Александр Архиповец - Вальс Бостон Страница 19

На город незаметно низошли синие сумерки. Небо затянули облака. Дневной зной уступил место вечерней прохладе, при-ятно освежавшей горящие щеки. Огни неоновых реклам, ресторанчиков и магазинов отражаются в зеркально чистых витринах, в глазах прохожих. Воздух пронизан ароматом южных цветов и зелени. Стрекочут цикады, звучит мелодия "Сиртаки", все это создавало неповторимый колорит вечерних Афин.

И вдруг с небес брызнул дождь. Мы укрылись под крышей первого подвернувшегося казино. Провожаемые тяжелым взглядом плечистого охранника в униформе, вошли в небольшой зал.

Бармен, одетый в кремовый костюм, с красной бабочкой на шее, белозубо улыбаясь, предложил богатый ассортимент напитков. В небольшом зале не без труда разместились два стола, обтянутых зеленым сукном, для игры в покер, рулетка и мягкие кресла вокруг них. Один стол пустовал, за другим играли четверо.

– Купи фишки по пятьдесят, – протянул Мерли четыреста евразов.

– Я невезучая. В жизни не выигрывала…

– Ничего, со мной повезет, – заговорщицки ей подмигнул.

Подошли к рулетке, присели в кресла. Крупье, ведущий игру, посмотрел на нас плотоядным взглядом, словно волк на заблудших козлят, и постарался повесить на лицо радушную улыбку, чем еще больше меня раззадорил.

– Добрый вечер, господа! Рад приветствовать вас в нашем казино. Хотите принять участие в игре?

– Хотим.

– Желаю удачи.

– Спасибо, любезный.

Кроме нас, за столом играли трое: пожилой грузный господин, то и дело вытиравший потеющую лысину разовой ароматизированной салфеткой; сопровождавшая его молоденькая стройная брюнетка в легком открытом платье, с зовущим взглядом голубых глаз; и худая, с выступающими носом и челюстью, плохо окрашенными волосами, неуместной косметикой, пестро наряженная старушка.

"Ей еще бы шляпку – и настоящая Шапокляк".

Все играли "по-маленькой", но глаза горели нешуточным азартом. "Шапокляк" в одной руке зажала полупустой бокал с шампанским, а другой время от времени "ныряла" в висевшую на шее сумочку, доставала фишки номиналом в один евраз. Вот и сейчас она собиралась дрожащей рукой сделать ставку.

– Делайте ваши ставки, господа!

Я положил фишку на красную пятерку, а Мерли на черный ноль.

– Ставок больше нет!

Шарик весело побежал по кругу. Попытался его заставить пасть на черный ноль. Вроде вначале поддался, но в последний момент, почуяв мою расслабленность, самовольно скользнул на единицу.

– Вот видишь, я же говорила – невезучая. А ведь был совсем рядом!

– Ничего, мы еще повоюем.

Только с третьего раза удалось остановить стремительно бегущий по кругу шарик на нашем двойном нуле. Даже вспотел. Впору просить салфетку у лысого толстяка.

Мерли радостно вскрикнула, глаза заблестели.

Дальше пошло легче. Но все равно – телекинез[15] явно не мой коронный номер.

– Все, хватит! – шепнул я Мерли, потирая пальцами виски. – Хорошего понемногу, кончай игру.

– Ты что! Мне так никогда не везло! – недовольно фыркнула рыжая – Не мешай, сейчас сорву банк!

– Ну да! Конечно, сорвешь! Проиграй тысячу и уходим… Я в баре.

Неспешно, рассматривая игроков, пропустил "под лимончик" тройной "Наполеон". Раскрасневшаяся брюнетка ненавидящим взглядом буравила Мерлин, лысый же смотрел на нее с восторгом. Проигравшаяся "Шапокляк", так и не допив шампанское, уныло двинулась прочь от стола.

Повернулся к бармену, заказал стакан минеральной воды. Головная боль понемногу стихала.

– Это ты виноват! – обиженно сказала незаметно подошедшая рыжая. – Сглазил!

– Конечно! – соглашаясь, кивнул головой. – Только я, но в том, что выигрывала. Сама говорила, что невезучая. А я – везунчик. Иди, забирай деньги.

Мерлин перевела выигрыш в двенадцать с половиной тысяч евразов на свою пластиковую карточку "Евразбанка". Перед уходом выпила коктейль, и это заметно улучшило ее настроение.

На обратном пути я в основном помалкивал, она же непрерывно щебетала о том, какая ей привалила удача.

Вернулись в отель далеко за полночь. В постели Мерли была страстной, нежной и при том безо всякого "колдовства" с моей стороны.

– Спасибо, милый, за чудесный вечер и подарки, – шепнула мне на ухо и ласково погладила по щеке, засыпая. – Не вы-ключай светильник – страшно…

Я еще долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок. И вдруг сделал неприятнейшее открытие: "Похоже, я, дуралей, влюбился. Нашел в кого! Зла не хватает… Рыжей верить нельзя! Нельзя! Но ведь, блин, сердцу-то не прикажешь!"

