Алексей Осадчий - Авантюра адмирала Небогатова Страница 15

– Не знаю как вам, Николай Михайлович, – Небогатов, несмотря на поспешное движение Бухвостова, взял бутылку и разлил коньяк по рюмкам "до краёв", – а мне этот день 14 мая 1905 года на всю недолгую оставшуюся жизнь запомнится своей изматывающей неопределённостью. Завтра страшный бой, вероятна моя гибель, но завтра мне будет куда как легче. А сейчас – всё так неясно, в любой момент весы могут качнуться в ту или иную сторону, бабочка присядет на одну из чаш весов и перевесит. Гимназисту что – ему переэкзаменовка грозит, ну или второй год за той же партой штаны просиживать. А цена моей ошибки – гибель российского океанского флота. Только-только вышли в мировой океан и бац, – снова запереться в Балтике и Чёрном море? Может быть и правда, надо было мне, встав во главе эскадры снестись с Петербургом, затребовать командующего. А в это время и мир бы наступил? Пусть позор на мою голову. Пусть отставка и презрение, но флот – цел!

– Ваше превосходительство, Николай Иванович, да что ж вы такое говорите, – каперанг как-то совсем не по военному, "по шпакски" взмахнул руками, – команды воодушевлены, офицеры в вас верят. Я разговаривал с Серебренниковым, Юнгом и Бэром, у них вся механическая часть работает как часы, отладили наконец то. На "Суворове" и "Александре" механики также не подведут. Да прорвёмся мы, перетопят наши комендоры все вражеские миноноски, не допустят к броненосцам ближе десяти кабельтов. А в артиллерийском бою покажем, как умеют стрелять русские моряки. В июле прошлого года Того страшно повезло, когда была обезглавлена Порт-Артурская эскадра, но вас то мы сохраним, сбережём, так что не переживайте, Николай Иванович, всё получится у нас!

– Умеете вы утешить, господин капитан первого ранга, – рассмеялся Небогатов, – и у кого вы этому научились, интересно мне знать?

– Уж больно хороший учитель повстречался, – Бухвостов ответно расхохотался, – чёрт, сигнал с "Ярославля", у "Куронии" поломка в машине…

– Продолжаем движение, – мгновенно отреагировал командующий, – командиру "Куронии" чиниться и идти в Шанхай в одиночку.

В сгущающихся сумерках, примерно в пятидесяти милях от Квельпарта эскадра сбрасывала с себя транспортную обузу. Небогатов, накоротке переговорив с Радловым, приказал тому дожидаться утра в "точке расставания", команды на захваченных транспортах снять перед самым Шанхаем и только тогда отпустить нейтралов восвояси. Контр-адмирал решил, что лучше вывести из участия в войне три десятка матросов и несколько офицеров, которые в предстоящем сражении ничем помочь эскадре не могли, зато секретность, (если их хитрость ещё не раскрыта) будет соблюдена полностью. Мало ли куда рванут в ночи пароходы, без вооружённых русских моряков на мостике…

Приотставшая "Курония", не только быстро починилась, но и догнала эскадру и, вместе с собратьями по тяжёлой и неблагодарной доле морских перевозок, готовилась попрощаться с мрачными бронированными красавцами, красе и гордости империи, красовавшимися на фотографиях едва ли не в каждой российской семье. Скромным транспортам таких почестей не полагалось, но свою задачу, как по обеспечению продвижения Второй тихоокеанской эскадры, так и по дезинформации противника безоружные неказистые тихоходы выполнили, придя с боевыми кораблями в самое вражье логово. Теперь каперангу Радлову предстояла ответственная задача – избегнуть встреч со вспомогательными крейсерами японского флота, довести транспортный отряд до китайского порта, немного отдохнуть и двигаться обратно, в Россию. Кавторанг Баранов был весьма недоволен тем, что Радлов перебрался к нему на эсминец.

– Отто Леопольдович, ну зачем вы на эту скорлупку перескочили? На "Ярославле" стократ комфортнее, а у нас даже чаю в удовольствие не попить, – качка-с!

– Ничего, Николай Васильевич, я моряк, а не камер-юнкер, качкой меня не напугать, а ваш "Бедовый" единственный боевой корабль, вот нарисуется на горизонте какой японец – и встанем между ним и транспортами. Кстати что у вас с машиной, выдюжит до порта, или может на буксир к "Ливонии" определить "Бедовый", пока время есть? – Радлов пошутил, как умел.

Но Баранов, поверив в серьёзность намерений капитана первого ранга, разволновался, заявил что машина так хитрО сломалась, что малый ход даёт надёжно, а вот полный ну никак не сможет дать без ремонта в доке. Ну а инженер-механика позвать на мостик сейчас совершенно не представляется возможным, очень уж тот занят, не стоит отрывать от работы человека. А пока суд да дело, Баранов предложил каперангу коньячку с лимончиком, для аппетита, перед вкусным и обильным ужином.

