Роман Буревой - Тайна Нереиды Страница 20

– Приветствую тебя, Руфин Август и тебя, Элий Цезарь! – Она выкрикнула эти слова слишком громко, потому как задыхалась. Не от бега по лестнице – от волнения.

– А вот и Летиция, – слащаво улыбнулся Руфин. – Прекрасная картина – розовое на коричневом фоне. Как розовый фламинго. Мой сыночек воспылал к тебе такой страстью…

«Значит, отважился, – мелькнуло в голове Летиции. – Не любит, но один больше не может. Могу я принять такое или нет?»

Сердце гулко бухнуло раз, другой и замерло. Комнату будто заволоклась туманом. Летти увидела зубец полуразрушенной стены, утыканные стрелами мешки с песком. Белые струйки песка вытекали из дыр, как кровь из ран. Чья-то голова, обвязанной красной тряпкой, приникла к камню. Мелькнули лица – закопченные, грязные, коричневые от загара. Одно – с тонким чуть кривоватым носом, с царапиной на скуле. Она не сразу узнала Элия. В шлеме она видела его когда-то на арене Колизея, но в этот раз на Элии не нарядный гладиаторский шлем, а боевой, с вмятинами, не раз выдерживавший вражеские удары. На броненагруднике тоже отметины. Элий подносит к глазам бинокль. Потом поворачивается и что-то говорит немолодому военному в форме преторианца. И тут стрела впивается Элию в шею – как раз между нащечниками шлема и броненагрудником…

Летти вскрикнула, будто ее ударил наконечник. Она поднесла руку к шее и вновь болезненно ойкнула – пальцы коснулись синяка, оставшегося от удара Бенита.

– Да… я согласна… – услышала Летиция свой голос, будто со стороны.

– Летти, ты еще ребенок, – голос матери был так же далек, как продымленная стена и летящие стрелы. – Ты не можешь решать…

– Я не ребенок. Я все знаю. Все. – Она ставила точки, будто гвозди вбивала. Не для Сервилии – для Элия говорила.

Он слушал. Очень внимательно. Ловил каждое слово.

– В прежние времена в брак можно было вступать с двенадцати лет. Теперь – с четырнадцати, – напомнил Элий.

– «… брак создается не совокуплением, а согласием», – процитировала Летиция: перед приходом Элия она как раз просматривала Римское частное право.

– Ну и отлично, – потер руки Руфин и хихикнул, довольный удачей. – Будет двойная свадьба. Августа и Цезаря. Ты рада, Сервилия?

– Я счастлива! – прошипела она гадюкой.

Летти побежала к телефону. Наверняка сейчас будет звонить Фабии. Сервилия выругалась шепотом. Девчонка ее предала. Они могли бы вдвоем править Римом. А она выбрала этого хромого недоумка. Подъем Цезаря будет краток, а падение – длительным и мерзким. Не надо обладать пророческим даром, чтобы это предугадать.

– Бабушка? – Летти старалась говорить бездумно, весело, как и должна говорить девочка ее возраста, поглупевшая от счастья. – Элий Цезарь посватался ко мне, и я согласилась. Приезжай, пожалуйста, немедленно. Я хочу побыть в твоем доме до свадьбы.

Она выразительно посмотрела на мать и повесила трубку.

– Ну, я отбываю, – зевнул Руфин и помахал ладошкой. – А вы тут, детки, поворкуйте. Но без вольностей. – Он хихикнул и погрозил Элию пальцем.

Август вышел, и Сервилия кинулась в атаку на Элия.

– Почему бы тебе не убраться вслед за ним?

– Он уедет вместе со мной, – ответила вместо жениха Летиция и взяла его за руку. – И с бабушкой.

– Ты проходимец. Изнасиловал мою дочь, а теперь решил жениться на ней. – Сервилия чуть не плакала. Кажется, она уже и сама верила, что Элий поступил с Летицией бесчестно.

– Мама! – Летти протестующе вскинула руку. – Это не так!

– Ни тебе, ни Руфину не удержать власти над Римом. Вас обоих прирежут, как ягнят на алтаре. Есть люди посильнее.

– Я не знал, что ты обладаешь пророческим даром, домна. – В его голосе не было и тени насмешки, но Сервилии показалось, что он издевается над нею.

– Я обладаю умом, – огрызнулась Сервилия Кар. – В отличие от своей дочурки. И этого вполне достаточно, чтобы делать прогнозы. Ты никогда не станешь императором, Элий. Запомни: никогда. А Летиция? Она наплевала на меня, и радости в жизни ей не будет. Попомни, Летти, мои слова: когда-нибудь он предаст тебя и твоих детей, твердя, что делает это ради блага Рима!

– Мама!

– Боги тебя накажут, запомни мои слова.

Летиция стояла ни жива, ни мертва. Сервилия всегда предсказывала злое. Это было не пророческое, не от высшей силы шло – от ума. Но ее предсказания всегда сбывались.

