Валерий Афанасьев - Румиланта Страница 19

– А что ловцы жемчуга? – поинтересовался император.

– Выходят на промысел каждый день. Наемники ставят на нужном участке реки три-четыре корабля с лучниками на борту. Расстояние между кораблями метров триста. На пространство, которое они контролируют, выходят сотни лодок с ловцами. К вечеру они снимаются и идут в крепость на острове. Когда участок для лова оскудевает, переходят на новый. Ловцы отчисляют наемникам процент с улова. Того, что они вылавливают, хватает на всех.

– Да там у них все поставлено на широкую ногу! – удивился император. – Такое предприятие не может работать само по себе, кто-то должен все это организовывать.

– Есть у них что-то вроде администрации. Она организовывала первый десант и договаривалась с кочевниками насчет острова. Она же следит за тем, чтобы ловцы рассчитывались с наемниками, а те не требовали с ловцов сверх положенного и разбирает все споры. В артели люди собираются сами. Отправиться ловить жемчуг может любой. Десть процентов с улова берет администрация, тридцать процентов – наемники. Не знаю, кто вложил в это деньги и все это придумал, знаю только, что к организации фактории на острове приложил руку градоначальник абуданского города Родерика.

– Вы хорошо осведомлены граф. Я узнал несколько неизвестных мне ранее подробностей.

– Спасибо Ваше Императорское Величество, – граф слегка поклонился. – Рад был поделиться тем, что мне известно. События на юге развиваются бурно, но река Хат далека. Не тилукмены беспокоят меня в последнее время.

– Вот как? Тогда кто же?

– Не кто же, а что же. Меня беспокоит стабильность империи, – граф Остер сделал прискорбное выражение лица, наглядно демонстрируя степень своей обеспокоенности.

– Что не так со стабильностью? – поинтересовался верховный властитель крупнейшего на континенте государства.

– Перемены, Ваше Императорское Величество не всегда к добру. Усиливающееся влияние гномов создает некоторую напряженность в обществе. Наши мастеровые страдают.

– Полно, граф, Вы переоцениваете это влияние. Гномов не так много и поставки их кованых изделий лишь подстегнут старательность наших мастеровых.

– А стекло? Вас не беспокоит, сир, то, что транспортировка стекла тоже в их руках.

– А вот здесь, граф, ты попал пальцем в небо. Гномы привозят лишь малую часть стекла с юга. Герцог Фагуа ведет с вольными городами куда более оживленную торговлю, да и наши купцы не отстают. Я не говорю о купцах из Абудага. Как только заработал волок, по Ропе идут десятки их кораблей.

– Вот именно, Ваше Императорское величество, идут. А что нам с того? Да, они платят проездную пошлину, но это капля в море по сравнению с теми убытками, которые мы несем.

– Убытками? О чем Вы, граф?

– О конкуренции. Абудагцы везут с юга товары, а потом продают их в наших же северных провинциях. А жемчуг? Большая часть торговли жемчугом сосредоточена в руках абудагцев и гномов.

– Это действительно так? – спросил слегка обеспокоенно император.

– Еще бы! На словах в фактории жемчуг продают всем, но почему-то большая его часть оказывается совсем не в тех руках, что хотелось бы нам. А этот выскочка виконт, появившийся неизвестно откуда? Он перетаскивает корабли из реки в реку и набивает свои карманы. О том, что наши купцы несут убытки, он и думать не желает.

– Да, но а Абудагом нам ссориться не с руки. Не предлагаешь же ты закрыть волок?

– Нет. Это нецелесообразно. Хотя этот виконт неприлично разбогател.

– Один из виконтов разбогател, что здесь такого. Империи это только на пользу.

– Это создает нездоровый ажиотаж среди других. А герцог Фагуа?

– А что герцог? – поинтересовался император.

– Его влияние усиливается, и это не может меня, как верного подданного Вашего Императорского Величества, не беспокоить. Золото течет рекой в казну герцога. Не удивлюсь, если скоро его казна станет больше казны императорской. При его титуле это очень опасное сочетание. Дворяне герцогства воздают хвалу своему сюзерену, остальные дворяне ропщут.

– Как, ропщут? – удивился император.

– Разумеется, не все, но недовольные есть.

– Можешь назвать имена?

– Это не так явно, Ваше Императорское Величество. Слово здесь, реплика там. Нельзя сказать однозначно, что кто-то чем-то недоволен, но общая направленность настроений не может не тревожить. Спокойствие империи – слишком хрупкая вещь, поколебать его несложно. Сир, Вы должны принять незамедлительные меры.

