Внедрение (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич Страница 17

– А есть мечта?

– Есть. Даже не мечта теперь, – Дмитрий Семенович замялся, – когда только учебу закончили, был у меня два друга. И один попал он в аварию. Повреждение спинного мозга. Спинальник, таких называют. В коляске на всю жизнь. Его родители увезли в деревню. Ездили мы к нему, помочь ничем не могли. И сейчас такое не лечат. Помер он потом. Так мы со вторым другом хотели придумать способ реабилитации таких больных. И спинальников, и потом инсультников. Я в библиотеке литературу прорабатывал даже. Курсы массажа закончил. Думали, потом центр создадим при институте. Но так мечтой и осталось. Жизнь, заботы, нашлись другие направления, в которых легче и быстрей что-то сделать. Женитьба, сын, кандидатская. Да что говорить. Вот этим бы я занялся. Для этого бы жил. Чтоб не помирали по домам тихо, а хоть какой, пусть самый небольшой процент, но вернуть бы к активной жизни. Таким центром занялся. Вот зачем жил бы.

Я не знала, что делать дальше. Смотреть его сейчас бесполезно:

– Давайте чаю попьем.

Олег на кухне удачно хозяйничал, заварку нашел и заварил, даже бокалы приготовил. Мы чай из бокалов пьем, много помещается. Зеленые. Остатки от сервиза. Рисунок потерт, а на краю, где прихлебываешь, чуть заметные выемки. Накрыла стол в комнате. Конфеты оказались «Ночка», с темной начинкой. Очень вкусные. А пирожные свежие, поэтому и помялись. Я откусила кусок и жевала, жмурясь. Чаем не надо запивать, чтоб вкус не разбавлять.

– Спасибо, тебе, Маша. Я хоть понял, что не так. Работа над ошибками. Пусть поздно, но надо сделать и ее.

Я чуть улыбнулась, собираясь ответить. Но обнаружила, что воздух изменился, просветлел. Без всякого вхождения в состояние, с недоеденной вкусной кашицей во рту я поняла, что барьер снят. Образы потекли. Я проглотила, что было, и замерла.

– Маша, что? Невкусно? Что случилось? – Олег переглядывался с папой.

– Аконит. Лучше из Киргизии. Но какой найдете, – я видела, как они начали понимать и переключаться на серьезный лад.

– Аконитом лечила одна врач онколог. Не всем помогало, правда.

– С него начнете и прямо сейчас. Найдете?

– Найдем. Спиртовую настойку корня. Даже предлагали мне, только я отказался.

– Чага. Тоже прямо сейчас. Хотите, купите, или сами найдите.

– Можно и купить. Только и ее предлагали. И пил как-то. Но без особого эффекта.

– Начинайте опять. Три раза в день по стакану. Не кипятком заваривать, водой не очень горячей. И только один раз. Два дня настаивать. Но эта чага не совсем та, которая нужна. Я найду нужную и позвоню. Это пока все подготовка. Прямо сегодня начинайте с чаги. Она в аптеке есть. Как аконит достанете, и его пейте.

– Это по капле три раза в день, а потом прибавлять по капле к каждому приему до шестидесяти капель всего и обратно? Мне так говорили.

– Так и пейте. Мясо не есть. Все, что содержит сахар и муку, не есть. Картошку тоже.

– А что же тогда есть?

– Жить хотите? Ищите, что. Печеные овощи. Морковь, свекла, репа. Салаты из редьки, из той же моркови. Молоко не пить. Простоквашу можно. Творог можно.

– А сыр?

– Не надо сыр. Никаких консервов. Сок пейте, который само отожмете. Часть свекольного, часть морковного, часть яблочного. По самочувствию и желанию. Хотели новую жизнь? Начнете с еды. До весны продержимся, там зелень будет. Что за печаль? Вы же помирать в мучениях через месяц собрались, – улыбаюсь я.

– Неожиданно просто.

– Еще зерна можно проращивать, пшеницу, овес.

– Знаете, я даже как-то вдохновился, – доктор приосанился.

– Я тоже. Раз в неделю будем созваниваться. Как найду, что нужно, позвоню. Приедете.

– Так скажите, – вмешался Олег, – и мы поищем.

– Пока не скажу.

Миша подошел в школе, на перемене после третьего урока.

– Привет.

– Ну, привет, – мы только решили с Катей повторить немецкий. Она собралась улизнуть при виде парня. Но я взяла ее под руку.

– Пошли в кино.

– Прямо сейчас?

– Нет. В субботу после школы. «Одиночное плавание». Новое. Говорят, классное. Как десантники американцев фигачат.

