Андрей Посняков - Принц воров Страница 18

– Нам нужны верные люди, Авдальд, – напившись вина, десятник уже приступил к откровенной вербовке. – Давай к нам, в стражники… Как смотришь?

– В стражники? Да я как-то не думал.

– Вот и зря, что не думал. Парень ты, я вижу, бывалый, с мечом уж всяко управляться умеешь, а служба у нас веселая, тем более – и богатством можно разжиться.

– Да я бы хотел отправиться в какой-нибудь дальний поход, поискать славы! – осторожно заметил Саша.

Один из воинов – длинный, худой и желчный – вдруг нехорошо усмехнулся:

– Подожди, друг, будет тебе слава… Явится флот ромеев – никакого похода не надо, славы получишь немерено – не уезжая из дома!

– Думаешь, ромеи все же решаться напасть?

– А тут и думать нечего! – дылда опрокинул очередной кубок и махнул рукой. – Конечно же, они нападут, рано или поздно. Базилевс давно зарится на Африку, тем более – местные свиньи в любой момент готовы предать и с радостью откроют ему ворота везде – в Гадрумете, Таспе, Гиппоне. А в Карфагене ворота и открывать не надо… за неимением таковых! Старые стены разрушились, а новых никто и не строил – вдруг да местное быдло взбунтуется? Потом нам самим же в город и не войти.

Стражник был прав, прав абсолютно – униженное и презираемое вандалами местное население, конечно же, с радостью бы передалось под власть византийцев, вспомнив не такие уж и далекие римские времена. О, славному Гадрумету было, что помнить! В далекие времена третьей пунической войны его жители поддержали Рим, за что и получили все права римских граждан, потом немножечко захирели, а затем, начиная с Траяна и Септимия Севера, вновь обрели значимость и богатство – город стал столицей провинции Бизацены, появились цирк, термы, театр, великолепные акведуки и, конечно же, мощные стены и укрепленная гавань. Все это великолепие осталось и до сих пор… вот только от возможного нападения византийцев защититься было проблематично – если бы горожане восстали, то немногочисленный вандальский гарнизон оказался бы меж двух огней…так, несомненно, и случилось бы.

И тем не менее стражники почему-то чувствовали себя спокойно и вполне уверенно.

– Вы думаете, Гелимер-конунг успеет вернуться с флотом?

– Успеет, – пьяно ухмыльнулся десятник. – Не он сам так… кое-что другое… что вряд ли понравится ромеям!

– Корабль-город? – шепотом спросил Александр.

Десятник испуганно побледнел:

– Тсс!!! Я тебе этого не говорил, парень!

– Понятно, понятно.

– А ты – не спрашивал, – вандал оглянулся на своих громко болтающих сотоварищей и еще больше понизил голос: – Вообще, советую тебе проявлять поменьше немного любопытства, дружище Авдальд, иначе можно очутиться у нас куда раньше, чем ты думаешь. Только уже не воином, а узником в жарких объятиях палача.

– Я просто хотел… просто слышал краем уха… любопытно же!

– Я тебе ничего не говорил, Авдальд. Придет время – и ты сам все узнаешь.

А вот с этим Саша не спорил – и правда: всему свое время. Главное-то уже ясно – корабль-город («Мистраль», а что же еще-то?) существует, он где-то здесь, в этом мире, и вандалы на него надеются.

– Эй, кабатчик! – десятник – кстати, звали его Гатбольд, Гатбольд, сын Эрхенгавда – громко всплеснул в ладоши. – Зови своих девок – пусть пляшут!

Владелец таверны – грузный чернявый мужчина лет сорока – поклонился со льстивой улыбкой и что-то шепнул слуге.

Не прошло и минуты, как в зале появились музыканты – четверо молодых парней – кифара, бубен, там-там и свирель. Юноши низко поклонились, уселись в углу, скрестив ноги и заиграли. Тут же выбежали и девушки, танцовщицы в развевающихся полупрозрачных одеждах, сидевшие за столом вандалы сразу же оживились, зацокали языками…

На Сашин же взгляд, девушки были, скажем так – на определенный вкус: пухлые, с жировыми складками и бедрами столь широкими, что в узкую дверь танцовщицам, наверное, приходилось протискиваться боком, да и то – кое-что помешало б. Нет, все ж потом появились и другие девы – в буквальном смысле слова – на все вкусы: белотелые, смуглые, чернокожие, маленькие, дородные, худые… разные. Одна из девушек настолько походила на Катерину, что молодой человек даже вздрогнул. Такая же изящная, стройная… и – показалось – одно лицо. А как грациозно двигалась! Саша даже пару минут не сводил с танцовщицы глаз.

Впрочем, развлекались стражники недолго, и часика через два разошлись, причем – все разом, явно – по прямому приказу Гатбольда.

