Андрей Величко - Точка бифуркации Страница 2

– Давай подробности, – попросил я. – За кого она собралась выскочить?

– За Сергея.

– Хитра, чертовка. И, конечно, хочет, чтобы я не гнал Сережу из России, да еще продолжал платить ему великокняжеское содержание?

– Разумеется, а то зачем бы ей был нужен Сергей Михайлович без всего этого.

Немного подумав, Рита уточнила:

– Маля утверждает, что Сергей сам предложил жениться, добавив, что с ней он готов жить даже в нищете.

– Ага, так он ей и нужен, нищий-то. Могу предположить, что ему ответила исходящая высокими чувствами Малечка. Мол, она слишком любит Сережу, чтобы стать причиной таких жертв. Нет, она сейчас пойдет к императрице, упадет ей в ноги и постарается вымолить, чтобы та походатайствовала перед императором.

– В общих чертах так оно и было. Ты не поверишь, как безутешно она передо мной рыдала.

– С какой стати? – удивился я.

– Ну, я попросила показать, как бы она меня уговаривала, не связывай нас служебные отношения. Получилось очень убедительно, я чуть сама не прослезилась.

– Хорошо, я пока подумаю, как эти обстоятельства можно использовать наиболее эффективно, а ты дня через три приведи Малю ко мне.

То, что Матильда в начале встречи несколько робела, было видно. Все-таки это она с императрицей общалась сравнительно часто и накоротке, а со мной такое поведение осталось в далеком прошлом.

– Надеюсь, ты понимаешь, что твоя просьба весьма неординарна, – на всякий случай уточнил я.

– Да, ваше величество. И готова на все.

– Всего мне не надо, но кое-что действительно потребуется. В принципе я могу разрешить подобное, но только своим верным соратникам. Ты к ним уже давно относишься, а вот Сергей – нет. Пока нет, но еще есть время это исправить. Он должен согласиться работать с тобой в паре и на тех же условиях, что и ты. За верность – все, что в моих возможностях, за предательство – смерть. Да и вообще, работа предстоит очень непростая. Он сможет?

– Да, – решительно ответила Матильда. – У меня – сможет.

– Когда он будет готов к беседе со мной?

– Если без спешки, то через неделю, ваше величество.

– Когда мы одни или только с императрицей, я для тебя Александр.

– Спасибо, Александр. А можно к вам обратиться с просьбой? Когда мы одни или с императрицей, не называйте меня Матильдой или даже Матильдой Феликсовной. Если можно, то, как раньше, Малей или Малечкой.

Вот зараза, подумал я и махнул рукой:

– Ладно, иди… Малечка.

Вообще-то Матильду очень вовремя одолели матримониальные желания. Дело было в том, что я, кажется, наконец разобрался, какую роль хочет предложить Японии Англия.

В Лондоне уже убедились, что вовлечение России в любую войну окончательно оформит русско-германский союз, что, естественно, считалось абсолютно нежелательным. Но если таковое произойдет, то к нему надо быть готовым, и сэры во главе с королем это понимали не хуже меня. А какая конфигурация стран могла противостоять союзным Германии и России?

Если только Англия и Франция, то сдаваться можно сразу. У Лондона нет хоть сколько-нибудь приличной сухопутной армии, французов немцы неплохо били и без нашей помощи, а с ней уделают еще быстрее и основательней. Морская же блокада будет неэффективной, ибо и сырье, и продовольствие Германия сможет получать из России. Причем германский флот развивается быстрее английского и лет через десять сможет создать серьезные проблемы для Роял Нэви.

Значит, нужны еще союзники. Первое, что может прийти в голову, и мне именно оно и пришло, – Штаты. Но в Лондоне отлично понимают, что на роль младшего партнера Вашингтон не согласится, но зато в качестве старшего выдоит Великобританию досуха. Кроме того, вряд ли американцы так сразу захотят вмешиваться в конфликт с неизвестным исходом. Скорее всего, они посмотрят, кто берет верх, после чего начнут потихоньку помогать тому, кто проигрывает. Чтоб, значит, война затянулась, а прибыли их торговцев оружием возросли. Так что Лондон вряд ли сможет уговорить Штаты на скоординированное выступление.

Всякие там Румынии, Италии и Дании никто всерьез рассматривать не станет, и в Европе из подлежащих окучиванию держав остается только Австро-Венгрия. Вот такой тройственный союз уже имеет какие-то шансы на победу, но весьма невеликие. Однако если в спину России ударит Япония, то они заметно возрастут. В общем, я склонялся к подозрению, что в Лондоне решили совместить Русско-японскую и Первую мировую войны, но тут была одна тонкость. Она заключалась в том, что Франция отчаянно трусила. И не без причины.

