Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 2(СИ) Страница 12

Поэтому, они нашли себе место и остановились на ночлег. Немного покушали, выпили по глотку изрядно соленой, противной воды, чтобы компенсировать потерю влаги организмом. Установили обе МОН-50 — они устанавливали их каждый раз, когда располагались на ночлег и утром снимали. Распределили время дежурства — просто спать было нельзя, кто-то должен был бодрствовать, заснул и все — хана. Скворцову выпало дежурить первым, Шилу вторым. Они на всякий случай поменялись орудием, Скворцов пристегнул НСПУ и пошел на позицию. Шило моментально заснул: четыре часа сна, это все, что каждый из них мог себе позволить…

И тот и другой — уже привыкли стоить по ночам на часах, ни одного из них не надо было проверять как новобранцев. Каждый из них что-то делал, чтобы не заснуть. У Скворцова было два излюбленных занятия — он отгадывал созвездия и писал стихи…

Получалось не совсем хорошо, не хватало врожденного чувства слога. Да и мозги в поисках рифмы постоянно сбивались на всякое непотребство. А это в стихах — не совсем хорошо. Тем более — посвященных женщине.

Так получилось, что нормальных отношений у Скворцова не было совсем. Была, конечно влюбленность… точнее не влюбленность даже. Родители пытались устроить брак с подходящей девочкой — из семьи зам министра. Потом — он пошел в армию, попал в спецназ — и больше уже не возвращался с войны. Девочка, конечно, не дождалась… да и он не слишком то печалился по этому поводу. Не было там никакой любви — разве что гормоны. Сейчас, он прекрасно понимал, чем бы закончилось — рано или поздно, гормоны бы взыграли, получился бы ребенок, а там брак про беременности и семейная ноша на всю оставшуюся жизнь. У родителей было то же самое — любви не было, только привычка. Но они не разводились.

Были, конечно, и чекистки. Это дамочки, которые за чеки отдаются, таких тут хватало. Некоторые — через себя всех офицеров полка пропускали, кто на квартиру копил, кто на машину. В основном это не считалось зазорным, господа офицеры и те не брезговали, чего уж простым солдатам. Скворцов попробовал пару раз — потом естественное омерзение взяло верх. Была Оля… медсестра из Винниц, которая тоже приехала сюда добровольно. У нее мать преподавала в консерватории, она была из интеллигентной семьи — и Скворцов покорил ее тем, что мог читать Теодора Драйзера в подлиннике и напеть по памяти кое-что из Баха. Получалось не очень… но как уж получалось. Получалось… они пошли в какой-то кишлак, там оказались духи. Когда десантники взяли кишлак — нашли и ее — бородатые изнасиловали ее все вместе и выпустили кишки. После этого — Скворцов продлился на сверхсрок и начал мстить. Жестоко мстить, по-настоящему — подготовка олимпийского юниора (а его вполне серьезно прочили в юношеский состав олимпийской сборной СССР по стрельбе) и особое умение сосредотачиваться, которому научил его наставник — в Афганистане помогали делать немыслимые выстрелы. Вот только — в душе оставалась сосущая пустота. И все равно — он подбирал слова для той, которая когда-нибудь эту пустоту заполнит.

Он так и подбирал никак не желающие вставать на свое место слова — пока подползший Шило не ткнул его в бок. Скворцов передал ему автомат — и пошел спать…

Когда кто-то начал трясти его — он не сразу понял, в чем дело. Четыре часа — организм подсказывал ему — не прошли. И, как и всякий невыспавшийся человек — от потребности проснуться до срока он испытывал вполне понятные чувства…

Шило, лежа на пузе на ухо, едва слышным шепотом сообщил ему, в чем дело

— Духи. Много…

Это были не совсем обычные духи. Еще не рассвело — но Скворцов понимал это даже сейчас…

Лежа на брюхе, он смотрел на проходящую всего в сотне метров от него колонну. Ни одного осла — крупную колонну боевиков без осла или нескольких ослов представить почти невозможно. Идут грамотно, держат дистанцию. Туристские рюкзаки… большие. Были и такие духи, конечно — но большинство туристских рюкзаков не носило. Снаряжение духов более примитивно — чиком, четыре иногда шесть рожков, пара гранат, немного еды, фляжка и все.

Ракеты.

Он сразу опознал — ракеты, твою мать! Стингеры. В свое время за Стингера сулили Героя. Дали как же… Красной Звездой мать их отделались, крысы штабные. А тут — ракетная установка и не одна.

Дошло сразу — диверсионная группа. Серьезная. Стингеры, пулеметы, автоматы. Как минимум одна снайперская винтовка. Стингеров — четыре штуки. Идут на нашу сторону…

Или собираются сбить Скорпион.

