Алексей Витковский - Выбор воина Страница 15

«Не отвлекайся». Голос Сигурни звучал будто из-под воды. Савинов почувствовал, что его ведут, а затем как-то сразу обнаружил себя лежащим на плаще, рядом с носилками Хагена.

Тело приобрело необычную легкость, будто превратилось в воздушный шар. Сигурни села рядом, и ее лицо в полумраке вдруг осветилось неким внутренним светом. Оно казалось сотканным из множества разноцветных сияющих нитей, образующих сложный и очень красивый узор. Откуда-то из глубин памяти всплыло слово «геодезический». Слово повисело в темноте, переливаясь яркими красками, затем погасло, и Сашка снова увидел Сигурни. Ее глаза казались огромными, волосы сияли металлом и выглядели очень тяжелыми, словно действительно были сплетены из золотых нитей. Сашкин взгляд намертво приковался к ее лицу. Вот узор из сияющих линий стал меняться. В нем проявились концентрические круги и спирали. Нити вибрировали и пели. Савинов поднял руку, чтобы прикоснуться к этому чуду, и с изумлением увидел, что его ладонь выглядит точно так же, а пальцы испускают длинные световые волокна. «Атас! – подумал он, но мысль была вялая и равнодушная. – Я, кажется, брежу…» Тут он заметил за спиной Сигурни Ольбарда.

Князь возвышался исполинской боевой башней едва ли не до самого потолка. Его доспехи льдисто сверкали, а в глазах вращались огненные спирали. Усы Ольбарда жутковато шевелились, а длинный чуб то свивался тугими кольцами, то, распрямляясь, поднимался прямо вверх над теменем князя. Вокруг чуба кружился серебряный вихрь… Сашка обнаружил, что воздух состоит из отдельных частичек, похожих на разноцветные шестереночки. Они вращались, цепляясь одна за другую и из них состояло все: и князь, и Сигурни, и он сам… Надо рассмотреть поподробнее… В этот миг его руку стиснули и женский голос произнес: «Встань!»

Что-то треснуло у Савинова в затылке. В ушах зазвенело, и он оказался на ногах. Рядом, держа его за руку, стояла Сигурни… А на полу у их ног, на расстеленных плащах лежало двое мужчин, и сидела женщина… Сашка вопросительно взглянул на Сигурни. Та кивнула. Золотая волна волос качнулась вперед – назад. «Да, это я… И ты… И Хаген…» Савинов смотрел на себя самого, чувствуя все нарастающее беспокойство. Почему-то вовсе не хотелось покидать «себя», оставляя беззащитным… Беззащитным от чего? Сашка хотел оглянуться в поисках опасности, но Сигурни дернула его за руку:

– Князь защитит наши тела! А теперь – вперед! – И они полетели…

Кроме храма старых богов в борге Стурлауга была и церковь. С остроконечным чешуйчатым шатром, собранным из мелких, тщательно пригнанных дощечек, увенчанная деревянным крестом, она стояла почти посередине борга. Совсем не похожая на те церкви, которые Диармайд помнил в Ирландии, она, однако, тоже была домом Христа. Он вошел в нее, затворив за собой резные деревянные двери, подвешенные на узорных кованых петлях, оставив позади улицу крепости, запруженную людьми, дома, в которых стонали раненые и плакали дети. Борг отразил нападение, но жертвы оказались велики…

В церкви царил полумрак. Через узкие окна на алтарь падали лучи солнечного света. Горели свечи, и стояла особая, гулкая тишина. «Господь Всемилостивый! – Диармайд преклонил колена перед распятием. – Сохрани жизнь воспитанника моего. Он одержим, но в сердце его нет зла. Он боролся и победил тьму в себе. Так даруй же ему прощение…»

Свет ударил в глаза, но Хаген не почувствовал боли. Темный проход остался где-то далеко позади. А перед ним… Искрилось и сияло в солнечном свете море, все в мелких барашках волн. Высокий берег вздымался от самой воды, зеленые луга и холмы, рощи деревьев с удивительными красными и серебряными листьями. На высокой горе, по-среди всего этого великолепия, сверкал, переливаясь в лучах солнца, высокий чертог. Стены его до половины были красными, а сверху словно сделаны из серебра. Врата чертога, набранные из стальных клинков, грозно блистали. Над чертогом воздвиглось, уходя ветвями в синеву неба, исполинское древо: ясень Иггдрасиль. И листья его были – облака, а корни – твердь земная… И от самых врат Города богов до ног Хагена тянулся радужный мост, по которому несся, стремительно вырастая в размерах, всадник в темных доспехах. Алый плащ крыльями бился за его спиной, а в руках, раскинутых в стороны, он держал боевой рог и меч.

