Алексей Осадчий - Авантюра адмирала Небогатова Страница 14

Добротворский побагровел, но смолчал, пробурчав невнятно что-то вроде "слушь ваш превсх", а офицеры "Олега" с той минуты смотрели на контр-адмирала как-то иначе, уважительнее что ли…

Кстати, в десантных партиях на катерах, которые обходили острова и портили рыбацкие лодки, едва ли не треть составляли молодые офицеры. Мичманы и прапорщики по Адмиралтейству желали отметиться даже не для возможных в будущем наград, но более ради увлекательных рассказов, – как они "попирали землю Японской империи". Островитяне сопротивления российским морякам не оказывали, а порчу имущества воспринимали философски, тем более, зачастую отзывчивая флотская молодёжь глядя на махоньких и несчастных подданных микадо, презентовала рыбакам золотые российские червонцы, после чего с энтузиазмом крушила пожарными топорами их утлые челны.

Дошло до анекдота – мичман Кульнев с "Суворова", глядя на плачущую юную японку, у отца которой матросы с воодушевлением и матами в щепки разносили лодчонку, презентовал несчастному старику брегет. Пантомима мичмана, постаравшегося знаками показать, что часы – компенсация за уничтоженное орудие промысла, была так убедительна, что старый рыбак закивал, схватил Кульнева за рукав тужурки и потащил офицера вглубь островка. В паре сотен шагов, за скалой находилась хорошо замаскированная шлюпка, оснащённая парусом. Судя по образцовому содержанию, а также запасу воды, провизии, компаса и наличии допотопной, но надёжной системы перемещения до океана с помощью тщательно подобранных брёвен, шлюпка предназначалась для целей, явно не связанных с ловлей рыбы.

– Контрабандисты или лазутчики здесь базируются, – авторитетно заявил Кульнев сопровождавшим матросам, – ломай, братцы.

Но тут пантомиму устроил уже старик-рыбак. Жестами показывая на шлюпку, на подаренные ему часы, он требовал у мичмана вознаграждения и за вторую посудину.

Как на грех, Кульнев был "гол как сокол", а часы уже подарил. Но не мог же офицер Российского Императорского Флота ударить в грязь лицом перед замызганным и жалким япошкой. И Кульнев презентовал рыбаку свою новёхонькую шикарную тужурку.

Старый хрыч моментально напялил её на своё тщедушное тело и побежал от мичмана, как будто опасался, что тот передумает и отнимет…

На беду Кульнева пара прапорщиков с "Суворова", также желавших хлебнуть романтики полной мерой и напросившихся в десантную партию, прихватила с собой фотографический аппарат и отловив японца, запечатлела его во всей красе.

– Представляете, господа – в кают кампании "Суворова" в тот вечер было невероятно весело, – мы с Сергеем смотрим – потащил япошка Кульнева куда то в чащу. А спустя пять минут этот же папуас выбегает один, в руках часы мичмана, сам в его тужурке. Я даже в первые секунды решил – убил и съел абориген нашего дорогого Николашу!

– Да как можно съесть такого замечательного человека, он же не Кук какой, он – Кульнев, – блистали остроумием офицеры.

– Кульнев-Маклай. Друг японских папуасов!

– Точно, господа! У командира "Ушакова" ещё один брат появился!

– Да, Николай Ильич, – отсмеявшись подытожил Игнациус, – быть вам теперь Кульневым-Маклаем. Даже когда в полные адмиралы выйдете, этот случай будет самым важным в вашей биографии…

Курс эскадры, Небогатов, не мудрствуя приказал проложить на Квельпарт, чтобы "встречные-поперечные" соглядатаи донесли "другу Хейхатиро" о перемещениях "транспортной кучи", имитирующей боевую эскадру. Старый, но всё же броненосный "Донской" и миноносцы отпугнут особо наглых разведчиков Того, желающих отличиться, захватив транспорта, а сам старичок не представлял такой уж боевой ценности, чтобы ради его утопления срывать со стоянки пару броненосных крейсеров, не говоря уже о броненосцах, которые наверняка загружены до отказа и углём и боезапасом и им лишние "дёрганья" категорически противопоказаны.

Так и пошли – впереди "Донской", а с ним "Быстрый", "Бравый", "Грозный", "Громкий", перекрывали выход на броненосный отряд по ходу движения эскадры. Со стороны Японии дежурили "Алмаз" и "Буйный" с "Безупречным". "Рион" и "Блестящий" с "Бодрым" охраняли эскадру с вест-зюйд-веста, а "охромевший" внезапно "Бедовый", не могущий выдать по заявлению командира, более 15 узлов из-за неполадок в машине, замыкал движение. Но поскольку эскадренный ход был всего-то восемь узлов, миноносец вполне себе годился для исполнения охранной службы.

