Александр Конторович - СМЕРШ «попаданцев». «Зачистка» истории Страница 19

Ну ничего лучше они придумать не могли. Едва разбушевавшегося Фантомаса – народ то есть – выперли тоже обычным уже порядком из зала заседаний и с Карусельной площади перед Конвентом, как весь зал в общем порыве повскакал с мест и в один голос завопил: «Смерть убийцам, кровопийцам, агентам тирании!» – и остальные депутаты чуть было не порвали «отважную пятерку» на клочки прямо на месте. Просто каким-то чудом не дошло до такого. Требовали и расстрелять здесь же, в соседней комнате. Но все же только арестовали и отвезли в тюрьму. Скрытно, в госпитальных повозках. Ромм, отправляясь в застенок, написал записку своей молодой жене: «Дорогой друг! Национальное Собрание издало приказ о моем аресте. Заклинаю тебя, во имя любимой тобою родины, во имя равенства, ценить которое вместе со мной я тебя научил, во имя ребенка, которого ты носишь в себе, не предавайся беспокойству. Помни каждую минуту, что ты отвечаешь перед ребенком, и, что бы ни произошло с тем, кто связал свою судьбу с твоей, пусть ребенок воспримет от тебя принципы чистейшей морали и откровеннейшего республиканства. Прощай. Прошу тебя написать матери»[18].

Верховцеву передали, что Ромм был абсолютно спокоен, когда отдавал эту записку человеку, взявшемуся ее доставить. Сомневаться не приходилось в том, какая участь ждет арестованных, едва только волнения (пытающиеся выглядеть мятежом) сойдут на нет. В Конвенте уже собрали комиссию для суда над «агентами тирании».

Петя рассказывал мне об этом, не скрывая слез. Он очень любил своего «старика» (хотя я так толком и не понял, за что. Ну да это и не мое дело…). Рядом за рабочим столом Данила сопел так, словно собирался открутить мне голову. Причем немедленно. А в углу Алешка хлюпал носом совсем уже как младенец… И я отчетливо понял, что если так все и пойдет дальше, то с ребятами я больше работать не смогу… Вернее – они со мной не смогут. А мне подобного поворота дел почему-то ну совсем не хотелось…

Хотя, казалось бы?.. Ну что я могу сделать в такой ситуации один-одинешенек?.. Но когда Петр, закончив рассказывать, посмотрел мне в глаза, я не выдержал…

Сама операция прошла до смешного легко. Ну – по меркам нашего времени…

Здесь же – никто просто не ожидал от меня – Наполеона – подобной наглости.

Мосты были блокированы войсками генерала Гоша – случившегося в тот момент в Париже – ну так что ж? Совершенно правильное действие. (Все помним: мосты, вокзалы, почта, телеграф, телефон – «Аврора», типа, в Сене напротив Зимнего, то есть Тюильри…). Однако против кого они были блокированы? Против революционно-санкюлотских толп. А не против генерала Бонапарта с небольшой охраной (ну что такое несколько десятков человек?), следующего в Конвент. Нам даже маршрут менять не пришлось – так как Военный Департамент от Тюильри неподалеку расположен – просто проехали чуть дальше.

А Военный Департамент – это такая контора, которая никому в тот момент была не нужна. Поскольку даже войсками не отсюда командовали. Соответственно и охраны тут было – ни одного человека (А зачем?! Ага…) И никто не понимал, что это-то и есть ключ ко всему Парижу. Это даже сам Обри (который все еще сидел в департаменте начальником) не понимал. И страшно удивился моему появлению. С чего-то решив, что я таким образом заявился мстить ему под шумок за все хорошее… Юморист. Как он гордо выпрямился, готовясь храбро встретить смерть от корсиканского мстителя!..

Как будто он мне был хоть для чего-то нужен! Подписать пачку чистых бланков его почерком – на что я Алешку-то с собой потащил, художника? (при нужде я бы и сам справился, но все ж профессионал в таком деле надежней) – по имеющимся образцам да пришлепнуть «Большой Круглой Печатью» – на фига для этого военный министр?

Вот мы и обошлись. Правда, Обри пришлось отправиться поскучать связанным в «комнате отдыха» за своим собственным кабинетом – но это уже его проблемы. А так – в департаменте, по-моему, вообще НИКТО не заметил, что происходит что-то непредусмотренное. Ну подумаешь, явился зачем-то к министру отставной генерал с адъютантами – делов-то!.. В том числе и адъютант Обри не врубился. Ввиду того, что по приказу генерала отправился со срочным поручением аж на другой конец города… Ну не мог же он отказаться? Служаки, блин… Военные косточки…

А мы с Мюратом и Алексеем преспокойнейше вышли из подъезда департамента, сели на коней и с дожидавшейся нас полусотней рысью отправились в сторону предместья Сент-Оноре. А затем дальше на запад, в сторону Булонского леса, где в шести милях от парижской заставы, у небольшого городишки Шайо располагался военный лагерь Саблон. С артиллерийским парком в полсотни орудий. (Если Мену додумался использовать для подавления сопротивления в предместьях пушки – то чем хуже я? Наполеон я, в конце концов, или кто?) И по какой-то странной случайности – согласно декрету о недопущении войск в столицу без разрешения Конвента – именно здесь расквартировалась выведенная из Вандеи пехотная бригада, которой в настоящий момент командовал генерал Бриан…

Ну, такой подарок судьбы было грех не использовать… Гы-гы!..

