Сергей Щепетов - След кроманьонца Страница 19

— Отстань! В рог хочешь?

— Зачем? Вот прикинь: допустим, дашь ты мне в рог, и что? Все скажут: «Обидел слабого». А вдруг ты не сможешь дать мне в рог. Тогда что? Представляешь?

В голосе Толла уже не было прежней уверенности:

— Как это — «не смогу»? Тебе в рог? А чего она?!

— Ну, ты, блин, зануда! Давай так: эта — моя, она мне по размеру подходит, а тебе завтра я оплачиваю Зайну на целый вечер.

— Зайну!! На вечер?! Да ты с дуба упал! Ты знаешь, сколько она берет? А у тебя, сам говорил, всех денег — два шаклима!

— Ну, не возьмет же она за вечер больше одного? У нее же……не золотая?

— И что? Ты хочешь сказать…

— Да, именно! — подтвердил Малыш и извлек из кармана монету. — Держи! На доброе дело для хорошего человека не жалко!

— Не, ну ты псих, Малыш! Точно — псих! Эта, может, вообще… А ты…

— Ладно, давай так: если эта — вообще, то ты мне завтра Зайну на полчасика гм… дашь подержать!

— Гы-гы-гы! — заржал темнокожий. — Дам, конечно, дам! Да она придавит тебя одной сиськой! Левой! Гы-гы! Посмотреть-то можно будет? Гы-гы!

— Смотри на здоровье! А сейчас проваливай! Это — моя добыча!

— Нет, ну ты и псих, Малыш!

— Иди, иди!

Парни открыли наконец дверь и с шутками-прибаутками ввалились в дом. Малыш остался. Он сел на корточки и стал задумчиво смотреть на Эллану. Кажется, он больше не собирался ни говорить, ни двигаться.

— Долго ты собираешься так сидеть?

— Пока тебе не надоест.

— И что будет?

— Тогда ты заговоришь сама или уйдешь.

— Как это?

— Ну, как… Ногами. Я тебя не держу.

— Ишь, какой добрый!

— Только я думаю, что ты не уйдешь. Скорее всего, тебе просто некуда — иначе ты бы здесь не оказалась. Муж выгнал?

Эллана почему-то растерялась и не нашлась, что сказать. Она просто мотнула головой.

— Вижу, что не муж. Могла бы соврать.

— Что ты видишь?

— А много чего. Ты, наверное, красивая, но лицо у тебя побито. Костяшки пальцев ободраны. Характерно ободраны! Нож сломанный… И обувь дорогая. Я неплохо в темноте вижу: с кем-то ты хорошо дралась. Нормальные женщины редко наносят прямые удары, от которых обдираются костяшки указательного и среднего пальцев.

— Какой ты умный… Малыш! Прямо профессор!

— Ты что, прячешься или не можешь попасть туда, откуда пришла?

— Я не пришла. Меня привезли, а я сбежала!

— И?

— Я домой хочу! — вырвалось как-то само собой. Эллана прикусила разбитую губу, но было поздно — слово не воробей…

— Это далеко?

Говорить она уже не могла, только кивнула: ну, сколько же можно! Навалились все на нее, маленькую!

— Та-а-к… — Малыш задумчиво поскреб подбородок. — Жратвы у нас нет, одежды лишней, пожалуй, тоже. Гм… На, надень мою! — он снял и подал ей свою безрукавку. — Сиськи у тебя, конечно, ничего, но ты, кажется, не горишь желанием мне отдаться. Так что пока лучше спрячь. Ах да, тебе же подпоясаться надо! Веревочку я, пожалуй, найду.

Он скрылся в доме, а она осталась на улице в его дурацкой меховой жилетке, которая доходила ей почти до колен, воняла кожей и потом. Можно было убежать — парень, наверное, специально предоставил ей такую возможность — только почему-то совсем не хотелось.

Малыш появился минут через пять:

— Слушай, у меня есть идея! Наши улеглись. Почему бы и нам не поспать до утра?

— Я домой хочу!

— Ну, куда мы сейчас пойдем? Ночь, темно, на нас могут напасть какие-нибудь бандиты или хулиганы. Меня зарежут, тебя изнасилуют и тоже, может быть, зарежут. Тебе это надо? Пошли спать — трахать я тебя не буду, пока сама не попросишь.

— Наглец!

Парень пожал плечами:

— Сортир покажу, а место, где лечь, выберешь сама. Осторожно, вторая ступенька сломана!

Они уже поднимались по лестнице, когда Малыш что-то вспомнил и остановился:

— Самый главный вопрос! Ты уверена, что из-за тебя завтра стоит не идти на работу?

— Тебе заплатят!

— Гм… Бичом или мечом? Ладно…

То, что парень назвал «сортиром», было ужасно. Страшнее могло быть только… его отсутствие!

— Эй, Малыш! Я уже бдю, а ты еще спишь. Это несправедливо! Вставай!

— У меня выходной! Одолжи лучше рубашку! Я точно знаю: у тебя есть вторая!

