Побег через Атлантику - Петр Заспа Страница 17

– Сто шестьдесят вторую, кажется, потом утопили?

– Угу. Меня отправили учиться на механикер-обер-ефрейтора, а они через три месяца снова пошли на Карибы. Там, на дне, где-то сейчас и лежит моя девятка. Хорошая серия, просторная, не то что наша семёрка.

– Ничего, теперь у нас тоже стало попросторнее. А вот мне ни разу свиней не попадалось.

– Да, свининки бы не помешало, – протяжно вздохнули сразу несколько человек. – Со жратвой у нас дерьмово.

– Мартин просил ему картошку почистить, перебрали, так одна гниль.

– Везучий ты, Олаф, вовремя от Ваттенберга свалил. Его экипажу такого не скажешь.

– Угу. Я счастливчик. Смотри, сейчас покажу, – в возникшей паузе хлопнуло деревом по дереву, и что-то тяжело упало на пол. – Да где же она? Темень, как у медведя в жопе. Ага! Сейчас к плафону поднесу. Видал?

– Что это?

– Медаль, смотри, не порежься. Это я на «дойной корове» U-461 впервые экватор пересекал. Боцман нарядился Нептуном, экипаж – чертями. Меня торжественно сбросили в воду и с полмили проволокли за лодкой на канате. Потом заставили выпить какую-то гадость – жуткую смесь из морской воды и масляного дерьма из трюма. Кроме меня ещё трое новичков было, так их сразу наизнанку вывернуло, а я держался. Командир мне на шею вот эту самую медаль, вырезанную из консервной банки, вешает, а мне его обблевать жуть как хочется. Но выдержал. Всё думал тогда, – как же мне повезло. И командир у меня известный, уважаемый лично адмиралом Дёницем, капитан третьего ранга Вольф Штиблер, и экипаж как семья, а по-настоящему, оказывается, мне повезло, когда позже малярию подхватил и улёгся в госпиталь. В следующий поход лодка ушла без меня. А не прошло и недели, как недалеко от Испании её накрыли австралийские «Сандерленды». Вот так-то. Наша рыбка у меня уже третья, и если я с вами остался, то значит, и везение тоже с нами осталось. Судьба меня хранит.

– Хотелось бы верить, – произнёс осипший голос. – Адэхи, я включу лампу? Мне книгу чуть-чуть осталось дочитать.

– Нет. Я не знаю, сколько ещё на аккумуляторах предстоит идти. Нужно экономить.

– Да что от одной лампы-то, убудет?

– Я сказал: нет!

– Ты бы не заигрывался, вождь. Слишком тебе понравилось мнить себя главным инженером.

– А я и есть теперь главный инженер. А если не согласен, то надо было проваливать с Ланге.

– Да согласен, согласен, – осипший голос примирительно хохотнул, затем вдруг перешёл в кашель. – Чёртова сырость!

Сырости действительно здесь хватало. Закрыв глаза и делая вид, что спит, Клим прислушивался к разговорам, чувствуя, как за шею капают липкие капли. Сквозь дренажные отверстия палубы, на которой он лежал, уткнувшись лицом в рукав, тихо плескалась вода. Влажность ощущалась в наэлектризованном и пропитанном гарью воздухе, в витавшем на уровне глаз сыром тумане. Чуть приоткрыв веки, Клим осмотрелся. Лежал он на циновке, расстеленной на металлическом настиле, вокруг образовалась лужа, натёкшая из мокрой одежды. Кто-то сидел рядом, на этой же циновке, и его голос Клим слышал лучше остальных. Тусклый, едва позволяющий разглядеть тёмные силуэты, красный свет освещал тесное помещение со шкафами в два ряда, оставив по центру лишь узкий проход. Вдоль прохода сидели на полу человек шесть, а над их головами зелёным фосфором светились стрелки приборов.

– Кто знает, куда мы идём? – спросил сосед Клима, бесцеремонно навалившись локтем на его ноги.

– Говорят, кэп намеревается пустить на дно какой-нибудь боевой корабль англичан. Эсминец, а ещё лучше что-нибудь покрупнее. Они с японцем задумали подстеречь его поблизости от Скапа-Флоу.

– Нашему кэпу не дают покоя лавры Гюнтера Прина, да только сейчас не тридцать девятый год. Ещё одного «Быка Скапа-Флоу» из него не получится. Там сейчас прослушивается каждый метр дна.

– Как раз сейчас-то может и получиться, – возразил голос из дальнего угла. – Англичане празднуют победу, а тут мы со своим подарком. Кэп знает, что делает, он не дурак, и утопить нас по глупости не даст.

– Ну-ну… хотелось бы верить, – засомневался уже знакомый сиплый голос. – Но лучше бы, как обычно, какого-нибудь торгаша или танкер. Из танкеров хорошие факелы получаются – далеко видать, залюбуешься.

– Как-то раз наша стая терзала американский конвой, а мы опаздывали и неслись на всех парах, чтобы успеть тоже кусок пирога отхватить, но штурман говорит: до места бойни ещё часов десять гнать надводным ходом – не успеваем. Я на вахте, гляжу в бинокль, а прямо по курсу совсем недалеко зарево в небо поднимается – потом оказалось, танкер горел. Да вот же, говорю, – конвой! Рядом! Немного осталось! А прав оказался штурман – прибыли, как он и говорил, через десять часов. Свет ночью обманывает, всё кажется ближе.

– Да сколько ж можно? Противно уже! Ну вот что ты, Олаф, за трепло? Что ни скажи, то ты всё знаешь, всё видел, всех топил, а если по делу, так наслушался в пивнушке всяких баек и травишь нам, как последним идиотам.

– Заткнись, недоносок! У меня уже третья лодка, а ты ещё в штаны ссался, когда я под глубинками нырял, да от эсминцев по дну ползал!

– Что?! Так это у тебя штаны с тех пор обоссанные, от тех глубинок?

– Ах ты, ублюдок! Да я…

Сосед Клима вскочил на ноги и бросился в темноту. В ту же секунду оттуда донёсся щелчок лязгнувшей челюсти, и он поспешно вернулся обратно. Однако так быстро сдаваться не хотел и, занеся над головой кулак, снова ринулся вдоль прохода.

– А ну хватит! – рявкнул уже знакомый голос, и возня в отсеке тут же стихла.

– Вождь, ну ты же сам знаешь, я если и приукрашу, так самую малость, остальное всё правда.

– Это правды у тебя самая малость, – сосед вернулся на место и заглянул Климу в лицо. – О! Кажется, наш Ванюша очухался.

Отсек пришёл в движение, и экипаж, толкаясь вокруг Клима, образовал плотное кольцо. В глаза неприятно ударил луч фонаря, за плечо тряхнули, заставляя принять сидячее положение, попутно двинули кулаком в бок.

– Как водичка? Откуда ж ты к нам приплыл, Иван?

– Наверное, из Москвы! – хохотнул кто-то, рядом с фонарём протянулась рука и, вздёрнув Клима за подбородок, развернула его лицом к свету.

– А что? Мы у Африки один раз итальянца выловили. Он себя к роялю привязал, да так с ним и плыл от самой…

– Олаф, заткнись! Дай русскому хоть слово вставить, он, кажется, чего-то сказать хочет. Ты нас понимаешь?

– Понимает.

– С чего бы это он тебя понимал?

– Так он нас