Шэрон Кендрик - Запретная женщина Страница 18

– Так чего тебе на самом деле хочется сегодня?

Эшли помолчала, радуясь, что Джек не может видеть выражение ее лица. Он только что задал вопрос на миллион долларов, на который она, повинуясь инстинкту самосохранения, не могла ответить честно. Ибо больше всего на свете ей хотелось жить с Джеком открыто, не пряча роман словно какую-то постыдную тайну.

Иногда навязанная Джеком скрытность казалась Эшли безумием. В обществе Кристин девушка все время испытывала панический страх, что неосторожный жест или слово наведут домоправительницу на догадку о том, насколько близкие отношения связывают хозяина с его секретаршей.

Эшли честно пыталась найти ему оправдание. Кроме Кристин, которая работала на Джека и членов его семьи много лет, в Блэквуд-Мэнор трудились уборщики и садовники из окрестных деревень. Слухи о сожительстве с прислугой могли бы испортить репутацию владельца особняка среди местных жителей. А уж от ее репутации – в первую очередь профессиональной – вообще бы ничего не осталось.

Она заставляла себя быть практичной – заранее принять факт, что роман закончится вместе с ее контрактом. Гнала несбыточные надежды и тревоги о будущем, твердо вознамерившись не портить ими удовольствие от настоящего. Старалась увидеть в ситуации позитивную сторону. Ведь это был их с Джеком общий секрет – нечто волшебное, что принадлежало только им двоим и не касалось остального мира.

– Если ты действительно хочешь знать… – прошептала Эшли ему на ухо, – я хочу прогуляться, а потом принять ванну…

– Вдвоем?

– У тебя не такая большая ванна, Джек.

– Прижмемся друг к другу поплотнее. Или уляжемся штабелем, но тебе придется побыть сверху.

– Постараюсь это пережить.

Он засмеялся.

– А потом?

– А потом я хочу смотреть слезливый фильм и есть попкорн. И не говори мне, что ты не любишь слезливые фильмы, я знаю. Но ты спросил, что я хочу, и я тебе ответила.

Подумав несколько секунд, Джек кивнул:

– Хорошо.

– Так просто? – удивилась Эшли.

– Почему нет?

– Если бы я знала, что ты будешь таким покладистым, я бы попросила больше.

У Джека мелькнула мысль, что он подарил бы ей целый мир, если бы это было возможно. «Но это невозможно. Ты знаешь, что это не в твоих силах».

– И что еще ты хотела попросить?

Пульс девушки ускорился, пока она перебирала варианты ответа. Его любовь? Его сердце?

– Шоколадку!

Улыбнувшись, Джек свесил ноги с кровати и потянулся за джинсами.

– Она твоя.

На улице было промозгло. Эшли показалось, что болота под низким свинцовым небом выглядят как никогда дикими и мрачными. Такими же суровыми, как Джек, который стоял рядом с непокрытой головой, позволяя ветру трепать волосы цвета воронова крыла. Эшли пыталась угадать, какие мысли гнетут его острый ум, почему он с такой злостью смотрит на пустынный горизонт. Моментами она читала в выражении его лица даже боль. Неужели Джека все еще мучили воспоминания об армии?

Но зато ванну они после прогулки принимали долго и лениво, как Эшли и просила. Она хихикала, пока Джек с преувеличенным тщанием намыливал каждый дюйм ее тела, чтобы затем так же дотошно смывать пену. Он оставил ее сушить волосы, а сам отправился в деревенский пункт проката DVD. Слушая, как его машина отъезжает от особняка по усыпанной мерзлым гравием дороге, Эшли удивлялась тому, каким странно нормальным показался ей этот день. И каким совершенным.

«Все это слишком хорошо, так не бывает», – предупреждал ее здравый смысл. Или это были отголоски оставшейся с детства привычки всегда воображать себе самое худшее, чтобы быть морально готовой на случай, если окажется права?

Эшли оделась, спустилась вниз и разожгла камин. Когда Джек вернулся, ее сердце беспокойно забилось при виде его хмурого лица.

– Что-то случилось?

– Я столкнулся с Кристин, – ответил он после паузы.

– Ох.

– Она была несколько удивлена, увидев меня с фильмом «Дневник Бриджит Джонс» и пакетом попкорна.

– Могу себе представить. Что ты ей сказал?

– Ничего, – сказал он холодно, протягивая Эшли диск. – Я не считаю нужным объяснять свое поведение никому, тем более собственной экономке.

