Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-3 [СИ] Страница 13

Наркомания, притеснения, несправедливость — от власти. Правоверные — борются с властью и ведут джихад. Как только правоверные придут к власти, как только все примут ислам — все станет общее, никто не будет ни с кем ссориться, никто не будет ни у кого ничего отбирать. Каждый станет братом каждому.

Но для того, чтобы так было — надо воевать. Воевать против несправедливости, против власти. Джихад.

Вот так — русский паренек по имени Вадим и оказался летним днем на пляже с автоматом. Вот так — он оказался в лесу с отрядом спецназа на хвосте…

На тропинке — он натолкнулся на парня. Коренастый, крепкий, по пояс голый — он шел навстречу, а за ним семенила девчонка.

— Э, братан, не знаешь, что там…

Парень осекся. Гулко хохотнула короткая очередь и завизжала девчонка. Вадим рывком схватил ее за руку

— Как выйти к дороге?!

Выстрелы — услышали спецназовцы, моментально сменив направление движения, они бежали цепью, как волки, загоняющие дичь. Впереди — хрипела, рвалась с поводка собака, над кронами деревьев — уже грохотал вертолет, в нем — снайперы готовились к бою…

— Как выйти к дороге?!!!

Девчонок — он ненавидел, а особенно таких. Светленькая, ухоженная, явно домашняя. Красивая…

— Тварь!

Рука описала полукруг, щеку жигануло болью.

— С…а!

Он ударил ее стволом автомата, нажал на спуск, но автомат не ответил привычно громкой очередью. Кончились патроны.

— Тварь! Тварь! Тварь! — девчонка размахивала руками, раз за разом пытаясь достать в слепой ярости того, кто убил ее друга, того, кто в этот момент был для нее воплощение зла.

Он ударил ее по голове. Затем схватил ее — она оказалась на удивление легкой и потащил за собой. Теряя время — которого у него и так не было.

Марина — задыхаясь, бежала по тропинке, опережая отряд. Как тогда, на первенстве России по биатлону, на гонке преследования — когда она упала, и врачи потом сказали, что с профессиональным спортом надо завязывать. Нога напоминала о себе и сейчас — но выбора не было…

Ей все время приходилось что-то доказывать. В СДЮШОР, где она почему то стала белой вороной и ее постоянно шпыняли другие девочки. В отряде — она была одной из немногих женщин — снайперов в милиции. Под Беноем — когда один из бойцов Альфы решил воспользоваться ситуацией. Тогда после разбора полетов между своими командир группы, молодой, наголо бритый майор — отозвал ее в сторону, дал маленький скелетник и сказал — при повторении первому же всадишь в ляжку. Я разрешил…

Амур лаял где-то позади. Она опередила отряд минимум на триста метров.

Деревья внезапно кончились — и она едва не свалилась в овраг, который тут остался после того, как начали какую-то дрянь строить — да так и не достроили…вон труба ржавая из земли прет.

Она вдруг поняла — что опередила и террориста, и что оврага ему не миновать.

Тяжело дыша, Марина упала на самом краю обрыва. Рывком закинула вперед болтавшуюся на спине накидку, чтобы не было видно лица и рук, принялась устанавливать на позицию заказной, подарочный спортивный Вепрь…

Деревья канули куда-то, он едва не упал спиной вперед. Грохот винтов вертолета вдруг стал почти невыносимым — Ми-17 показался из-за деревьев, широкая дверь на борту была открыла, луч лазерного прицела был оттуда, ища цель.

Он рывком подтянул девушку к себе. Полез в карман за гранатой.

— Аллах Акбар!

Она прекрасно видела террориста, проблема была в другом. Вертолет — принес с собой сущий кошмар для снайпера: мощные воздушные потоки от винтов и пыль, поднятую пыль и грязь, которой в одно мгновение наполнился воздух. Расстояние было смешным для снайпера, сотня метров — но наличие заложницы делало ситуацию очень неопределенной, а выстрел — сложным, тем более до подхода отряда.

Тут террорист полез в карман — она это отчетливо видела — и посмотрел на вертолет — при этом, он повернулся так, что был виден его затылок. Марина среагировала мгновенно — тяжелая, в сто семьдесят пять гран пуля пролетела на краю оврага и попала террористу в голову, чуть выше, чем она ожидала. Удар пули был так силен, что расколол весь верх черепа террориста. От головы отлетел кусок — и террорист покатился вниз, увлекая за собой заложницу…

Привязавшись шнурами к деревьям, двое сотрудников спустились вниз, в овраг. Еще двое — страховали их, держа террориста под прицелом автоматов.

Один из спецназовцев, в паре метров от трупа вгляделся — и подал условный знак, скрестив руки. Все, дело сделано. Спустившись вниз, они подняли заложницу, один из спецов показал большой палец — жива. Сверху спустили веревку с обвязкой и начали поднимать заложнице наверх, идти она не могла, пришлось тащить…

— Что как дрова тащите!? — заорал на подчиненных Лобов — осторожнее! И уберите кто-нибудь вертолет к е…ой матери!

