Александр Архиповец - Вальс Бостон Страница 18

– Мерли! У вас Вторая мировая была? Ленин, Сталин, Гитлер? Атомная бомбардировка Хиросимы?

– Где это у вас? – в ее глазах мелькнул страх. – Кончай пить "Метаксу", и так почти всю бутылку вылакал.

– Нет, я серьезно. После электрошоков многое в моем мозгу перемешалось, реальное и выдуманное. Эти события и имена тебе что-то говорят?

– Ленин, вроде, был, об остальных даже не слыхивала. Какая чушь: Вторая мировая, атомная бомбардировка… У тебя точно там порядок? – постучала пальцем по лбу.

– Да порядок, не боись. Никто меня в России не ждет. Нам нужно куда-нибудь в людное место. Скажем, затеряться среди туристов. Туда, где всегда рады людям с деньгами и не слишком копаются в их документах и прошлом… А в Египте сейчас сезон?

– Там всегда сезон. Правда, летом жарковато. Вот осенью и весной аншлаг.

– Ты когда-нибудь там отдыхала?

– Нет, не приходилось.

– Так может, махнем? Отдохнем, так сказать… после трудов праведных.

Мерли налила себе в бокал напитка, отпив немного, поинтересовалась:

– С тобой что ли, Умник?

Казалось, она хочет пробуравить меня взглядом насквозь. Колеблется. Попытался убедить.

– Почему бы и нет? Станет скучно – разбежимся.

– Скучно?… С тобой? Да лишь бы не слишком весело. Того и гляди ухохочешься – до смерти.

– Кто б говорил! Тоже мне, ангел небесный. Ну так что, со-гласна?

Похоже решилась.

– Думаю, нам лучше лететь в Шарм-ель-Шейх. Там построили много классных отелей. Из Афин есть прямой рейс "Евраз-аэр".

– Самолет… Контроль в аэропорту жесткий?

– В пределах Евразийской Конфедерации – формальный. Конечно, не совсем плевый, но и не такой, как в Сауду.

Человеческий фактор меня не волновал, но компьютерный face control – с ним могут возникнуть проблемы. Хотя… Интернета нет, значит, базы данных тоже.

Счет принес сам хозяин – профиль греческий, седеющая бородка…

Вначале думал, что причиной послужила высокая по мест-ным меркам стоимость заказа – двести евразов. Однако, "заглянув поглубже понял, что Николаса Кустодиса интересует иное. Обслуживающая нас нимфа шепнула, что клиент в одиночку выдудлил семисотграммовую бутылку "Метаксы", и при этом остался абсолютно трезв.

– Довольны ли дорогие гости кухней, напитками, обслуживанием? – любезно спросил он, вглядываясь в мои глаза. Не найдя того, что искал, отвел заинтригованный взгляд.

Я какое-то время позволял себе наслаждаться чувством легкого опьянения, но потом, активировал ферменты и убрал алкоголь из крови.

– Все в порядке, Николас. Коньяк ароматный и крепкий. Причина во мне – редко пьянею. Сделай-ка лучше нам одолжение: вели своему водителю отвезти в Афины. Это ведь не слишком далеко? Правда?

– Миль девяносто будет… Но Вам, господин, отказать не могу.

Искренне удивленный своим поступком, отправился искать Петре, чтобы отдать распоряжение.

По мере освоения новых способностей управлять людьми становилось все легче. Николас лично провел нас к машине и, учтиво поклонившись, пожелал счастливого пути.

Петре вел новенький "Форд-Флорида-спорт" аккуратно, не спеша, тщательно объезжал выщерблины, попадавшиеся ближе к окраинам все больше.

Вскоре Халкида осталась за спиной, и мы выехали на скоростную трассу, ведущую в Афины.

Мощный мотор работал тихо и ровно. За окном, словно в калейдоскопе, менялись пейзажи: низкорослые деревья, кустарники, каменистые неровные поля, виноградники. На горизонте показались невысокие горы. Между ними приютились несколько деревушек.

Подъезжая к Афинам, чуть в стороне от трассы я увидел небольшую церквушку. Повинуясь неожиданному порыву, велел:

– Петре, тормози! Поворачивай к церкви.

– Что, Умник, решил грешки замолить? – съехидничала рыжая.

"Не твое дело. Чья б корова мычала…" – подумал, выходя из машины.

Мерли, немного поколебавшись, тоже последовала за мной.

Церквушка старенькая, не слишком ухоженная, но дверь приоткрыта. Перекрестившись на потемневший от времени лик Христа, хотел войти, и не смог. Остановила какая-то невидимая сила. Вначале удивился, потом – испугался. С чего бы это? Пусть грешен… и весьма… но чтобы не пускали в церковь! Такого никогда не слышал. Да мало ли примеров: даже убийцы и отъявленные негодяи…

"Не может быть! – начал себя утешать, с досады бросился в другую крайность: ведь это лишь полуразвалившаяся халупа с картинками на стенах. Бога нет! Во всяком случае такого, который бы меня в нее не пустил".

Девушка, с удивлением глянув на меня, не крестясь, с непокрытой головой скрылась за дверью.