– Завтра, с раннего утра – наша стража, – прощаясь, ухмыльнулся десятник. – Пусть мои парни выспятся. Кто один… а кое-кто – и с девами. Ты тоже, дружище Авдальд, приходи – не пожалеешь!

– Может быть, через неделю, – уклончиво отозвался молодой человек. – Хотелось бы хоть немного осмотреться, найти место – где жить.

– Для молодых воинов у нас есть «длинный дом».

– Но я уже не так молод!

– Понимаю тебя, – десятник усмехнулся в усы. – Жить можешь здесь – в «Гусе». Поверь, лучше места и найдешь, тем более – сам видел, какие здесь девы! Никуда и ходить не надо, достаточно только позвать. А вообще… Вообще советую тебе, друг Авдальд, не снимать жилище надолго. Поверь, очень может быть, что совсем скоро мы с тобой – и не только мы! – заживем в столице ромеев. А что? Захватим и поселимся в каком-нибудь дворце.

– Вот прямо так? Это дело! Что ж, до встречи, славный Гатбольд, надеюсь, в скором времени свидимся.

– Можешь всегда найти меня у южных ворот. Там спросишь.

– Благодарю, дружище! И благодарю Господа за нашу случайную встречу.

Конечно же, Александр последовал совету десятника – заночевал в таверне, на втором этаже – не было никакого смысла искать какое-то другое жилье на столь короткое время. День, другой, ну – неделя – и явится Нгоно, «Мистраль» с коммандос из Иностранного легиона. Весело будет. И, пожалуй – жарко. Стоит ли ввязываться в драку – другой вопрос. Наверное, профессор прав, пусть военными действиями займутся военные, зачем зря рисковать? Шальная пули или осколок и… А ведь – жена, дети… Нет, пусть уж на этот раз воюют профессионалы, а он, Александр, задачу свою уже выполнил – маячок поставил.

Черт побери, как здорово все получилось-то! Ну, прямо один к одному – рыбаки эти, лодка… Ах, здорово! Теперь можно и поспать, главное – завтра днем не забыть подойти к причалу торгового порта – встретиться с Нгоно. И потом… потом заглянуть в какую-нибудь портовую корчму…

Молодой человек вытянулся на широком ложе – гостевые покои «Золотого Гуся» оказались выше всяких похвал: золоченые светильники, мягкая постель, обитые мерцающими тканями стены, выложенный разноцветной мраморной крошкой пол, даже небольшой бассейн – здесь же, в «номере»! Вода поступала из акведука.

На небольшом столике у самого ложа стояли высокий кувшин и два серебряных кубка. Вино – а как же без него-то?

Саша покачал головой и зажмурился: все равно как-то не верилось, что еще утром он был в Париже, сидел в баре «Эдит Пиаф» на одноименной площади, потом – в парке Соверен. И вот… Да уж, поверить в такое трудно…

Молодой человек вдруг встрепенулся и открыл глаза: показалось, вдруг кто-то постучал в дверь. Нет, действительно – постучали.

– Входите, не заперто!

– Господин… Хозяин велел развлечь тебя перед сном музыкой и приятной песней.

Вошла та самая танцовщица, что так понравилась Александру еще там, внизу. Девушка очень напоминала супругу – такая же худенькая, среднего роста, и грациозная, словно газель… и черты лица… Да-да – очень похожа! Только вот кожа куда более смуглая, да глаза – блестящие, карие, и иссиня-черные волосы, и выщипанные спинкой месяца брови, и светлый, едва заметный, пушок над верхней губой.

Длинная приталенная туника из тонкой ткани с узеньким золоченым пояском, такие же сандалии, тоненькая золотая цепочка на шее, браслеты на тонких смуглых руках, сжимающих лютню.

– Меня зовут Мириам, господин.

– Красивое имя…

– Я спою тебе песню.

– А нужно ли?

– Хозяин послал меня.

– Ну, раз послал – пой.

Девушка уселась на небольшой ковер у самого ложа, ловкие пальцы ее тронули струны лютни… послышалась нежная песнь, песнь без слов, лишь один голос…

– Ты еще не спишь, господин? Сейчас я буду танцевать для тебя.

– Можно без этого обойтись, – ухмыльнулся Саша, он и в самом деле не очень-то хотел того, зачем явилась – была послана – эта девчонка. Хотя… может, она и в самом деле просто песен попеть пришла?

Ага, как же!

Встала, положила лютню… сняла с себя пояс… И вдруг резко стащила с себя тунику. Нагая, пробежалась вдоль стен, легко и непринужденно, снова что-то запела, принялась кружиться, плясать, время от времени прихлопывая в ладоши. Надо сказать, все движения танцовщицы были настолько стремительны, изящны и ловки, что вовсе не вызывали у молодого человека никакого отторжения… да и у кого б вызвали бы? Только у самого упертого женоненавистника!