным пренебрежением. Будучи наслышан об Алексее Михайловиче по его прежним делам, генерал без особых раздумий решил временно доверить ему пост главного военного советника Гоминьдана.

Принимая Покровского в особняке, одетый в домашний халат, Краснов сразу дал понять, что беседа будет носить неофициальный, чисто доверительный характер и гость сразу оценил это.

— Прошу, господин полковник. Поездка на пароходе наверняка изрядно утомила вас, так, что располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — Краснов царственным жестом указал гостю на большой кожаный диван, перед которым находился накрытый на две персоны чайный столик. Украшенный маленькими подушками, диван был подлинным произведением искусства, на который было просто невозможно не сесть и не вытянуть усталые ноги.

Опустившись на диван, Алексей Михайлович заметил в углу генеральского кабинета стоящий манекен с надетым на него мундиром точно такого же покроя, что был надет на поручике Ножине. Краснов ревниво перехватил взгляд Покровского, и взглянул ему в глаза, ожидая увидеть в них непонимание и удивление, но гость и бровью не повел. За последние годы полковник привык не удивляться увиденному и проявлять выдержку.

— Всеволод — требовательно скомандовал генерал, но порученец уже проворно разливал по небольшим рюмкам благородный янтарный напиток, именуемый в народе коньяком.

— Французский, можно сказать, что прямо из Парижа — с гордостью молвил Краснов, — ну-с, давайте выпьем за благополучное прибытие к нам в Гуанчжоу и за начало вашей новой службы, Алексей Михайлович.

Краснов поднял свою рюмку, но, увидев вопрос в глазах гостя вопрос, учтиво пояснил.

— Почему благополучное? Да не спокойно у нас тут стало в последнее время. На той недели британская канонерка ночью атаковала идущую в Гуанчжоу «Кострому», якобы приняв его за пиратов. Пароход отделался осколочными попаданиями и тремя ранеными матросами. Ну да ладно, не будем вспоминать о грустном. Будем.