Конечно, он знал о Скорпионах. Эти штурмовики — летали только ночью в приграничной зоне, их прикрывали настоящие асы из Мары — прошла информация, что американцы могут попытаться поднять группу с авианосца, чтобы сбить Скорпион. Очень уж они мешали — эти громадные махины, способные висеть в воздухе всю ночь и забить без поддержки до двух десятков караванов полностью переломили ситуацию. И хотя официально предельная высотность Стингера по данным НТР[10] четыре километра — в восемьдесят седьмом над Гардезом подбили идущий на высоте девять тысяч Ан-12.[11] Все дело в двух вещах. Первая — в горах разреженный воздух, сопротивление ракете в полете намного меньше, соответственно и летит она дольше и дальше. Вторая — пуски производятся с гор, соответственно — надо приплюсовывать, девять тысяч это ведь над уровнем моря, а не над горами.

На каких высотах ходят Скорпионы, как они работают — Скворцов не знал. И не хотел знать.

Он хладнокровно просчитывал ситуацию. Вызвать вертолеты? Нет, не получится. У них в машине был ретранслятор, рация, скорее всего, добьет, можно будет передать сигнал тревоги на Кандагарский узел Экрана. Но это не факт что поможет. Никто не рискнет из-за непроверенной развединформации отдавать приказ вертолетам пересекать границу. Тем более — если тут Стингеры. Собьют — вот тебе и международный скандал, нарушение советскими вертолетами пакистанского воздушного пространства, акт агрессии советской военщины. Их отдельно предупреждали — на границе на провокации не поддаваться, факты будут рассматриваться без скидок на прошлые заслуги. Джафар сказал просто — подыхать молча. Да еще — вертолеты с той же степенью вероятности могут причесать и их заодно, когда под брюхом четыре Стингера — разбираться особо некогда.

Дождаться светового дня — плохо, что на винтовке нет глушителя и ночного прицела, но делать нечего. Тихо подобрать позицию, выставить МОНки. Первыми загасить эмиров, затем — выбивать рядовой состав. Шило — поработает с ближней дистанции, у него глушитель на автомате — он поработает с дальней…

Можно было бы и так. Только вот их — двадцать семь человек. Против двоих.

И это какие-то странные духи. Будь это обычные духи с ослами, с напеванием под нос по время движения, с переговорами — он бы не раздумывал. Тринадцать человек на одного — ничто, если этот один — профессиональный снайпер.

Шило сжал ему локоть, проморзил — двадцать семь. Скворцов в ответ проморзил — иди за мной. Дождался, пока пройдут последние — и пополз следом, параллельно тропе. Что-то ему подсказывало, что надо быть предельно осторожным — если он встанет хоть на мгновение — его заметят…

И тогда — все…

Передвигаться — его учил майор Бекмурзин. Невысокий, жилистый азиат с узкими, хитрыми глазами и продубленной горячим ветром кожей. Пастух, охотник, ловец. Абсолютный профессионал — он мог быть под твоими ногами, и ты мог не заметить его.

Смотри на змею. Смотри, как передвигается змея. Смотри, как она замирает, когда боится быть увиденной. Смотри, как она караулит свою добычу на ветке виноградной лозы — ее не видит даже птица, присевшая на ветку отдохнуть. Сравни, как быстро может двигаться птица и как быстро — змея. Но помогает ли это птице?

Наблюдение за змеями — было одним из упражнений майора. Скворцова даже укусила змея, когда он смотрел за змеями в кустарнике.

Не торопись. Аллаху лучше видно, что произойдет — стоит ли торопить его волю.

Не делай резких движений. Человек — всегда был беззащитен перед хищниками, любое резкое движение — сигнал опасности, даже если человек и не смотрит именно в эту сторону. Если даже наблюдатель не увидит само движение — его мозг все равно зарегистрирует его. Он поймет, что что-то неладно, это будет мучить его, пока он не захочет разобраться. А накрыть склон из АГС — плевое дело.

Вот стол. На столешнице насыпан песок. Попробуй смахнуть его ладонью так, чтобы не осталось ни одной песчинки с первого раза. Не получается? Учись. Все делай тщательно, неторопливо, самым лучшим образом.

Скворцов подобрался к врагам настолько близко, насколько мог — пятьсот с чем-то метров. Ближе — не было удачной позиции. Кроме того, они выставили двоих наблюдателей — и эти парни знали свое дело. Они не курили шмаль, не пялились в небо — они постоянно осматривались. Знали, что глаз лучше всего замечает неладное боковым зрением. Их головы — никуда не находились в покое, они поворачивались из стороны в сторону с ритмичностью метронома.