Майкл Суэнвик - Джек-Фауст Страница 19

- Нет, герр Рейнхардт. Но я веду дела в этом городе, а вы хорошо известны не только деловой хваткой в вопросах коммерции, но и своей порядочностью.

- Ну, вы преувеличиваете, - небрежно произнес довольный торговец. Его жена улыбнулась. - А вы, сударь? Как вас зовут?

- Я, герр Рейнхардт, смиренный проситель Иоганн Фауст.

- Воздушный летатель?

- Выходит, вы слышали обо мне. Тем проще мне будет изложить свое дело. Косвенно это касается и моего воздушного экипажа, именно из-за него я здесь оказался. Видите ли, мой подъем в воздух настолько взбудоражил толпу, что по моем возвращении они уничтожили воздушный шар, а затем, когда их неутоленная страсть снова взыграла, ворвались в мой дом и спалили его дотла. Мне посчастливилось убежать, чем я и спас себе жизнь. Я потерял все, что имел. - Эта ложь слетала с его уст на удивление легко, и Фауст безрадостно изумился, открыв в себе талант к обману, до этого дремавший в самых потаенных уголках его души. - К моему нескончаемому позору, мне пришлось наделать долгов. Я очень надеялся на чье-нибудь покровительство, однако…

Беседуя, все трое продолжали идти к дому Рейнхардтов вежливо-неспешным шагом. Ибо, хотя светила полная луна и дети все еще играли на улицах, уже наступило время всем достойным состоятельным людям оказаться в безопасности своих постелей. Не имей они счастья жить в крупном городе, их двери уже с раннего вечера были бы заперты на засовы.

- Не в обиду будь сказано, - дружелюбно, но осторожно и церемонно произнес Рейнхардт, - вы слишком увлекаетесь фантазиями. То, что вы создали, - восхитительно! Сумей вы отыскать того, кто платил бы за ваши изобретения, я отправился бы сколь угодно далеко ради редкого счастья увидеть подобную вещь. Однако каково его практическое применение? Продавать свою гениальность очень непросто. Если бы вы обратили свой выдающийся интеллект на что-нибудь менее возвышенное и все же более легко применяемое… - Он пожал плечами. - Извините такую мою прямоту, сударь, но я говорю от чистого сердца. Я не имею возможности вкладывать деньги в ваше летающее устройство.

- Умоляю, дослушайте меня! Вы не так поняли. Мое намерение заключается вовсе не в этом. - Фауст мгновение колебался, затем сказал: - Помимо всего прочего я изобрел нечто более практическое: карету на рессорах.

- Так это ваше изобретение? - спросил Рейнхардт, а его супруга воскликнула:

- Значит вы - тот таинственный ученый из Виттенберга, о котором говаривал Пфинцинг?!

Ее локоть прижался к локтю мужа, и она несколько раз слегка толкнула его, что было тайным сигналом, как узнал из шепота Фауст, означающим, чтобы тот был начеку из-за вероятной выгоды.

- Герр Пфинцинг сделал это устройство чрезвычайно хорошим, - сказал Рейнхардт. - И все же, если вы прибыли сюда, чтобы оспорить в суде его долю прибыли, мне остается только надеяться, что вы связали его обязательством посредством надежного договора. Пфинцинг - человек честный, но тяжелый.

Они подошли к дому Рейнхардтов и остановились у крыльца.

- Он имеет полное право на свою прибыль, - произнес Фауст. - У меня же… - и лишь дьявол сумел бы обнаружить в его голосе нерешительность или предположить, что он сейчас пускается в авантюру, - много других идей подобного практического толка.

Рейнхардты быстро переглянулись, и муж добродушно взял Фауста за руку.

- Тогда зайдемте к нам, добрый друг. Если мы заговорили о деле, то давайте говорить серьезно и в домашнем уюте. Мы сможем спокойно побеседовать в гостевой комнате.

Они вошли в дом. Фрау Рейнхардт исчезла в поисках свечей. Стоя в лунном свете, держась одной рукою за дверь, готовый закрыть ее, едва вернется жена, Рейнхардт проговорил:

- Ну-с - извините мое страстное любопытство, - что же именно вы имели в виду?

- Например, оптический прибор, который так манипулирует светом, что становятся видны очень отдаленные предметы. Я уже использовал его для…

- Да, да, но не забывайте, я спросил о практически полезных устройствах. Не надо занимательных финтифлюшек и прочей чепухи!

