Андрей Гончаров - Чисто царское убийство Страница 15

Князь Василий некоторое время раздумывал, затем произнес:

– Я тебе так скажу, сударь мой. Царь Петр часто был гневен и весьма несдержан. Он многих обидел. Так что если искать его врагов среди обиженных, как вы делали, меня подозревая, то можно половину жителей Петербурга в отравители записать. Нет, высматривать такого злодея надобно не среди тех, на кого царский гнев уже пал. Виноват тот, кто мог пострадать в будущем и страшился этого. Тут и гадать нечего. Первый вор всем известен. Это Алексашка Меншиков. Недаром царь в прошлом году его от Военной коллегии отставил и губернаторства петербургского лишил. Вот на кого гнев государя должен был пасть в первую очередь. Вот кто мог желать его смерти.

– Меншиков? Нет, это невозможно, – твердо сказал Углов. – Ведь это он, светлейший князь, первым поддержал наше расследование, бумагу нам на то дал и средствами снабдил. Неужто Александр Данилович сам под себя яму роет? Нет, тут ты напраслину говоришь, князь Василий!

– Может, и напраслину, – согласился Долгоруков. – Чужая душа потемки. Тьма со светом там перемешаны. Да и не один Александр Данилович государеву казну воровал. Генерал-адмирал Апраксин тоже много оттуда поимел, да и канцлер граф Головкин руку по самый локоть запускал. Еще смерти императора могли желать те персоны, которые надеялись перенять от него власть. Я говорю о людях, окружающих царскую дочь Анну. Тут и жених ее герцог Карл-Фридрих, и его верный клеврет, тайный советник Бассевич, который вился вокруг государя словно лис. Есть и сторонники царевича Петра Алексеевича. Здесь впереди всех стоит его царственный дед, император австрийский Карл Шестой. Сей венценосец мечтает посадить внука на русский престол, чтоб чрез него управлять нашей страной. А еще тут бабка юного царевича, первая жена Петра, Евдокия Лопухина, ныне монахиня. Есть и князь Голицын Петр Алексеевич.

– А ты сам разве не принадлежишь к той же партии? – спросил Углов. – Ведь я был на заседании Сената, слышал, как ты юного Петра Алексеевича в императоры предлагал!

– Да, предлагал, не отрекаюсь! – твердо отвечал Долгоруков. – Но я так действовал только потому, что полагал в этом пользу Отечеству. Я по-прежнему считаю, что внук императора Петра Великого является единственным законным наследником престола. Себе я от того никаких выгод не чаял. Лопухин, Голицын да мой родственник Василий Лукич тоже хотят этого мальчика на трон посадить, но лишь затем, чтобы его руками жар загребать, власть под себя забрать.

– Так ты считаешь, что австрийский император мог поднести яд своему российскому коллеге? – скептическим тоном произнес Углов.

– Не сам, конечно, но через своих шпионов вполне мог. Вдобавок я вам вот что скажу, государи мои, – проговорил князь, заговорщически понизив голос. – Есть еще одна сила, которая весьма могла желать смерти императора Петра. Причем большая! Это турецкий султан Ахмед Третий. Османы знали, что император Петр не успокоится, пока не вернет России крепость Азов, а затем и все побережье Черного моря. Вот почему они могли подослать отравителя, чтобы погубить столь могучего противника. – Князь Василий замолчал.

Его гости обдумывали то, что сейчас услышали.

Затем Углов посмотрел на своего спутника, прочел в его ответном взгляде то, что искал, после чего поднялся и заявил:

– Засиделись мы у тебя, князь. Пора и честь знать. Задал ты нам задачу! Много имен назвал. Теперь надо поразмыслить, где следует искать злодеев. Пойдем думать.

Вслед за руководителем группы поднялся и Ваня.

Хозяин последовал за гостями и проводил их до самых дверей. При этом было заметно, что больший почет и внимание он оказывал как раз Ване. Князь Василий смотрел на него с некоторым страхом.

Глава 10

Спустя неделю, то есть одиннадцатого февраля, состоялось совещание оперативной группы, вновь находившейся в полном составе. Дружинин к тому времени уже вернулся из Москвы. Как и первое, оно проходило в апартаментах инженера. Ваня пришел на совещание к шести вечера, как и было намечено, а вот Углова его друзьям пришлось ждать почти час.

– Он сегодня с самого утра уехал, а куда – не сказал, – пожаловался Ваня инженеру.

– Ничего, подождем, – отвечал Дружинин. – А ты мне пока расскажешь о вашей беседе с Долгоруковым. Как я понял, князь Василий произвел на тебя большое впечатление, не так ли?