У меня не было сомнений относительно того, запомнили ли в бригаде своего первого командира. Что тут же и подтвердилось, когда в расположении штаба я встретил все того же подполковника Флеро, исполнявшего, судя по всему, обязанности «вечного дежурного по части» и, вручив ему приказ о моем назначении на должность комбрига (написанный мной самим полчаса назад, но при наличии подписи и печати – кого это волнует?) велел построить личный состав. (Смешно: командовавшего бригадой генерала Бриана, как и прошлый раз, не оказалось на месте. И по той же в точности причине: уехал домой. Похоже, этот полководец, блин, не слишком стремился обременять себя служебными обязанностями. Так что нам с ним опять не удалось познакомиться.) А потом, вскочив в седло Буцефала (а как еще должна называться лошадь у Наполеона? Я не знаю…), выехал перед строем, встал на стременах и прокричал:

– Ну что, бандерлоги?! Всем ли меня видно?!

Судя по тому, как с затихающим гулом начали цепенеть шеренги – оказалось, что всем. Да, это было уже совсем не то стадо коров, что я принял прошлой осенью. Научились, черти, не щелкать клювалом за время, проведенное в Вандее. Собственно, на это я и рассчитывал, когда узнал от сержанта Жубера о том, что бригада, выведенная из Вандеи, по пути на Восточный фронт остановилась под Парижем для отдыха и доформирования. (Без какой-либо задней мысли. Просто так, на всякий случай. Чисто в теоретическом рассуждении, так сказать, из любви к искусству. Но вот – пригодилось, гы…)

– Бригадой командую я! В городе идет бой! Конвент бросил против предместий армию и артиллерию! – С каждой выкрикнутой мной фразой тишина в строю становилась все сильнее и сильнее. – В Париже погибают ваши родные и близкие! Мы пойдем туда и прекратим эти убийства! А если вы этого не сделаете, то я буду считать вас не бригадой имени Парижской Коммуны, а толпой трусов и предателей!!! Кто не согласен – выйти из строя!!!

Шеренги дрогнули. Но вперед не вышел никто. (Попробовали бы: глядя на вынесенную мной из ножен саблю, ага…) Только тысячи глаз неотрывно впились в меня со всех сторон. Нет, все-таки есть у Наполеона способности к массовому гипнозу – что ни говори. Как-никак великий полководец! (Ну и мне иногда может быть оно полезно – вот как сейчас…) Казалось бы – ничего такого особенного не сказал, а какой эффект?

– ПОЛКОВНИК Флеро! – повернулся я в сторону командира второго полка. Превратившемуся за время моей краткой речи в подобие жены Лота. Ну, обычное дело… – Прикажите приготовиться к немедленному выступлению с полной боевой выкладкой! Нам предстоит форсированный марш в составе артиллерийской дивизии! И ни одно орудие не должно потеряться за время марша!

– Но-о… – Флеро по всегдашней своей привычке начал реагировать на мои действия как тормоз. Но я не дал ему договорить.

– Вы хотите сказать, что вы – не полковник? – перебил я его. – Алексей, где у нас приказ на присвоение звания? Дайте сюда! – Я развернулся в другую сторону, принял у художника бумагу и передал ее по назначению. Самое смешное, что я практически ничем не рисковал. В случае нашей победы Обри подтвердит ВСЕ приказы, подписанные от его имени. Куда он денется? А на случай поражения… Ни Наполеон, ни я на это даже не закладывались. Потому что поражения просто не могло быть: мы опережали все участвующие в заварухе стороны на несколько ходов, и перехватить наши действия ни у кого не было ни малейшей возможности. И помешать нам могло бы только падение на Париж Тунгусского метеорита или хотя бы высадка инопланетян на Карусельной площади перед Конвентом… Очень, в общем, маловероятные события…

– Уже – да! – сказал я «столько лет ждавшему этого момента» служаке. – С чем вас и поздравляю! И должен вам заметить, что еще до завтрашнего вечера вы рискуете оказаться генералом! Потому что я не буду иметь возможности лично командовать бригадой. Так что идите – и выполняйте то, что вам приказано! А через полчаса соберите командный состав на совещание для ознакомления с диспозицией. Только офицеров, назначенных Брианом, укажите майору Мюрату! – я махнул рукой на поместившегося неподалеку «неаполитанского короля», грозно таращившего глаза, казалось, во все стороны сразу. – Он знает, что с ними делать!.. Да не пугайтесь – мы их всего лишь временно арестуем!..