«Это Хеймдаль, вестник богов! – понял Хаген. – Когда зазвучит ЕГО рог, кончится время и настанут Сумерки Богов, Рагнарек – последняя битва! Выйдут из хлада и пламени свирепые турсы – великаны. Выползут из мрака чудовища, порождения Утгарда Локи, расступятся воды и ринутся на землю. И волк Фенрир сойдется с Одином в битве, а Тор поразит змея Ермунгарда, но и сам падет, отравленный ядом… Эйнхерии, воины Одина, сразятся с великанами. И не будет победителей… Мир погрузится в морские воды…»

Хаген стоял неподвижно и смотрел, как близится грозный всадник, вышедший ему навстречу из врат Вальхаллы. Вот конь бога стал замедлять свой бег. Вот седок натянул повод…

– Здравствуй, Хаген Молниеносный Меч, сын Стурлауга и Эорвис! – Голос Вестника был молодым и звонким. – Почему явился ты сюда раньше срока? Твой бой не окончен! И ты – еще жив! Возвращайся!

Сказал и поворотил коня, взмахнув рукой на прощанье.

И тут же неведомая сила потянула Хагена назад. Он ожидал снова увидеть темный проход, но морские волны вдруг ринулись ему навстречу…

Глава 13

Пойди туда, не знаю куда…

Хоть женщин рыданья и стоны

В Бруге сейчас раздаются,

Милее мне слезы святые,

Что хранят мою душу от Ада…

Сашка ничему не удивлялся. Не то чтобы на эмоции не было времени или сил. Просто он привык. Привык к тому, что этот Мир совсем не такой, как тот, откуда его швырнуло сюда неведомой силой, мигом изменив всю жизнь летчика-истребителя. За неполный год, который он, Савинов, провел здесь, подобные состояния ему приходилось испытывать не раз. И тогда, когда Дух зверя-покровителя проявил себя, и когда Сашка сражался с этим Духом, чтобы укротить его, и когда весский лучник выцеливал Сашку в лесу, и в миг, когда смерть смотрела с лезвий секир холодными стальными глазами…

Рациональный ум долго не мог смириться с таким положением вещей, но деваться некуда: именно от этого измененного мироощущения зависело само существование Савинова. И ум смирился. Принял новую картину Мира, как правила некой игры, в которой ставка – жизнь…

Поэтому все шаманские штучки Сашка воспринимал отстраненно. Ну есть и есть. Главное, чтобы друг Хаген снова мог улыбаться…

Они мчались, держась за руки, в каком-то невероятном пространстве. И небо было под ногами, словно Савинов летел в самолете, перевернув его «на спину», вверх шасси. Облака казались островами в синем, без единой волны, море. Эти острова стремительно уплывали куда-то назад. И Сашке хотелось посмотреть «вверх» на землю. Но он почему-то не мог… А потом впереди показалась стена тумана, сизо-серого, как будто еще одно небо, пасмурное, прислонили к синему сбоку. Стена делила мир пополам. Савинову захотелось оказаться подальше от нее, но Сигурни вела вперед, и они с разлету ударились в стену… И пробили ее насквозь!

Все изменилось. Море внизу уже было настоящим. И солнечные лучи дробились о рябь волны. А остров впереди зеленел травами. И еще на нем росли деревья. Странные деревья с красной и серебряной листвой. И сияла радуга…

Казалось, все видимое пространство заряжено искрящейся силой. Будто наэлектризовано. И эта сила втекает через зрачки в душу, переполняя ее радостью и могуществом. Танцующие в воздухе золотые искорки звенят, переливаясь, а откуда-то изнутри Сашкиного существа всплывает непонятное чувство. Будто узнавание… И обращается обжигающим знанием: «Я здесь уже был!»

Сигурни не в первый раз приходилось путешествовать в горнем Мире. В Храме Богумира жриц учили и не таким вещам. Шаманы биармов называют этот мир Нижним и входят в него через дыры в земле, ища ответов на вопросы или покровительства у Могуществ. Другие называют его Верхним, Высшим или Горним. Но суть от этого неизменна. Это Мир Сил, Богов и Духов. Сюда уходят погибшие герои, здесь томятся про2клятые души, а земной, человеческий мир, называемый Мидгардом, – лишь часть этого. Часть неизмеримо меньшая, однако – неотъемлемая…

Сигурни неслась над волнами, широко раскинув белоснежные, с темными кончиками, крылья чайки. И море Асгарда приветствовало ее. Александр летел рядом. Он тоже был птицей, но птицей из сверкающего железа. Сигурни удивляло, как легко побратим Хагена следует за ней, словно летит знакомой дорогой. Хотя он ведь уже побывал в этом Мире. Он, вернувшийся из Вальхаллы… Сигурни искала след. Она знала, что душа ее любимого должна была посетить это место. И след нашелся…

Биврест, Мост Из Радуг, ведущий к вратам Асгарда, встал на пути «птиц». И у самого его начала звенела золотая струна.