До того, как Фауст увидел Маргариту, такое пренебрежение величайшими открытиями привело бы его в неописуемую ярость. Но сейчас он обуздал себя и ответил:

- Куда уж практичнее? Военное применение, особенно для кораблей и портовых городов, должно быть самоочевидно. С его использованием все пираты разбегутся, у городов и крепостей появится в запасе лишний час, чтобы приготовиться и отразить нападение, а расположение вражеских армий можно будет распознать на расстоянии. - Нюрнберг был главным городом литейщиков; литейные цеха означали вооружение; во всем цивилизованном мире Нюрнберг славился своими пушками. Фауст понимал, что введение в применение его великого изобретения не может не заинтересовать глубоко его почтенного собеседника. - Я назвал это, - сказал он, оценивая реакцию своего слушателя, - «подзорная труба».

Появилась фрау Рейнхардт со свечами. Одну она протянула мужу.

- Погляжу, осталось ли мясо после ужина, и отнесу к тебе в кабинет, - сказала она и снова поспешно удалилась. - Вероятно, еще есть хлеб. - Ее голос эхом разносился по дому. - Маргарита! - громко позвала она. Затем раздраженно спросила: - Где же она?

Кабинет был удобный, уютный, обшитый деревом и довольно большой. Они уселись в кресла, Рейнхардт прибрал на столе и вытащил из ящика письменного стола несколько листков бумаги.

- Еще я изобрел способ вытягивать тончайшую и очень прочную проволоку, намного лучше, чем прежде, а это практично с коммерческой точки зрения. Я также знаю, как отливать некоторые металлы в более крупные куски, чем это возможно сейчас. Однако подобные вещи требуют значительного вложения золота. Подзорная труба может быть быстро создана руками всего одного мастера, с минимальными издержками, а затем продана - с получением быстрой и надежной прибыли.

- Мы движемся в правильном направлении. Продолжайте высказывать свои мысли в том же духе! Собственно, я думаю… а! вот и дочка!

В дверном проеме появилась Маргарита в длинном белом ночном платье со свечой, которая озаряла ее своим светом. Еще она держала поднос с двумя бокалами, бутылкой вина и несколькими кусками жареного мяса, на скорую руку переложенного ломтиками хлеба. Она посмотрела на Фауста и, не узнав его, учтиво улыбнулась.

В качестве характерной для него причуды, Мефистофель наполнил полутемный дом жуками-светляками, попугаями, крылатыми феями, пляшущими огоньками и смехом эльфов, причем все это закручивалось в какой-то хаотической спирали. Выли обезьяны, задирали хоботы и трубили слоны. В темный угол скользнуло нечто огромное и змееобразное.

Фауст был зачарован настолько, что почти ничего не замечал.

7. ИНКВИЗИЦИЯ

Люди в масках подступили к Фаусту в сумерках. Он возвращался в мастерскую после проверки новых ткацких машин с усовершенствованным челноком, а они вышли из темноты и достали ножи. Все произошло так быстро, что нельзя было сказать, сколько именно головорезов поджидало ученого на пути. По меньшей мере четверо: один угрожающе стоял прямо перед Фаустом, второй заламывал ему руку за спину, третий набросил на голову мешок, а еще один связал Фаусту запястья. Но их могло быть и больше.

- Закричишь - и ты покойник, - прорычал один из них.

- Не пугайся, мы не враги, - прошептал второй.

Во время коротких рефлексивных попыток вырваться Фауст беззвучно прокричал Мефистофелю, чтобы тот сообщил ему имена напавших, их намерения и способ, как от них удрать. Но Мефистофель не отвечал.

И потому Фауст стал вести себя смирно.

Ослепленного и сбитого с толку, его повели по лестнице вверх, потом вниз по улицу, завели в какое-то здание, затем опять вывели под открытое небо. Он почти сразу же потерял ориентацию, но его продолжали вести через длинный и запутанный лабиринт внезапных поворотов, возвращений обратно и подобных уже не нужных маскировок. Если он замедлял шаг, его били по спине, чтобы поторапливался. Все это наводило ужас.

Но даже в эти страшные мгновения он не переставал думать о Маргарите.

Он виделся с ней ежедневно. Одетый в грубый рабочий костюм и кожаный передник, в большом берете ремесленника на голове, Фауст все часы, когда не спал, проводил в мастерской, стараясь посредством работы добиться если не умиротворения, то своего рода тупого успокоения. Он читал лекции, демонстрировал технические приспособления, вел учебные занятия. При поддержке постоянно обновляемой группы умелых мастеров и опытных ремесленников он создавал рабочие модели бесчисленного количества новых приборов. Когда внезапно потребовалось, он собрал цеховых мастеров, чтобы сработать кузнечные мехи, и владельцы собственных кузниц пыхтели от натуги, вращая огромные жернова.