Тем временем Сервилия тоже призвала союзника – адвокатскую контору Макция Проба.

«Римляне в затруднительных случаях обращаются не к богам, а к адвокатам», – отметил Элий с усмешкой, хотя знал, что предстоящая встреча не сулит веселья.

– Почему она так меня ненавидит? – шепотом спросил Элий.

Летти пожала плечами. Не станет же она рассказывать, что ей пришло на ум этой ночью.

Элий провел ладонью по ее волосам. В ответ она порывисто прижалась к его груди и коснулась того места на шее, куда – как только что привиделось – вошла стрела. Так хотелось нащупать на коже шрам! Это бы означало, что стрела уже ужалила Элия, и опасаться больше нечего. О, если б ей привиделось прошлое! Благословенное безопасное прошлое. Но на шее шрама не было. И Летти прерывисто вздохнула.

– Что с тобой?

Она не ответила. Боялась, что проговорится. Элий верил ее предсказаниям.

Фабия прибыла на несколько минут раньше адвоката Проба. Первым делом поцеловала Летти, а потом чмокнула в губы Элия. Чуть более страстно, чем положено благородной матроне. Она вела себя так, будто не бабкой доводилась Летиции, а подругой. В отличие от своей дочери Фабия умела радоваться тому, что получала. И тому, что получали другие.

– А я знала! Клянусь Геркулесом, я знала, что вы друг к другу не равнодушны. Я еще на вилле Марка Габиния заметила, как вы глядите друг на друга, и подумала: прекрасная пара. – Она погрозила Элию пальцем – ну точь-в-точь как Руфин, только без глупого хихиканья.

Элий ей не верил. Но это и не важно. Главное, сама Фабия верила тому, что говорила. Мысленно она сочинила об этой паре новый библион – в нем была капля правды и три амфоры вымысла.

«Может, я действительно влюблен, – подумал Элий. – Только один не знаю об этом».

Макций Проб явился в сопровождении Аспера. Старик был невозмутим, молодой адвокат – встревожен.

– Меня обокрали! – воскликнула Сервилия, театрально вскидывая руки. – Они отнимают у меня мою девочку!

Она заплакала. Летти опустила глаза – ей стало неловко.

– Насколько я понял, – вежливо осведомился старый адвокат, – Летиция выходит замуж за Элия Цезаря. Мои поздравления юной красавице.

– Поздравления?! – Сервилия передернулась. – Лучше скажи, могу я сохранять опекунство, если… – она замолчала, уже заранее зная ответ.

– Нет, домна Сервилия. Цезарь должен заключить брак с торжественным религиозным брачным обрядом [19]. Как и любой из Дециев.

Сервилия закусила губу.

– Хорошо. Но по достижении совершеннолетия она может распоряжаться своим имуществом самостоятельно?

– Жена, состоящая в таком браке, поступает во власть мужа.

– А в случае развода?

– Получит приданое назад, все по закону.

– А сколько же у меня денег? – робко подала голос Летиция.

– На счетах в различных банках, в том числе в банках Медиолана, Кельна и Северной Пальмиры – около пятисот миллионов сестерциев. А все состояние оценивается в миллиард, включая парфюмерные заводы в Лютеции, золотые прииски в Республике Оранжевой реки, оружейные заводы в Кельне и заводы судовых и автомобильных двигателей в Северной Пальмире.

– Юпитер Всеблагой и Величайший! – воскликнула Фабия.

Летти показалось, что она задыхается. Сервилия была расчетлива, если не сказать – скуповата, никогда не бросала денег на ветер. Только с актерами и поэтами она была щедра, но меценатство – особая статья, такая же необходимость для матроны высшего круга, как расшитое платье или тщательная прическа. Слухи о состоянии Сервилии ходили самые разные. Истинное положение вещей знали только квесторы и цензоры. Но кто мог подумать, что несметные богатства принадлежит Летиции…

– Разве это все не мамино?

– Твой приемный отец Гарпоний Кар оставил состояние тебе. Твоя мать распоряжается имуществом до твоего совершеннолетия или до вступления в брак. Кроме того, у нее есть личное имущество, но оглашать его стоимость без согласия Сервилии Кар я не имею права, – сообщил Макций Проб.

Элий подумал, что ослышался. Речь могла идти о миллионе, другом… или… Он вопросительно взглянул на Фабию. Та растерянно пожала плечами.

Летти то кусала губы, то начинала смеяться. Она богата! От нее хотели это скрыть и передать ее богатства Бениту, а ее, Летицию, швырнуть безделушкой в качестве приложения. Теперь она была уверена, что Бенит знал о завещании. Не важно, как он пронюхал, но он знал. Вот откуда его настойчивость. Тоже мне, влюбленный! Как мать могла пойти на сговор с этим мерзавцем! Как могла!