Эшли ощутила, что атмосфера в комнате сгустилась от напряжения, потому что внезапное высокомерие Джека ярко высветило их неравенство, еще раз подчеркнуло разделяющую их социальную пропасть. Но тут же отвлеклась на еще более тревожную мысль о подозрениях, которые могли зародиться в голове Кристин. Станет ли это концом их связи с Джеком? Не поторопится ли он разорвать отношения до того, как пойдут слухи? «Я не могу допустить, чтобы все закончилось! – истово шептала Эшли про себя, закидывая руки ему на шею и поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его. – Я хочу быть с ним так долго, как только можно!»

Мгновение Джек стоял неподвижно, но нежность ее поцелуя, как всегда, заставила его растаять.

– Ох, Эшли, – пробормотал он, – я тебя не заслуживаю.

– Может быть.

Они устроились на диванчике перед телевизором. «Дневник Бриджит Джонс» был одним из любимых фильмов Эшли, но она быстро поняла, как трудно уследить за сюжетом, если одновременно занимаешься любовью с мужчиной вроде Джека Марчанта. Потом он отнес ее наверх, медленно раздел и устроился рядом, подперев голову кулаком и созерцая ее обнаженное тело на залитой лунным светом постели.

– Знаешь ли ты сама, какая ты потрясающая женщина?

– Во мне нет ничего особенного, Джек.

Он покачал головой. Эшли заблуждалась на свой счет, но вряд ли ее можно было подозревать в кокетстве. Если бы она не была особенной, Джек не стал бы настаивать на необходимости хранить тайну. Правда, после сегодняшнего многозначительного прищура Кристин режим секретности, скорее всего, превратился в формальность…

Задумчивое настроение не покинуло Джека до следующего утра, поэтому Эшли, проснувшись, первым делом принялась молча ласкать и тормошить его, пока он не рассмеялся от удовольствия.

После любви она склонилась над ним, щекоча волосами его лицо.

– Это было лучше всего на свете.

– Ты говоришь так каждый раз.

– Потому что это правда. – Она поколебалась. – Ты замечательный любовник, Джек.

Он услышал неловкость в ее голосе, уловил миг колебания, но застенчивая искренность Эшли сделала комплимент более приятным, чем все, что ему доводилось слышать в подобных обстоятельствах раньше. «Она ангел, – думал Джек. – Мягкая, добрая, нежная». В ее объятиях он испытывал такое полное, гармоничное счастье, о котором и мечтать не мог. «И что мне теперь с этим делать?» – укоризненно спрашивала его совесть. Он полежал немного, глядя в потолок, потом поднялся и взял что-то маленькое из домашнего сейфа.

Эшли сонно наблюдала за ним, вспоминая найденный в кабинете лазоревый женский шарф, о котором так и не набралась смелости спросить. Но момент для расспросов прошел, к тому же это больше не казалось важным. Теперь ничто не имело значения, кроме происходящего между ней и Джеком волшебства. Можно ли назвать его любовью? С ее стороны – безусловно, а Джек… Джек не выдавал своих чувств. Эшли допускала, что скрытность осталась ему в наследство от армейской службы вместе с ночными кошмарами.

Но все эти мысли вылетели из ее головы, когда он приблизился, крепко сжимая что-то в кулаке, и сел на край кровати.

– У меня есть… вещь, которую я хотел бы тебе подарить.

Выражение лица Джека заставило ее сердце пропустить удар. Эшли не нашла бы слов для его описания, даже если бы в столетнем возрасте решила вставить этот эпизод в свои мемуары.

– К-какая… вещь?

– Вот это. – Джек медленно разжал пальцы.

На ладони лежало платиновое кольцо с большим прямоугольным бриллиантом в окружении камней поменьше. Кому-то оно могло показаться старомодным, но Эшли понравилось с первого взгляда. Она нерешительно подняла глаза на Джека.

– Оно принадлежало моей матери, – ответил он на молчаливый вопрос. – Я хочу, чтобы оно стало твоим.

– Почему?

– Сама не догадаешься?

– Я могу попытаться, Джек, но очень боюсь, мое предположение окажется неверным. Кольцо – странный подарок для любовницы. Даже я, с моим скудным опытом в таких делах, знаю, как легко увидеть за этим жестом что-то другое.

– Вряд ли у этого жеста может быть много интерпретаций. – Он взял руку Эшли в свою. – Но во избежание ненужных сомнений… Что, если я скажу, что люблю тебя и хочу в один прекрасный день назвать женой? Что, если ты по кирпичику отстроила заново мою разрушенную душу, и я не могу представить себе жизни без тебя?

Эшли пристально поглядела на Джека, словно ожидая, что он вот-вот рассмеется и скажет, что его признание – шутка, а кольцо – бижутерия. Но его черные глаза были убийственно серьезны.