Наталья Манусаджян - Боевой пекинес Мавка в поисках клонов (СИ) Страница 20

Оказывается, в 12 веке на Земле лопата может оказаться самым ценным инструментом. Я хорошо замаскировался на вершине небольшого холма. Я пока наблюдаю за станом Борджигинов. Наблюдаю уже неделю. Действительно, они не похожи на своих сородичей, которые их бросили и ушли.

Борджигины ведут свою родословную от Алан-гоа. Что там было на самом деле – уже не узнаешь! Даже Хрустальный Кряж не может показать, как это было. Нужна настройка во времени и пространстве. А тут никаких времен никто не помнит. Да и пространство у кочевников – степи.

Остается пересказать легенду. Пятерых сыновей родила Алан-гоа: двух от мужа и трех от светло-русого юноши, приходившего к ней в полночь через дымовое отверстие юрты и уходившего с рассветом, словно «желтый пес». От света, исходившего от юноши, родились эти необыкновеннее дети - голубые глаз и рыжие волосы отличали их от всех остальных соплеменников. Соплеменники качали головами и говорили: «Чудо», я же скажу – пришелец. Скорее всего заблудился во времени или в пространстве, или ждал, пока портал откроется.

Один из сыновей Алан-гоа и «жёлтого пса» – Бодончар много чего придумал, например, охоту с прирученным соколом. От Бодончара вели свой род и мои подопечные Борджигины, что значит «синеокие». У них действительнго сине-зеленые глаза или темно-синие, а зрачок окружен ободком. И роста они высокого. Красивые ребята.

Сильная оптика дает мне возможность видеть все отлично. Под покровом ночи я применил все свои умения и сумел устновить устройства-слухачи куда только можно. Теперь я слышу все, о чем они говорят.

Две женщины и дети разных возрастов – от четырнадцати до трех лет. Они выживают, как могут. То дети выкапывают мучнистые клубни саранки и острые, похожие на чеснок, корни черемши, то ловят рыбу. Их отца – главу рода по имени Есугей – отравили соперники, а соплеменники-тайджиуты, кинув семью Есугея на произвол судьбы, откочевали вниз по реке Онон.

То, что дети Есугея остались живы - заслуга старшей его жены по имени Оэлун. Она организовала этот сбор пищи, а вторая жена Есугея - Сочихэл ей помогала. Чтобы прокормиться таким образом, им скорее всего пришлось забыть слово «отдых», потому что и на зиму надо сделать запас.

Они не жалуются и не плачут. А я наблюдаю за ними и никак не могу понять, почему мой портативный указатель пищит, как только я его включу. Я НИ РАЗУ НЕ ВИДЕЛ СТАТУЭТКИ!!! Ни у детей, ни у женщин. Но указатель не может ошибиться! В основе его – стержень из материнского пласта. Статуэтка сделана из того же пласта. Два куска нефрита из Нашего Мира. Они притягиваются друг к другу в силу своих естественных качеств.

Время идет. Указатель пищит. Я наблюдаю. Статуэтки нет. Докладывать нечего.

Я уже знаю имена не только женщин, но и их детей. Я разобрался, кто чей ребенок. У Оэлун пятеро детей. Четыре сына: Темуджин, Хасар, Хачиун, Темуге и дочь Темулун. У Сочихэл два сына: Бектер и Бельгутай, почти ровесники Темуджина и Хасара. Самая маленькая – Темулун, самый старший – Темуджин, но Бектер самый крупный и все время пытается показать свою силу, задирая Темуджина и Хасара. Те крепятся, как настоящие мужчины. Брат есть брат.

Оэлун часто рассказывает Темуджину об отце. О том, как он ее похитил и как она его полюбила, как началась война с татарами, как Есугей-багатур захватил в плен нескольких татарских богатырей как раз в то время, когда родился Темуджин. Он знает, что Темуджином назвал его отец, по имени пленника, убитого при его рождении. Так он, новорожденный, сразу стал кровным врагом могучего татарского племени. И он должен отомстить татарам! Это они убили его отца.

До сих пор он помнит, как вез его домой от хонхиратов нухур его отца Мунлик. Мунлик обманул его, сказал, что отец скучает о сыне. Когда он узнал правду, то упал от горя на землю и бился в судорогах, а старый Чарха, отец Мунлика утешал его, как мог: «Что ты, бедняга, бьешься как пойманный таймень? Превозмоги горе!». Он помнит, как Чарха пытался остановить уходивших людей и получил удар копьем в спину. Он помнит. Он отомстит.

А я… Я уже месяц на Земле. Я даже не включаю указатель. Он пищит, а статуэтки не видно. И вот в тот день, когда я решил доложить о неудаче миссии и попросить проверить указатель на исправность – события и начались! Я увидел статуэтку!

