Александр Макколл Смит - Синие туфли и счастье Страница 17

Конец месяца – день платежа; и мма Рамотсве припарковала свой крошечный белый фургончик около дома, где размещалась кухня колледжа, и стала ждать. Она посмотрела на часы. Уже три, и она решила, что мма Цау, наверное, закончила наблюдать за уборкой на кухне после ланча. Мма Рамотсве не знала, где у поварихи ее комната, но, скорее всего, в том же здании, что и кухня, а насчет того, где расположена кухня, никаких сомнений быть не могло, нужно было только опустить стекло и понюхать воздух. Какой чудесный аромат, как восхитительно пахнет еда. По мнению мма Рамотсве, одно из самых больших наслаждений в жизни – это запах еды, распространяющийся в воздухе; запах початков кукурузы, которые жарят на открытом огне, мяса, которое шипит в собственном жиру, больших кусков тыквы, которые варятся в кастрюле. Все эти восхитительные запахи были частью запахов Ботсваны, дома от них становилось теплее на сердце, а рот наполнялся слюной в предвкушении вкусной трапезы.

Мма Рамотсве посмотрела на здание кухни. В одном его конце виднелись открытая дверь и большое окно, сквозь которое можно было различить буфет и вентилятор, медленно вращающийся на потолке. Там были люди, в окне показывалась то чья-то голова, то рука, но тут же исчезала. Вот там и следует спросить мма Цау. Мма Рамотсве всегда предпочитала действовать напрямую, несмотря на советы, которые давал Клоувис Андерсен в «Основах частного расследования». Клоувис Андерсен, казалось, предпочитал осмотрительность и рекомендовал получать информацию обходным путем. Но, по мнению мма Рамотсве, лучшим способом получить ответ на свой вопрос было обратиться к человеку лично. Ее опыт подсказывал: когда появляются подозрения, что у человека есть тайна, лучше всего выяснить, кому эта тайна известна, и попросить рассказать о ней. Это почти всегда действовало. Дело в том, что тайны требуют, чтобы о них рассказали, они настаивают, они могут прожечь дырку у вас в языке, если вы слишком долго их храните. Это происходит с большинством людей. Мма Рамотсве умела хранить тайну, если тайна была из тех, которые следует хранить. Она не разглашала дел своих клиентов, даже если чувствовала, что лопнет, если никому ничего не расскажет. И даже с мистером Матекони она ничем не делилась, если дело нужно было держать в секрете. И лишь очень редко, когда женщина чувствовала, что бремя знания слишком тяжело для нее, она сообщала мистеру Матекони какой-нибудь секрет, который она раскрыла сама или которым с ней поделились. Так случилось, когда она услышала от одного из своих клиентов, что он собирается обмануть ботсванскую страховую компанию «Игл», предъявив фальшивые документы. Он рассказал о своем намерении деловым тоном, словно мма Рамотсве не должна была ничему удивляться. Кроме того, разве не так практически все поступают со страховыми компаниями? Мма Рамотсве обсудила этот вопрос с мистером Матекони, и он посоветовал ей прекратить деловые отношения с этим клиентом. Она так и поступила, и это принесло ей глубокое облегчение. И в конце концов она отправилась в ботсванскую страховую компанию «Игл», которая была ей очень благодарна за информацию и предприняла шаги, чтобы защитить свои интересы.

Но сейчас идти в дом было бы неправильно – она могла столкнуться с Поппи, что усложнило бы дело. Она не предупредила Поппи, что собирается прийти к мма Цау и к тому же не хотела, чтобы у поварихи создалось впечатление, что Поппи с ней консультировалась. Нет, ей надо удостовериться в том, что она сможет поговорить с мма Цау один на один.

Небольшая группа учащихся вышла из здания рядом с кухней. Занятия кончились, и они стояли группками по двое или по трое, болтая между собой, смеясь и обмениваясь шуточками. У них ведь тоже конец месяца, поняла мма Рамотсве, и теперь у них есть карманные деньги, и они думают о том, как и с кем проведут предстоящий уик-энд. Каково это – быть одной из них? – подумала мма Рамотсве. Сама она очень рано начала работать и не была знакома со студенческой жизнью. Знают ли они, подумала мма Рамотсве, как им повезло?

Одна из учащихся отделилась от группы и пошла через газон, разделявший фургончик и здание кухни. Поравнявшись с фургончиком, она взглянула на мма Рамотсве.

– Извините меня, мма, – крикнула мма Рамотсве через открытое окно. – Извините!

Девушка остановилась и посмотрела на мма Рамотсве, которая стала вылезать из фургончика.

– Да, мма, – отозвалась она. – Вы ко мне обращаетесь?

Мма Рамотсве встала перед девушкой.

– Да, мма, – сказала она. – Вы знаете женщину, которая работает в кухне? Мма Цау? Вы знаете эту женщину?