"А мне путь закрыт. Вот это номер! Ну что тут скажешь? Неужто я стал "нечистой силой"? Смех да и только!"

Но вот смеяться почему-то и не хотелось. Медленно побрел к машине. Вскоре меня догнала Мерли.

– Ну что, Умник? Не принял тебя твой Господь?

Несмотря на шутливый тон, уловил в интонации подозрение и страх.

– Всему свое время! – неопределенно пожал плечами. – Сам пока не готов. Зря связался с вами – наркодилерами да и слишком многих убил. Но теперь уже ничего не изменишь. Поехали, каяться будем позже.

Но у самого-то на душе… кошки скребли. Нашел, перед кем оправдываться!

До Афин ехали молча. Спутница поглядывала в окно, ну а я, прикрыв глаза, дремал. Мне даже успел привидеться глумящийся привратник: "Ох не к Богу, милок! Хе-хе… Ох не к Богу!" – смеялся он, грозя перед самым моим носом по-стариковски корявым с длинным грязным ногтем пальцем.

Петре высадил нас у аэропорта. Склонившись в услужливом поклоне, открыл дверцы, но пятьдесят евразов принял, не моргнув глазом.

Думаю, что все аэропорты европейских столиц похожи. Разнятся, конечно, до некоторой степени архитектурой. Но везде стекло, бетон, мрамор, рекламные щиты, бегущие строки на табло, суетливые пассажиры с ручной кладью, служащие в униформе, билетные кассы, залы ожидания с небольшими кафешками, посадочные терминалы и длиннющие коридоры, ведущие к взлетным полосам.

Этот был таким же. Почему тогда здесь я вдруг ощутил витающую в воздухе атмосферу беспокойства и страха.

Пусть по статистике в авиакатастрофах гибнет людей намного меньше, чем на автострадах или в водах морей и океанов, но мысль о том, что в случае аварии самолета смерти не избежать, гнетет человека. Как ни старайся ее скрыть за напускной бравадой или маской спокойствия, все равно прорвется наружу. Этим аэропорты и отличаются от морских и сухопутных вокзалов.

"А свались я из поднебесья? Думаю, выжил бы! Предупреждал же проходимец Горио: главное – не дай оторвать голову! Тьфу, черт! Как надоела сумка Мерли – путается под ногами".

В справочном узнали, что рейсы в Шарм-эль-Шейх три раза в неделю. Ближайший – завтра в восемь, но билетов уже нет.

Пришлось "напрячь" кассира. Она закрыла свою "лавочку" и, не понимая зачем, пошла разыскивать старшего по смене. Потом настала очередь суетиться ему: разрывать бронь и заказывать такси.

"Как приятно иметь дело с ЛЮДИШКАМИ.

Людишками? – ужаснулся, поймав себя на этой мысли. – Окружающие становятся для меня не людьми, а людишками! Прахом земным, муравьями, грязью под ногами! Что со мной? Побочные эффекты новой физиологии или вампирские замашки? Не потому ли закрыт путь в храм Господен? Чем больше становлюсь кукловодом, тем меньше остается во мне человеческого? Придется контролировать сверхвозможности, и не использовать без крайней необходимости. Но как велик соблазн, черт побери! Ведь не зря же страдали!"

Насколько тяжело побороть искушение убедился, поселившись в отеле. Мерли выбрала четырехзвездную "Элладу" и решительно отказалась занять отдельную комнату и постель. Из-за этого мне на ресепшене пришлось немного "поколдовать".

Не меньшим искушением стал и шопинг. Ведь мог бесплатно взять не только, что приглянулось, но и выручку. Я стойко выдержал испытание. Приобрели все необходимое: белье, одежду, обувь. Лишь раз немного "сорвался" в ювелирном магазине, "выторговав" за треть цены серьги да перстень с небольшими бриллиантами для Мерлин и массивную золотую цепочку с православным крестом для себя. Брал его в руки с опаской. Но ничего не случилось, на груди тоже не жег. Может быть, все не так уж плохо?

Когда дарил бриллианты рыжей, поймал ее удивленный взгляд. Именно – удивленный, а не радостный или благодарный.

Поужинали в ресторанчике отеля, вышли прогуляться по вечерним улицам Афин.

Мерли была на удивление вежлива – привычных колкостей не отпускала, где нужно помалкивала, где нужно улыбалась. В коротеньком летнем платьице, в туфлях на высоких каблуках, с аккуратно уложенными волосами и бриллиантами в ушах – она выглядела потрясающе. Мужчины провожали ее восхищенными, а меня завистливыми взглядами.

А может, мне так только казалось. Но использовать на пустяки "данайские" дары нуклеаризаций не хотел.

На город незаметно низошли синие сумерки. Небо затянули облака. Дневной зной уступил место вечерней прохладе, при-ятно освежавшей горящие щеки. Огни неоновых реклам, ресторанчиков и магазинов отражаются в зеркально чистых витринах, в глазах прохожих. Воздух пронизан ароматом южных цветов и зелени. Стрекочут цикады, звучит мелодия "Сиртаки", все это создавало неповторимый колорит вечерних Афин.