И кляня себя на чем свет стоит, поцеловал ее в по-детски острое и нежное плечико.

В Афинском аэропорту нас "опекал" старший смены. Лично проследил за багажом, оформил документы, провел служебным ходом к терминалу. Мерли, похоже, воспринимала его заботу как должное.

"Начинает привыкать", – подумал я.

Реактивный самолет "Аэртранс", взревев мощными моторами, промчавшись по взлетной полосе, легко взмыл в небо. Видать, не зря на фюзеляже изображен стремительный сокол. Строения на земле превратились в игрушечные домики. Самолет не-много вибрировал до тех пор, пока не поднялся выше облаков.

Мерли сидела бледная, сжав губы. Взял ее за руку, вопросительно заглянул в глаза.

– Терпеть не могу самолетов, особенно… взлетов и посадок, – сквозь зубы процедила она.

– Не бойся, все будет нормально. Смотри, какая красота!

Белоснежное покрывало сплошной облачности разорвалось, и взгляду открылась бескрайняя синь морских просторов. Лишь местами виднелись буро-зеленые пятна островов.

– Боже мой! Сколько воды! – восхищенно прошептал я.

– Скоро появятся горы, а затем – пустыня, – равнодушно пожала плечами Мерлин.

– Нет, ты только посмотри! – я никак не унимался. – Лишь отсюда, сверху, понимаешь, какая маленькая наша Земля.

– Наша?

Похоже, рыжая сказала больше, чем хотела, и теперь прятала глаза.

"Интересно, за кого она меня принимает? За инопланетянина или дьявола? Честно говоря, оснований достаточно. Копаться в ее мозге ужас как не хотелось. Да и что там найдешь? Ведь не зря говорят: хочешь услышать глупый ответ – задай идиотский вопрос. Какая разница, что думает Мерлин. Тут сам толком не знаешь, кто такой".

Ослепительно улыбаясь и сексуально покачивая бедрами, прошла миловидная стюардесса в голубой униформе с фирменной нашивкой сокола на плече и подносом в руках. Мерли взяла бокал апельсинового сока с кубиком льда. Я же остановился на двойном коньяке "Арарат" и содовой. За это при-шлось выложить пятьдесят евразов.

Не спеша потягивая ароматный коньяк, рассматривал меняющийся внизу ландшафт. Горы постепенно сменила пустыня. Похоже, мы уже над Египтом.

– В Шарм-эль-Шейхе час дня, – из динамиков звучал приятный голос стюардессы, – температура 35№ по Цельсию. Напоминаю, подданные Египетского Эмирата проходят контроль отдельно. Дамы должны закрыть лица и надеть длинные платья.

Вопросительно посмотрел на Мерлин.

– Нас это не касается. Для остальных действуют законы Содружества. На специальных пляжах – можно даже топлес.

Лайнер начал снижаться. Салон вновь завибрировал, самолет покачивался на воздушных ямах.

Теперь рыжей было и вовсе не до болтовни: вцепилась в кресло, лицо бледное, усыпано, словно бисером, капельками пота, с трудом сдерживает рвоту. К счастью, мы вскоре приземлились.

После влажной прохлады кондиционера сухой горячий воздух Египта оказался неприятным сюрпризом. Вроде в сауну угодили.

Мой механизм адаптации сработал быстро, и я дискомфорта скоро не ощущал, в отличие от бедняжки Мерлин.

– Все равно лучше, чем в самолете, – упрямо задрав подбородок, фыркнула она.

В зале аэропорта работал кондиционер, даря приятную прохладу.

Прилетевшие разделились на две группы. Меньшая – подданные Египетско Эмирата – пошли в отдельную комнату, остальные оформляли документы у трех окошек общего зала.

Проверка была настолько формальной, что не пришлось утруждать себя "колдовством". Протянул два паспорта открытых на первой странице с двумя купюрами по двадцать евразов в открытое окошко. Их принял усатый круглолицый араб в форме.

– Цель приезда? – спросил на ломаном английском, сурово нахмурив брови.

– Решили немного отдохнуть в вашей чудесной стране. Не могли бы посоветовать приличный отель?

– Стоимость временной визы – десять евразов.

Казалось, мой вопрос не достиг цели. Я положил еще полсотни. Черты его лица заметно смягчились, но работа – есть работа.

– Мерлин Славия Редфорд – американка?

Заглянув в окошко, Мерли кивнула.

– Анжей Казимир Вински – поляк?

Настала моя очередь. Никакого компьютерного контроля по базе данных… Запись от руки в журнале и два штампа на пятой странице паспорта. Все!

– Обновление визы каждые тридцать дней. Желаю приятного отдыха, господа.