Глава 2. Предатель

В этот день, когда еще и рассвет не наступил, меня разбудил странный звук. Проснувшись, я сообразил, что это устройство-случах бьется о камни. Значит, кто-то ползет на животе в своем халате! Впервые я обрадовался тому, что этот народ никогда не мылся. Когда ветер дул от стана – не было сил дышать. Их верования запрещали осквернять землю и воду. Даже носки их обуви были загнуты, чтобы не поранить землю.

На всякий случай я повтыкал в полу их одежды свои устройства. И вот теперь, кто-то старался тихо уползти за пределы стана. Не мешкая я настроил свою оптику на ночное видение и увидел. Его нельзя было не узнать – самого крупного из Борджигинов Бектера.

Я удивился. Обычно он демонстративно топал, ему нравилось, когда младшие дети разбегались кто куда. Даже своего родного брата он унижал. А тот, вытирая слёзы, терпел эти издевательства. Поэтому, я сосредоточился и настроил хрусталик. Он всё запишет и информация сразу будет передана в Планетарное Хранилище.

Бектер полз и полз, в ушах у меня звенело.

- Хорошо, что устройство-слухач заключено в сверхпрочную оболочку, - подумал я.

Наконец, стук прекратился. Подросток замер возле холма расположенного недалеко, спрятавшись в его тени. Он явно кого-то ждал. Вскоре я услышал тихий свист, скорее, шипение с присвистом. Бектер отозвался, издав точно такой же звук. Через мгновение я услышал тихие голоса.

- Что у вас нового? Как ведет себя твой брат? Он все еще собирается мстить?

- Собирается, Очирбат-бохо.

Это был голос Бектера! Значит, он был лазутчиком в собственной семье! Я обомлел. Такое поведение и по отношению к любому из членов племенного союза монголов несло смерть предателю. А тут… Брат доносил на брата. А разговор, тем временем, продолжался.

- Я говорил Таргутаю-Кирилтуху! Он не успокоится и станет опасен. Я постараюсь уговорить Таргутая. Слишком не похож твой брат на других. От волчонка нужно избавиться, пока он не превратился в волка.

Бектер молчал. А я подумал:

- «Бохо» означает большой. Нужно запомнить. Мало ли у тайджуитов людей по имени Очирбат.

Собеседник предателя продолжал:

- Чего молчишь? Он и от тебя избавится, придет время.

- Он и сейчас может избавиться, - буркнул Бектер.

- Да, может, если узнает про твое предательство.

- Я не предатель! – выдохнул Бектер.

- Предатель! – в голосе Очирбата я уловил злорадство. – За кусок мяса продал всех!  На, держи. В мешке еда на десять дней, если только ты не слопаешь все сразу. Через десять дней я приду опять.

Наступила тишина. Ни звука! А ведь я должен был услышать топот копыт. Хороший конь у Очирбата! Выученный. Я стал ждать, пока Бектер поползет обратно, но услышал какой-то звон. Должно быть Бектер прятал мешок, ковыряя ножом землю. Других металлических предметов я у него никогда не замечал.

И тут я увидел… - сияние! Зеленые всполохи были видны отчетливо, а Бектер воскликнул: «Что это?»

Я сразу понял, что нашел самый сильный из братьев – указатель, казалось, сошел с ума. Стрелка вертелась, как бешенная.

- Голова тролля! – мысленно выругал я сам себя.  – Как же ты не догадался, что статуэтка прямо под тобой! Не бывает холмов в степи. А если холм есть, то это могила, и древняя.

Бектер, судя по звукам, усиленно копал. Он сопел, звенел, причмокивал губами. Словом, стремился выкопать свою находку. А я даже не мог вмешаться! Это было категорически запрещено. Дневник Корнелиуса смутно намекал на то, что Проклятая Вещь могла изменить параметры пространства и времени. Поэтому, мне оставалось лишь одно – ждать и следить за Борджигином.

Наконец, Бектер откопал статуэтку. Я понял это по тому, что разом прекратились все звуки, а сияние, напротив, стало еще сильнее. Холм скрывал Бектера и он не боялся, что сияние увидят. А вот мне из моего укрытия было отчетливо видно все. Я даже отключил ненужные теперь приборы ночного видения.

- Хвала Тэнгри, – прошептал ошеломленный Беткер. И сам себе сказал: Не отдам тебя никому. Спрячу. Ты моя.

Я был поражен. У него даже голос изменился, стал каким-то ласково-мурлыкающим. Статуэтка действительно была хороша. Я разглядел ее отлично. Кто и когда завладел ею? Как она оказалась в кургане? На эти вопросы ответа не было. А Бектер, засунув находку за пазуху халата, пополз обратно, да так осторожно, что даже устройство-слухач перестало биться о землю.

Я вышел на связь, коротко доложил о случившимся и полу-чил строгий приказ: «Наблюдать, но ничего не предпринимать».