Андрей Матвеенко - Сны Великого князя. Дилогия (СИ) Страница 2

Опыт общения с оккультными знаниям у князя уже имелся стараниями госпожи Анненковой*, фрейлины его «казенной» жены. Однако Мария Сергеевна Анненкова давно пребывала за пределами страны, отправленная в почетную ссылку, и на ее помощь в организации спиритического сеанса рассчитывать не приходилось. Да и сам великий князь, отнюдь не желая прослыть душевнобольным в кругу придворных сплетников, мог обратиться за содействием в столь щекотливом деле лишь к человеку, которого хорошо знал — а именно к собственной супруге, тоже не избежавшей увлечения мистицизмом.

*Справочно:

Мария Сергеевна Анненкова (1837–1924) — фрейлина» официальной» супруги Константина Николаевича, великой княгини Александры Иосифовны, которая увлекалась спиритизмоми сумела, по свидетельству другой фрейлины, А.Ф.Тютчевой, втянуть в свои магнетические сеансы и саму великую княгиню (пристрастившуюся к ним столь сильно, что дело чуть не закончилось умственным расстройством), и ее мужа. В 1856 году была фактически выслана из страны за границу императрицей Марией Александровной.

Как потом говорили злые языки, когда часть сей истории выплыла-таки наружу, в дальнейшем развитии событий слишком многое указывало на то, что Александра Иосифовна, вынужденная до сей поры по просьбе супруга «соблюдать приличия»* и фактически закрывать глаза на его любовные похождения, просто воспользовалась удачным моментом для того, чтобы попытаться отвадить мужа от более молодой и удачливой соперницы. И, хотя особого ума молва ей не приписывала, смогла в этом до определенной степени преуспеть.

*Справочно:

Такая просьба со стороны Константина Николаевича действительно имела место в нашей истории.

История умалчивает о том, что конкретно сказал великому князю в ходе спиритического сеанса присоветованный его супругой медиум. Но, по общему мнению, он явно должен был уверить князя в «пророческом» характере его видений, а также в том, что только лишь один Константин Николаевич сможет упредить грядущие невзгоды — а посему он должен денно и нощно работать над этим, не щадя своих сил и, как модно нынче писать в служебных характеристиках, не считаясь с затратами личного времени (прежде всего — ну конечно же! — с затратами времени на дела семейные и, скажем так, «псевдосемейные»). По крайней мере, для Александры Иосифовны в этом всем просматривалась определенная выгода в свете здравого понимания ею факта, что от новой своей любви муж вряд ли откажется, а в означенном раскладе хотя бы сработает принцип «так не доставайся же ты никому!».

В пользу этой версии как и самого события, так и предполагаемого характера возможного инструктажа медиума великой княгиней свидетельствовали и все дальнейшие действия Константина Николаевича.

ї 2… И их последствия

Не секрет, что со своим царственным братом великого князя связывали не только родственные, но и дружеские узы.* Потому вполне ожидаемой стала предпринятая Константином Николаевичем попытка предупредить монарха о грозящей ему опасности и ее возможном источнике.

*Справочно:

Константин Николаевич и Александр Николаевич Романовы действительно находились в хороших отношениях и, в частности, длительное время вели переписку, затрагивавшую как внутрисемейные, так и государственные вопросы.

Впрочем, эффект от отправленного в Крым, где изволило отдыхать от державных забот все многочисленное царское семейство, письма с подробным описанием сна о безвременной кончине царя от рук преступников и призывом не игнорировать сии «пророческие» видения, вышел совсем не тот, что ожидал великий князь.

Александр II прочел письмо с должным вниманием, но большую часть тревог брата списал на легкое душевное расстройство от всех забот, выпавших в последнее время на его долю. Да и цыганское гадание сулило царю пережить шесть покушений, а пока их было лишь три…* В общем, никаких дополнительных мер по усилению охраны железнодорожных путей, по которым царская семья вскоре должна была возвращаться из Крыма (на крайнюю желательность сей меры указывал в своем письме великий князь), предпринято не было.

*Справочно:

Согласно легенде, в 1867 году в Париже цыганка нагадала Александру II, что он переживет шесть покушений и погибнет при седьмом. Так в нашей истории и произошло.