На краю обрыва — надрывалась служебная собака. По лесу подходили ФСБшники и полиция, шли шумно. Спецназовец внизу, ничего не трогая, вгляделся в террориста, выругался про себя.

— Товарищ подполковник, на вид русский… — растерянно доложил он по рации

— Поднимайся. Ничего не трогай…

Удмуртия, Россия

Металлург, пригород Ижевска, коттеджный поселок

Ранний вечер 26 июля 2015 года

Несмотря на то, что в городе много чего не работало: жизнь на заводах едва теплилась… наверное все девяностые и всю первую половину нулевых, Удмуртнефть продали китайцам — Ижевск просто оброс коттеджами. Сначала это были кирпичные, в два — три кирпича коттеджные поселки, в последнюю пару — тройку лет скромными загородными домами начал обзаводиться средний класс, по крайней мере — богатая его часть. Одним из самых престижных направлений считалось Воткинское шоссе — скоростная трасса, переходившая в Удмуртскую, центральную и основную улицу города, поддерживающуюся всегда в хорошем состоянии. Коттеджные поселки, которые строили на этот направлении — в рекламе обязательно указывали, сколько времени занимает дорога на машине до центра города. Сейчас — Воткинское шоссе активно застраивали, здесь же — строили будущее здание Министерства внутренних дел республики — модерновую высотку, не менее шикарную, чем офис Верховного суда за Администрацией города. Но пока — не достроили.

Коттеджный поселок Металлург считался не слишком престижным, по крайней мере — не сравнить с Биатлоном, поселком на месте бывшей базы биатлонистов, где построились, в том числе первые люди Республики. Когда-то давно — здесь «дикарем» построили три десятка кирпичных коттеджей, потом — изгвазданное тяжелой техникой колхозное поле нарезали по шесть соток работникам Металлургического завода Ижмаш, находящегося через дорогу. Сейчас — Металлургический завод, в конце восьмидесятых оснащенный современным оборудованием для производства дорогущих автомобильных спецсталей для новых моделей Автозавода — стоял мрачным памятником разрухе, жизнь теплилась только в одном из корпусов, который то ли китайцы, то ли вьетнамцы снимали под склад. Те, кто развалил и разграбил завод, вывез все оборудование — почему то решил, что здесь — современный многоэтажный корпус заводоуправления послужит офисным центром, а разграбленные цеха — легко переделают под склады сами арендаторы. Но мародеры просчитались — слишком далеко от города, сюда даже городские автобусы не ходили. И сдать не смогли… правда, ходили разговоры, что есть на территории какие-то… особенно по ночам… и чуть ли не стрельба слышится. А на противоположной стороне дороги как стали жить посытнее — так бывшие работники стали продавать маленькие участки… а кто-то их скупал, менялся, объединял в большие, сносил убогие халабуды и строил приличные коттеджи. Жизнь шла своим, неспешным и несуетным чередом — и конца-края этому — видно не было…

Коттеджи стояли от самой дороги — и поэтому некоторые владельцы без спроса проделывали ворота в общей ограде и делали себе индивидуальный, никем не контролируемый въезд — выезд с дороги. Так было и у этого коттеджа — на самом деле, большого деревенского дома, приличного размера, но примитивного, без башенок и других архитектурных изысков. Так строят, когда денег не особенно много — но есть земля и хочется жить в настоящем коттедже. Иногда даже — своими руками строят. И земли тут было — всего двенадцать соток, богатые люди так точно не строят.

Разбор полетов по возвращении из Агрыза перешел в тяжелую, нехорошую пьянку, которая заканчивается потасовкой, а то и стрельбой. Вояж в Агрыз, город на границе Удмуртии и Татарстана, который обладает стратегической важностью и за который никто толком не отвечает — закончился гибелью троих братьев. Не удалось ни убрать машину, ни вывезти тела — значит, вполне можно ждать визита и сюда. Учитывая обстановку — объявлен Вихрь-Антитеррор, машины следующие из города и в город подвергаются сплошному досмотру, хвост из грузовиков отсюда и до поста ГИБДД под горой отлично виден — следовало ждать скорого визита и сюда. А это значило — оружие, особенно нарезное следовало немедленно спрятать, договорится о том, кто и что будет говорить в случае ареста, подготовить алиби. Это надо было делать и Котов, второй стрелок и заместитель командира отряда настаивал на том, чтобы сделать сначала именно это. Но его послали по матушке и завалились пьянствовать — причем что сам Старшой был категорически против пьянок. Однажды он одернул одного из братьев, которого видели на улице пьяным. Пить, как пьют «русские фошизды» — это значит купить водки, запереться у себя дома и ключ спрятать — чтобы пока не протрезвеешь и не вспомнишь, где ключ — даже на улицу чтоб не мог выйти.