Радлов не отказался и смаковал отменный коньяк, поглядывая то на мачту миноносца, то на кавторанга Баранова. Согласно инструкций, полученных им от Небогатова, транспорта должны прийти в Шанхай не раньше полудня 16 мая. Военный корабль, пусть даже такой небольшой как "Бедовый" был гарантией того, что британцы не посмеют захватить транспорта, опираясь на право сильного в ответ на захват русскими крейсерами военной контрабанды под британским коммерческим флагом. "Ещё бы командира на "Бедовом" победовее, побоевитей" – скаламбурил Радлов…

Небогатов меж тем ещё раз запросил корабли, идущие на прорыв о состоянии механической части, расходе угля, получил удовлетворительные ответы и, перекрестившись, отдал приказ начинать движение.

Возглавил броненосную колонну "Алмаз", – Небогатов всецело доверял командиру крейсера, Ивану Ивановичу Чагину и его штурманам. К тому же, если "Алмаз" в качестве лидера принимал на себя первый удар, то его "размен" был более выгоден для русской эскадры, нежели чем гибель или подрыв скоростного "Жемчуга", должного осуществить прорыв и потому сберегаемого адмиралом. Справа от броненосцев, ближе к японскому берегу шли крейсера: "Олег" на траверзе "Александра", "Жемчуг" и замыкающая "Аврора", ощерившаяся в темноту ночи своими многочисленными малокалиберными орудиями.

Слева, "вклинившись" меж броненосной колонной и такой далёкой и одновременно близкой Кореей, "Рион" вёл эскадренные миноносцы, все восемь, за исключением транспортного конвоира "Бедового", направляющегося в Шанхай. Ветеран "Донской" шёл замыкающим, вслед за "Суворовым". Девятнадцать вымпелов адмирала Небогатова без отличительных огней, ориентируясь лишь на кормовой фонарь впереди идущего судна, шли к Цусиме.

Скорость на переходе была определена адмиралом в двенадцать узлов, и командующий переживал, – выдержит ли старенький "Донской", не выйдет ли из строя вечный "штрафник по механической части" среди новых броненосцев – "Бородино".

Небогатов надеялся миновать ночью цепочку японских дозоров и подойти к злополучному островку Цусима, едва не ставшему русским в далёком 1861 году, не обнаруженным. Понятно, что с рассветом эскадру заметят с наблюдательных постов и Того получит информацию о прорыве и составе русского соединения. Но пока он идёт к Цусиме, русская эскадра увеличит скорость до 14 узлов и как знать, как знать…

Однако, надеждам контр-адмирала сбыться было не суждено, примерно в 3 часа 15 минут 15 мая 1905 года эфир взорвался морзянкой, тут же отозвалась вторая станция японцев, через четверть часа – третья. Эскадру обнаружили…

Небогатов, коротавший ночь в кресле на мостике "Александра" повернулся к Бухвостову.

– Как считаете, Николай Михайлович, стоит поднять ход до четырнадцати узлов?

– Перед смертью не надышишься, – мрачно ответил каперанг, совсем было поверивший в фарт, в невероятную удачливость адмирала. А вот тут раз, – и всё…

– Пожалуй вы правы, вполне успеем добавить оборотов когда друг наш Хейхатиро на горизонте обозначится, а пока курс прежний. Ход двенадцать узлов. Прислугу среднего калибра и противоминной артиллерии – к орудиям.

Глава 7.

На кораблях эскадры в эту ночь мало кто спал, поэтому приказ командующего личный состав давно уже "предвосхитил", – у орудий дежурили не только артиллеристы, но и их добровольные помощники из команды, вглядывающиеся в темноту, в надежде заранее заметить крадущиеся во мгле коварные японские миноносцы.

В 3.55 с "Олега" передали на флагманский броненосец: "Прямо по курсу ясно вижу миноносцы неприятеля".

Небогатов тут же запросил идущий впереди "Алмаз", но чагинские наблюдатели ничего не заметили. Взбешённый командующий, не стесняясь находившихся на мостике офицеров, так прошёлся по "пустозвону Добротворскому", что сигнальщики заулыбались, стараясь запомнить крылатые изречения адмирала, для дальнейшего пересказа в матросских массах.

Однако через десять минут отсигналил уже "Алмаз", – сигнальщики с лидера броненосной колонны сообщили, что курс эскадры пересёк пароход, вероятно вспомогательный крейсер противника.

– Началось, – Племянников с трудом сдержался, чтоб не перещеголять в высоком матерном искусстве начальство, здесь же находящееся.