– Не знаю. Давай до субботы доживем.

– Так чего там. Сегодня четверг.

– Ну и видно будет. И одна не пойду. Только с Катей. Катя, мы же любим десантников?

– Конечно, любим, – она не сдерживается и прыскает смехом. Смеюсь вместе с ней. Наша парочка забирает учебники с подоконника и скрывается в классе.

После школы гуляем-провожаемся с Катей:

– И что, пойдешь?

– Не знаю. Он проводил один раз, я тебе рассказывала, а теперь в кино.

– А в следующий раз сразу замуж, – смеется подруга.

– Да ну тебя. Много таких желающих. За всех не навыходишься, – смеемся вместе.

– Если вдвоем, то можно и сходить. Только народу будет море.

– И ты не боишься? – спрашивает Катя.

– Не боюсь. Но не понимаю, зачем мне это надо.

– А он тебе не нравится?

– Не знаю. Мне нравится, когда внимание обращают. Но разжигать в себе этот огонь совсем не хочу. Я думаю, мы сходим. Если с тобой вместе, то это как бы и не считается, что я с ним в кино пошла.

– Точно. Быстро ты сообразила. Давай пойдем.

Заведующей Дома Быта позвонил куратор. На Варегове в Доме Быта было ателье, где можно заказать неказистый костюм или ушить брюки, купить ткань и бижутерию, Популярностью пользовалась парикмахерская, за неимением другой. А химчистка уже долго не работала. Заведующая срочно выехала в Ярославль разбираться с отчетностью. В город она ездила часто по разным надобностям. Куратор, неприметный человек с пузиком и лысиной, в сером пиджачке и свитере под ним, ждал на квартире. Заведующую все называли Нина Петровна. Куратор по-свойски- Петровной. Она надела зеленое платье, крупные бусы. Накрасилась по деревенской моде, от души. Поправила пышную укладку крашенных светлых волос. Вызывали ее редко. Ключ от квартиры у нее был. Обычно раз в месяц она оставляла сообщения в папке за книжками.

– Петровна, заходи. А я уже и чайку заварил.

– Здрасте, – резиново улыбалась Нина Петровна. Но чай пить не отказалась.

Поговорив о всяком насущном и не очень, куратор перешел к делу:

– У тебя дочь в девятом же классе?

– Алка? Да. А что случилось?

– Ничего не случилось. Помощь ее потребуется. Как отнесется, если попросить?

– Да она нормальная. С понятием. Да я и разъясню все. А что, в школе не так чего-то?

– Вроде того. Вообщем, слушай, София. Есть задание.

Услышав псевдоним, который когда-то сама выбирала, Нина Петровна подобралась.

– В вашей школе учится Мария Викентьевна Макарова, четырнадцати лет отроду. В восьмом классе. Он у вас единственный.

– Ну, знаю такую. Томки Макаровой дочка. Томка уборщицей работает.

– Очень хорошо. Нужно провести оперативную установку по ее дочке. С кем дружит, общается, кто в гости ходит, как отношения в школе, как учеба. Особо обратить внимание на поведение. На изменения. Какие увлечения появились, что высказывает. Если есть возможность, то дословно запомнить и записать. Какие книги читает. Куда ходит. Не говорит ли или делает что-то необычное и непонятное. Сами понимаете, возможностей сделать это незаметно немного. Все друг друга у вас знают. Я надеюсь, ваша дочь проявит понимание. Ей собрать такую информацию труда не составит.

– Да конечно, проявит. Она, как и я, только позовите. К органам со всей душой. Я ей не говорила ничего без разрешения. Думала, сами скажете, когда надо будет. Значит, пора пришла к жизни подключаться.

– Вот и молодец. Да, пора пришла. Кто ж нас заменит, если не наши дети, – Куратор сделал печально-мечтательное выражение, – санкционирую вербовку вашей дочери. Потом мы с ней и лично познакомимся.

Нина Петровна ушла окрыленной.

Глава 7

В субботу после школы мы все-таки пошли в кино на сеанс в шестнадцать часов. Были сеансы еще на восемнадцать и двадцать. Но там народу совсем много будет. Сначала Миша зашел за мной, я уже успела пообедать. Потом мы сходили за Катей. Пришли раньше. В сельских клубах места в билетах не указывают. Кто куда успеет, туда и сядет. Мы заняли удачно, на пятом ряду ближе к краю. Незаметно я наблюдаю за Мишей. Он не доволен, что Катя с нами. Внимание мальчиков и отношения пугают, хоть и притягивают, как магнитом. Еле научилась справляться с нарождающейся бурей естества. А что будет через пару лет?