Девушка улыбнулась.

– Это повариха. Да, я знаю эту женщину.

– Мне нужно поговорить с ней, – сказала мма Рамотсве. – Мне нужно поговорить с ней здесь, на улице, в моем фургончике. Я не хочу говорить с ней там, где кругом люди.

Девушка озадаченно посмотрела на нее:

– И что?

– Я хочу, чтобы вы пошли и сказали ей, мма, – улыбнулась мма Рамотсве. – Вы можете сходить и сказать ей, что ее ждут на улице, чтобы поговорить?

Девушка нахмурилась:

– А почему вы не пойдете сами, мма? Почему для этого вам нужна я?

Мма Рамотсве вгляделась в лицо стоявшей перед ней девушки. Какая связь существует между ними? Кто они, незнакомцы, люди, у которых нет причин что-то сделать друг для друга? Или здесь еще можно поговорить, даже с совершенно незнакомым человеком и попросить о помощи, как было раньше?

– Я прошу вас, – произнесла мма Рамотсве тихо. – Прошу вас… – Поколебавшись один момент, она добавила: – Прошу вас, сестра.

Девушка с минуту помолчала, потом слегка кивнула.

– Я сделаю это, – сказала она. – Схожу.

Мма Цау, коренастая кругленькая женщина, вышла из дверей кухни, постояла и оглядела окрестности колледжа. Взгляд ее остановился на белом фургончике, и она минуту постояла в нерешительности. Сидя в фургончике, мма Рамотсве подняла руку, чего мма Цау не могла видеть, но фургончик она заметила, а одна из учениц сказала ей:

– Там женщина, которой нужно срочно повидаться с вами, мма. Она на улице, в маленьком белом фургончике. На мой взгляд, она великовата для этого фургончика, но она хочет с вами увидеться.

Повариха направилась по газону к фургончику. У нее необычная походка, заметила мма Рамотсве, либо она слегка прихрамывает, либо ставит носки наружу. У мма Макутси была чуть заметная склонность так ставить ноги, мма Рамотсве видела это, но никогда не делала замечаний; однажды она наберется храбрости и предложит мма Макутси подумать над своей походкой. При этом надо быть очень осмотрительной – мма Макутси очень чувствительна к своей внешности, и такое замечание может расстроить ее, даже если сделано с целью помочь.

Мма Цау заглянула в фургончик:

– Вы искали меня, мма? – Голос был громкий, неожиданно громкий для такой небольшой женщины; голос, каким обычно кричат на людей. Считается, что профессиональные повара – крикуны, вспомнила мма Рамотсве. Они кричат на людей, которые работают на кухне, а некоторые – и довольно известные – швыряют разные вещи. Этому нет извинения, разумеется. Мма Рамотсве была потрясена, когда прочитала в журнале статью об известном заморском шеф-поваре, который выливал холодный суп на головы своим подручным, если они не оправдывали его ожиданий. Еще он всячески обзывал их, что ничуть не лучше. Сквернословие, подумала она, это признак плохого характера и отсутствия заботы о других. Такие люди не умны и не храбры просто потому, что сквернословят: каждый раз, как они открывают рот, они словно объявляют: «У меня скудный запас слов». Интересно, мма Цау, кругленькая женщина в голубом в крапинку шарфе вокруг шеи, из таких поваров? По виду вряд ли она выливала холодный суп кому-нибудь на голову.

– Да, мма, – отозвалась мма Рамотсве, пытаясь отогнать от себя неизвестно откуда взявшееся видение мма Цау, выплескивающей кастрюлю супа на голову… Чарли. Вот так картина! Но она тут же сменилась образом мистера Матекони, расстроенного плохо выполненной работой, который производит то же действие над головой ученика, и мма Макутси, которая выливает суп на… Она заставила себя остановиться. – Прошу вас, я хотела бы поговорить с вами.

Мма Цау потерла лоб.

– Я вас слушаю, – сказала она.

– Это частное дело, – пояснила мма Рамотсве. – Мы можем поговорить в моем фургончике, если вы не возражаете.

Мма Цау нахмурилась.

– Что за частное дело? – спросила она. – Вы хотите мне что-то продать, мма?

Мма Рамотсве оглянулась, как человек, который хочет сообщить нечто секретное.

– Речь идет о вашем муже, – сказала она.

Эти слова оказали нужное воздействие. Как только был упомянут ее муж, мма Цау вздрогнула, словно кто-то плеснул ей… Она откинула голову назад и искоса посмотрела на мма Рамотсве сощуренными глазами:

– О моем муже?

– Да, мма, о вашем муже. – Мма Рамотсве кивком головы показала на дверцу автомашины. – Почему бы вам не сесть в фургончик, мма? Мы можем здесь поговорить.