Но и совсем уж даром предупреждения великого князя не пропали. Потому, когда в Харькове обнаружилась неисправность паровоза свитского поезда, шедшего перед царским, император, возможно, еще помня содержание письма брата, предпочел перестраховаться и дождаться его починки, и лишь затем продолжать путь, не меняя порядок движения. И 19 ноября 1879 года этот путь свел вместе состав царского поезда и бомбу, заложенную под железнодорожное полотно «народовольцами» на московско-курской железной дороге, близ Курского вокзала.

Как позже отмечалось всеми лицами, осведомленными о деталях сего инцидента, злоумышленникам, видимо, ворожил сам Диавол, ибо они просто-таки нечеловечески точно угадали и с порядком движения поездов, и со временем подрыва своей «адской машины». При этом, несмотря на почти два десятка пассажиров поезда с ранениями и переломами, погибший был всего один. Увы, но бомба нашла именно ту цель, кою тщились устранить террористы. Императора и Самодержца Всероссийского Александра II, имевшего несчастье в момент взрыва находиться на ногах, движение сорвавшегося с рельсов вагона резко швырнуло вперед и вниз. Скорость этого движения и оказавшаяся на пути монаршего чела столешница сломали хребет русскому государю, и отнюдь не в переносном смысле. Царь умер практически мгновенно, посрамив своей смертью и нагаданное парижской цыганкой, и открывшееся 21 год спустя пророчество Авеля* — но обстоятельства его смерти неожиданно сослужили российскому престолу, как выяснилось уже много позже, и в некотором роде добрую службу.

*Справочно:

В нашей истории данное покушение на Александра II оказалось безуспешным, в том числе и потому, что царь не стал ждать починки свитского поезда и его состав проследовал первым. Не осведомленные об этом народовольцы взорвали мину под четвертым вагоном шедшего вторым свитского поезда, при этом происшествие обошлось без человеческих жертв. Удача, если можно ее так назвать применительно к столь неблаговидному действу, как цареубийство, улыбнулась «народовольцам» только спустя почти полтора года.

Что же касается упомянутых пророчеств, то про цыганское гадание сказано выше. А 12 марта 1901 года, ровно через сто лет со дня убийства императора Павла I, Николай II с супругой в Гатчинском дворце должны были вскрывать ларец, содержавший, по легенде, пророчества монаха Авеля, посвященные российским царям династии Романовых. Считается, что про Александра II там было сказано следующее: «Царём-Освободителем преднаречённый… крепостным он свободу даст, а после турок побьёт и славян тоже освободит от ига неверного. Не простят бунтари ему великих деяний, «охоту» на него начнут, убьют среди дня ясного в столице». В описываем мире это пророчество сбылось лишь частично, хотя принято считать, что Авель в своих прогнозах не ошибался.

Убийство Александра II повергло правящий класс империи в глубокое смятение и страх за судьбу династии и государства. Но правил престолонаследования оно отнюдь не отменяло, и уже 20 ноября бразды правления принял в свои руки его сын Александр, ставший уже вполне официально третьим российским монархом с таким именем.

Однако среди лиц, так или иначе озабоченных своим местом при дворе нового императора, особые треволнения выпали на долю великого князя Константина Николаевича Романова. Потрясенный тем, насколько полно и точно обстоятельства смерти брата повторили увиденное им во снах (кстати, сошедших на нет практически сразу же после сего скорбного события), великий князь теперь уже безоговорочно уверовал как в пророческую суть всех прочих своих сновидений, так и в свою особую роль в возможном предотвращении грозящих России невзгод. Вот только выполнение этой роли и сохранение хоть каких-либо рычагов влияния на ситуацию в стране в свете изрядно подпорченных отношений между дядей и его теперь уже венценосным племянником представлялось делом до крайности затруднительным.

Однако же этот почти безнадежный вызов будто придал разменявшему уже шестой десяток князю новые силы. И, один Бог ведает, каким чудом, но он сумел-таки выбить личную аудиенцию у нового российского государя до намеченного последним на начало декабря 1879 года заседания Кабинета министров с участием великих князей, на котором планировалось определить дальнейший политический и социальный курс Российской Империи.*