– Ты думаешь? И какие меры тебе кажутся необходимыми?

– Меры, которые позволили бы ограничить влияние герцога Фагуа и некоторых его сторонников.

– Мне кажется, граф, Вы преувеличиваете. Не все так плохо. Герцог Фагуа верный подданный короны и его влияние идет только на пользу империи.

– Может быть. Это всего лишь мое мнение, но прошу заметить, мнение патриота и горячего Вашего сторонника.

– Я ценю такую преданность, граф. Но мнение – это всего лишь мнение. Я не могу обвинить герцога на основании таких хлипких доводов.

– Обвинить его светлость? – с притворным ужасом воскликнул граф Остер. – Мне бы такого и в голову никогда не пришло. Я всего лишь высказал обеспокоенность развитием событий и только.

– Я рад, что ты стоишь на страже интересов империи. Но если бы ты мог сказать что-то более конкретное…

– Увы, сир, я не располагаю фактами, – печально сказал Остер.

Он видел, что зерно сомнения заронено. Что касается фактов, то их на самом деле у графа не было.

– Когда будут, тогда и продолжим этот разговор.

– Как будет угодно Вашему Императорскому Величеству, – поклонился граф Остер.

– Жду тебя на следующей неделе, – император кивнул, давая понять, что аудиенция закончена.

Убедил ли его граф? Разумеется нет. Но тень сомнения уже появилась. К тому же герцог Фагуа в последнее время и в самом деле неприлично разбогател. О виконте Вике вообще рассказывали массу удивительных историй. Один только волок с повозками на железных колесах чего стоит. А устройство, которое само превращает бревна в доски… Даже шипучее игристое вино, которое герцог поставляет в столицу, говорят, его изобретение. Как досадно, что этот человек верный сторонник герцога.

ќГраф Остер оставил императора Некуша III пребывающим в размышлениях и поспешил на встречу с человеком, которому отводилась немаловажная роль в его планах.

Как и многие родовитые дворяне империи граф Остер имел свой дом в столице. К сожалению, дела не позволяли ему жить в нем постоянно – немалые владения на юге требовали его присутствия. Пусти дела на самотек и не заметишь, как все начнет разваливаться. Приходилось довольствоваться временными приездами в главный город империи, проводя в нем в общей сложности не более трех-четырех месяцев в год.

Не проживая постоянно в столице, граф не вел еженедельных приемов, как это было принято во многих домах, предпочитая довольствоваться приемами внеплановыми или аудиенциями, если в них была нужда.

На сегодняшний вечер было отправлено приглашение его земляку и дальнему родственнику, который ответил на него согласием и должен был прибыть с визитом. Граф не рассчитывал, что его неожиданный визит к императору продлиться так долго и потому спешил. Его гость был менее родовит, чем сам граф, но положение обеспечивало независимость от многих, в том числе и от самого Остера. Имея определенного рода планы, заставлять своего гостя ждать было бы неразумно.

– Погоняй! – крикнул граф кучеру, лишь только устроился в карете.

Не прошло и четверти часа с возвращения графа домой, как слуга доложил ему:

– Ваша Светлость, барон Лефлер просит его принять.

Это был тот самый ожидаемый визит, и граф не замедлил с ответом:

– Проси.

Барон появился на пороге в шитом золотом гвардейском мундире. Остер раскрыл руки для объятий и поспешил навстречу.

– Рад тебя видеть, дорогой племянник!

Если честно, то племянник был троюродным, но могло ли это сделать чувства графа менее пылкими, особенно если племянник этот смог занять неплохую должность при дворе.

– Спасибо, дядюшка, – Лефлер закрутил ус и стиснул графа в стальных медвежьих объятиях.

Барон Лефлер был молодцеват и порой излишне прямолинеен. Завзятый бретер и любитель женщин был чужд чересчур хитроумных интриг, предпочитая делать ставку на напор и решительность. Этому ли он был обязан своему взлету или удачно сложившимся обстоятельствам. Барону было едва за тридцать, но он уже был командиром гвардейского полка. Правда, любой командир пехотного легиона имел под своим началом больше воинов, но гвардия всегда была в империи на особом счету.

– Как служба, любезный племянник? – поинтересовался граф.

– Хвала императору, неплохо, – довольно отозвался гость.