В Париже хорошо понимали, что, как бы ни закончилась война, за время ее протекания большая часть Франции окажется в руинах, ведь основные боевые действия будут, скорее всего, разворачиваться на ее территории. Да и многие еще ясно помнили, каково оно, воевать с Германией. Поэтому Франция не теряла надежды как-то ухитриться привязать к себе Россию, причем настолько, что иногда даже позволяла себе огрызаться на окрики из Лондона.

Так вот, подумал я, а что, если дать лягушатникам реальную надежду? Ну, почти реальную, с виду и не отличишь. Пусть великий князь Сергей для всех станет ближайшим другом императора, его доверенным лицом и чуть ли не фаворитом. Тогда ведь французы, найдя к нему подход через Малю, из шкуры наизнанку вывернутся! Из финансовой, я имею в виду. А это будет очень ко времени, ибо с деньгами у меня, как всегда, ощущается напряг. Да и раздрай в рядах будущих союзников тоже лишним не станет.

Оставалось только понять – сможет ли Сергей, пусть и при всемерной поддержке своей ненаглядной Матильды, сыграть такую роль?

Так что я ждал нашей встречи даже с некоторым нетерпением.

В качестве небольшого аванса прием состоялся в верхнем кабинете, то есть на третьем этаже Арсенального каре. Это был знак особого расположения, потому как из всех моих родственников чести побывать тут пока удостоились только Рита, Мишка и Сандро с Ксенией. Правда, переходить на «ты» я Сергею пока не предложил. А просто взял и честно рассказал, чего я от него хочу, что смогу дать взамен в случае лояльности и что заберу, если она вдруг когда-нибудь кончится.

– Ничего особенного, – уточнил я, – только жизни и имущество. Ваши с Матильдой Феликсовной. Распространять ли это на ваших будущих детей, я еще не решил.

Было забавно наблюдать, как при этих словах изменилась физиономия визитера. Разумеется, Маля уже ему пересказала суть моего предложения, но он, наверное, надеялся, что любимая преувеличивает. А она, оказывается, даже слегка преуменьшала!

– Я согласен, – вздохнул Сергей, – но позвольте задать один вопрос. Неужели правда, что родственные узы для вас ничего не значат?

– Сами по себе – действительно почти нет. Если они подкреплены совместной со мной работой на благо России, то только тогда становятся по-настоящему крепкими. Когда родственники заботятся только о своем благополучии, но не задевают при этом моих интересов, мне они безразличны. Ну, а уж если кто-то ухитрится эти интересы задеть, родственные связи начинают работать как отягчающее обстоятельство. Например, вспомните дядю Алексея. Я не буду уточнять, от чего именно он помер, но сделано это было очень вовремя. Зато вдовствующая императрица для меня ныне – любимая и уважаемая мать. Она вовремя поняла реальную обстановку, и теперь наши отношения практически безоблачны. Вот видите, Сергей, насколько я с вами откровенен? Это потому, что действительно надеюсь – вы сможете стать мне родственником не только по факту рождения.

Так, подумал я, накал патетики пора снижать, а то ведь могу не выдержать и ухмыльнуться в самом неподходящем месте.

– Ладно, хватит о грустном. Давайте лучше подумаем, за какие заслуги Матильде Феликсовне будет пожалован графский титул, дабы ваш брак не выглядел совсем уж неприлично. А потом сделать ее светлейшей княгиней я смогу и без всяких поводов, прецеденты уже были.

Ну да, именно так Александр Второй сделал из княжны Екатерины Долгоруковой светлейшую княгиню Юрьевскую. Правда, она уже давно была его любовницей. Но ведь многие, в том числе и Сергей, считают, что и Маля когда-то давно была моей! Так что все нормально, не будем создавать трудностей на ровном месте.

– Итак, – сказал я после небольшой паузы, – надеюсь, что отныне у меня появился еще один настоящий родственник. Вам надлежит начать впрягаться в государственные дела. Ваш отец, великий князь Михаил Николаевич, в силу почтенного возраста уже испытывает определенные трудности с исполнением обязанностей генерал-фельдцейхмейстера. Подумайте, чем вы можете ему помочь, имея в виду, что скоро главным в российской артиллерии придется становиться уже вам.

Исключительно для публики, мысленно закончил я свою речь. Если Сергей не дурак, то и сам это скоро поймет. Но вряд ли он обидится – во всяком случае, Маля обещала такого не допустить. Впрочем, какую-то малую толику реальных полномочий ему, пожалуй, дать придется. А то вдруг балерина ему все-таки не застила весь свет и осталась маленькая щелка для честолюбия! И если не дать ему выхода, то в конце концов может получиться нехорошо. Как совсем недавно с Поляковым. Врач написал в заключении, что Лазарь Соломонович скончался вследствие приступа грудной жабы. С моей точки зрения, это была чистейшая правда! Жаба его, гада, задушила, решил навариться на кризисе. Не греб бы он так борзо под себя, нарушая наши договоренности, – до сих пор бы был живехонек.