– Да, личность незаурядная, – подтвердил Ваня. – В окружении Петра, как я вижу, все такие. Этот царь заурядных людей рядом с собой не терпел. Ну, слушай. – Полушкин стал пересказывать Игорю их разговор с князем.

К тому времени когда наконец-то появился Углов, он как раз закончил.

Войдя в комнату, руководитель группы обнялся с инженером, которого долго не видел, уселся в кресло и попросил себе чая. Сей напиток в те времена был весьма редким и дорогим.

– Как я понимаю, Ваня тебе поведал о наших достижениях, – сказал он, когда слуга принес чай и дверь за ним закрылась. – Теперь расскажи о своей поездке.

Углов выслушал отчет Дружинина, задал пару уточняющих вопросов, поставил пустую чашку на стол и сказал:

– Итак, информацией мы обменялись. Но у меня есть небольшое дополнение к тому, что тебе рассказал Ваня. Касается оно самого важного вопроса: был ли император Петр отравлен или все это наши домыслы?

– И что, ты получил ответ? – спросил Дружинин, не скрывая своего сомнения.

– Да, получил. На это я и потратил последние четыре дня.

– Что же ты мне ничего не сказал? – упрекнул его Ваня. – Я мог бы помочь.

– Твоя помощь здесь не требовалась. И потом, я же видел, что ты занят, пишешь свои пейзажи Невы и стрелки Васильевского острова. Так сказать, закладываешь основы русской живописной школы. В общем, вот он, ответ на наш вопрос. – Углов достал из кармана свернутый листок, скрепленный печатью и выглядевший весьма официально.

– Что это? – спросил Дружинин.

– Заключение известного датского ученого, знатока целой кучи различных естественных и минералогических наук доктора Гротса касательно анализа тканей тела покойного императора Петра Алексеевича, – торжественно ответил Углов.

– А, понял! – воскликнул инженер. – Ты провел эксгумацию тела царя!

– Нет, эксгумация не потребовалась, – заметил Углов и покачал головой: – Ведь Петр до сих пор не погребен. Гроб с телом все еще стоит в Зимнем дворце. Екатерина хотела, чтобы как можно больше подданных имели возможность прийти проститься с почившим императором. Правда, теперь уже вряд ли кто пожелает это сделать. Тело сильно разложилось, смрад стоит невыносимый.

– И как же тебе удалось уговорить этого датчанина сделать анализ? – удивился Ваня. – Откуда вообще этот доктор Гротс взялся?

– Ты и сам мог бы легко догадаться, что взялся он из Дании, – отвечал Углов. – А прибыл он в Петербург в связи с намечающимся важным событием – открытием Императорской Академии наук. Создать сие учреждение повелел еще покойный Петр. А руководит подготовкой Лаврентий Блюментрост, родной брат того самого доктора. Он пригласил в Петербург несколько крупных европейских специалистов, в том числе этого Гротса. Я про него кое-что читал. Он известен прежде всего как химик, одним из первых научившийся определять наличие в теле каких-либо ядов.

– А, теперь я понял! – воскликнул Дружинин. – Ты взял пробы, а Гротс сделал анализ!

– Совершенно верно. Доктор Гротс сделал анализ и написал заключение. Вот оно. Мы с вами его прочесть, правда, не сможем, потому что оно написано… как думаете, на каком языке?

– На латыни, – уверенно ответил Ваня.

– Молодец! – похвалил Углов. – Правильно, на латыни. Но мне читать его не было нужды, потому что я и так слышал, что сказал доктор. А он заявил, что в тканях, переданных ему для анализа, содержится мышьяк. Причем в количестве, которое, несомненно, должно было вызвать смерть. Итак, нам теперь достоверно известно главное – царь Петр действительно был отравлен. Мы подозреваем, каким образом: при помощи конфет, принесенных неизвестной девицей. Человек, проведший эту красавицу во дворец, был известен часовым. Иначе они не пропустили бы эту сладкую парочку. Чтобы скрыть следы, организатор покушения на царя пошел на убийство часового Василия Уткина. Остается установить, кто это сделал, и наше расследование будет закончено. Наш покровитель, светлейший князь Меншиков, подозревал в первую голову Василия Долгорукова. Однако его допрос, проведенный, так сказать, с применением спецтехнологий, показал невиновность князя. Долгоруков назвал нам ряд имен возможных убийц. На кого обратить внимание в первую очередь? На Меншикова, Апраксина, Головкина, герцога Карла-Фридриха Голштинского, его советника Бассевича? На Евдокию Лопухину? Голицына? А может, на императора Карла или султана Ахмета?