— Не п…и! Нет у меня рубашки!

— Есть, есть! Ты ее за шкаф поставил! Дай поносить!

— Не дам! Ты порвешь или испачкаешь! Или гони две монеты!

— А рожа не треснет?

— Тогда девку дай трахнуть. Один раз! Хоть ты ее и не помыл!

— Сам договаривайся! Чем я ее мыть-то буду? Чья очередь была вчера идти за водой?

— Вот я должен ходить за водой для твоей девки!

— Тогда отвали!

— Сам дурак!

По освещенным ласковым утренним солнцем улицам шествовала странная парочка: худой мускулистый парень, одетый только в широкие короткие штаны из облезлой шкуры, и девица с подбитым глазом, голыми руками и коленками. Наряд ее также был сделан из шкуры не первой свежести и перетянут веревочкой на тонкой талии. Забавная, конечно, парочка, но Хаатика каждый день видит и не такое. Молодые люди что-то жевали на ходу и вели непринужденную беседу.

— Послушай, принцесса, ты уверена, что твои родители обрадуются, а не наоборот? Тебя выпорют и отправят обратно — туда, откуда ты сбежала!

— Какой же ты тупой, Малыш!

— Я не Малыш!

— А я не принцесса! Как же прикажешь тебя звать?

— О, у меня много имен! Настоящее — Евгений или Женя, но, если трудно, можешь звать меня даже первым: Зик-ка. Окончание «ка» означает, что я не прошел посвящения в воины.

— Ага, значит, ты дикарь из какого-то дремучего племени? Пробился в столицу на заработки! И на нормальные штаны еще не заработал?

— Обижаешь! Я, между прочим, заплатил за тебя целый шаклим. Этого хватило бы не только на штаны.

— Ах, какой добрый! Мужественный, благородный рыцарь спас бедную девушку от рук злодеев!

— А что, и спас! Я же видел, что ты собиралась драться, как кошка, которую загнали в угол.

— Рыцари и принцы, между прочим, за прекрасных дам сражаются, а не платят разбойникам какую-то мелочь!

— Ничего себе — мелочь! И потом: с подбитым глазом и распухшей губой ты не очень прекрасная дама, а драться пришлось бы с самим Большим Толлом!

— Ага, ты его боишься, Малыш!

— Я — не Малыш. Конечно, боюсь: Толл лучший боец у Южных ворот. Чтобы выбить его, нужно…

— Ты струсил и вместо драки предложил ему денег!

— Прекрати! Я больше не ловлюсь на эти женские штучки! Завалить можно любого… почти любого, но зачем? Толл — хороший парень! А если будешь дразниться, отниму безрукавку, и дальше пойдешь голой!

— Я и говорю: дикарь! Позавчера с дерева слез, вчера из леса вышел!

— Неправда, я здесь кантуюсь уже почти месяц! А на днях была удача: у Храмовиков появилась работа, и они брали всех подряд. Мы готовили какой-то вонючий раствор и заливали его в емкости. Нас даже кормили! И всем заплатили по два шаклима за три дня работы!

— Подумаешь — два шаклима! Лучше расскажи, откуда ты взялся? У тебя было трудное детство, чугунные игрушки, да?

— Ну, с чугуном у нас в Поселке было туго. А игрушек я вообще что-то не помню. Хочешь историю про барсука?

— Какого еще барсука?

— Ну, он был не совсем барсук — здесь такие звери, наверное, не водятся. Он такой… вроде маленького медведя.

— И что? Ребенком он похитил тебя из дворца и унес в свою берлогу. Ты вырос среди зверей и только недавно узнал, что ты — королевской крови. Теперь пробираешься к родителям, чтобы занять свое место у трона?

— Это ты пробираешься к маме с папой. А меня барсук не уносил. Он попал в петлю и уже почти вырвался. Чтобы он совсем не порвал ремень, я стал с ним драться. Он был почти с меня размером.

— Бедное животное! Ты, конечно, победил его?

— Нет, он в конце концов вырвался и убежал. Я остался голодным, и вечером мальчишки избили меня до полусмерти. Но одному из них я порвал ухо, а другому почти откусил палец.

— М-да-а, не получается из тебя сказочного принца. Откуда же ты взялся?

— Я пришел к тебе через миры и века!

— Ну, через миры — это ладно, а как же ты прошел через века? И какие: бывшие или будущие?

— Наверное, можно сказать так: я возник из глубин прошлого. Вот за этими горами когда-то протекали большая река. Там, где она прижималась к предгорьям, жили люди речного племени, а ниже по течению начинались дремучие леса, и там обитали, соответственно, люди лесного племени. Вдоль реки весной и осенью шли стада буйволов и оленей, а в реке водились огромные рыбины — больше меня в длину и вот такой толщины! Мы били их гарпунами с острой рогулькой на ремешке.

— Ты просто пьянствовал с каким-нибудь студентом-историком и наслушался всякой ерунды! Или, может быть, живешь уже тысячи лет? Что-то не похоже!