Небогатов почему то совершенно не удивился, когда кавторанг Баранов, во время минного утопления несчастного угольщика доложил о "проблемах в машинной части", но механика к адмиралу не привёл, отговорившись чрезмерной занятостью того, а после, провожая адмирала "невзначай" поинтересовался – кто же будет конвоировать транспорта в Шанхай…

Но устраивать показательное следствие и "порку" Баранова не хотелось, – трусоватый кавторанг, коль факт саботажа подтвердится, так запятнает честь офицерского корпуса российского флота, что никому мало не покажется. Да ещё перед генеральным сражением такое расследование начинать, когда только-только сплотились матросы и офицеры, только поверили и в адмирала и в победу, которая далека, но, чёрт побери, достижима!

Тем более контр-адмирал не исключал отхода броненосцев, если прорваться не получится, именно в Шанхай. Поэтому, поразмыслив, Небогатов приказал "старшему обоза" Радлову, держащему свой брейд-вымпел на "Ярославле", после ухода боевых кораблей на прорыв, перейти на "Бедовый" и уже с миноносца руководить движением транспортов до Шанхая и далее в Россию. Радлову вменялось "ненавязчиво" проверить состояние машин "Бедового" и из Шанхая, коль такая возможность представится, направить миноносец интернироваться в Циндао.

Когда Небогатов, только продумывал, как лучше "спрятать" новейшие боевые корабли среди транспортов ему приходила мысль, взять с собой "Иртыш" и "Анадырь". Эти два гиганта своими корпусами могли надёжно прикрыть бородинцев и "Ослябю". Но, в конце концов, адмирал положился на бдительность охранения эскадры, а на транспортах, при следовании днём рекомендовал "дымить погуще".

Первые сутки перехода прошли почти идеально – поломок не было, удавалось выдерживать семи-восьми узловой ход, каботажный японский пароходик, замеченный и остановленный "Громким" был утоплен открытием кингстонов, команда передана на "Донской". "Рион" на три часа "затормозил" идущего в балласте англичанина, который дал ход уже после прохождения "транспортно-броненосного" ядра эскадры и визуально обнаружить небогатовский "туз в рукаве" просто не мог. Также на борт "Быстрого" и "Буйного" приняли рыбаков, которым не повезло на своих утлых лодчонках пересечь курс русских кораблей.

В 10 часов 14 мая адмирал приказал сбавить ход до пяти узлов, подгадывая так, чтобы расставание с транспортами прошло недалече от Квельпарта ночной порой. К тому же пришлось стопорить эскадру на два часа и "запризовать" два германских парохода, на которые перешли "досмотрово-конвойные" партии с "Дмитрия Донского". В принципе, пока всё складывалось неплохо. Похоже, обнаружить лучшие боевые корабли Второй Тихоокеанской эскадры в гуще транспортов не смогли ни противник, ни дружественные Японской империи нейтралы. Время подходило к 17 часам, близилось расставание с транспортами. Контр-адмирал нервно прохаживался по мостику "Александра 3", поминутно оглядывая в бинокль свою "армаду".

Миноносцы и "Алмаз" с "Рионом", когда не наблюдали "чужаков", утюжили Восточно-Китайское море на десяти узлах, более в дозоре Небогатов не разрешал, опасаясь "порвать машины" перед встречей с японским флотом. "Донской" идеально лидировал эскадру, выдавая по радио лаконичные но информативные сообщения.

– Николай Иванович, вы бы присели, хотите чаю? – Бухвостов постарался отвлечь адмирала, как-то разрядить обстановку. Каперангу почему то подумалось, что вот сейчас, перенервничавший Небогатов свалится прямо на мостике, как Рожественский и тогда – ВСЁ. Бухвостов помотал головой, стараясь отогнать страшную картину лежащего адмирала, над которым хлопочет доктор. Командующий меж тем молча "нарезал круги" на мостике, таким нервным командир "Александра" своего адмирала ещё не видел.

– Может быть коньяку, Николай Иванович? – Бухвостов где-то слышал, что коньяк помогает кровообращению

– Что? А, коньяку, – не откажусь.

– Вот и славно, – захлопотал каперанг, "отсемафорив" условным жестом вестовому, – давайте для успокоения нервов, исключительно в медицинских целях.

– Это вы верно заметили, Николай Михайлович, – Небогатов поднял рюмку на уровень глаз, – нервы сдали. Совсем как у гимназиста перед экзаменом.

– Ну что вы…

– Да нет, всё так, именно как у гимназиста перед экзаменом, – Небогатов залпом выпил, закусил ветчиной, – когда гимназёр билет уже взял, садится и готовится отвечать, он не так нервничает, как перед захождением в экзаменационный зал. А у меня сейчас именно такой случай – "счастливый" билет выпадет, или наоборот. Неясно, что предпримет адмирал Того, сдвинет ли Камимуру на север, оставит ли при себе. Если он знает о том, что бородинцы идут через Цусиму, тогда вся маскировка насмарку и нас ждёт страшная атака (и не одна) миноносцев перед боем с главными силами Соединённого флота.