Аферист - Сергей Майоров Страница 23

«Малиновская, я сплю с твоим мужем!» — гласила надпись. Жаль, что я не увижу реакции семейства Малиновских этим утром. Злорадство — дело хорошее, но остальное сейчас важнее. Потом узнаю. Такие события, как правило, долго будоражат округу и окружающих. Боря, например, был в шоке. Он на меня так посмотрел, когда я озвучил, что мы будем писать, что я себя внезапно почувствовал пришельцем с Луны. Сунуть бы тебя, Боренька, на денёк в наше время и дать почитать дискуссии в сети на животрепещущие темы. Ты бы, наверное, двинулся с комментов и обмена любезностями. А нам ничего, привычные мы. Отряхнулись, обозвали всех дебилами и дальше в свободное плавание по волнам всемирной паутины. Про то, что творят люди на уголовном поприще, вообще молчу. С моей профдеформацией лучше ничего не рассказывать. Особенно в это наивное розовое время. А то сочтут маньяком.

С утра мне хотелось поспеть сразу всюду, причём лично. Впрочем, особого выбора не было. Шахматист вряд ли выйдет в парк раньше десяти. А вот почта откроется с минуты на минуту, так что первым делом туда. Не будь Борис студентом, я бы его сгонял за открытками. Но он учится и иногда ходит на пары. Сегодня он особенно торжественно одевался. Сессия на носу, пора браться за ум.

На почту я пришёл с Розочкой. Часа икс пришлось дожидаться в подсобке. Наталья Семёновна опоздала почти на час, но лицо её выражало такое самодовольство, что с первого взгляда было ясно — открытки собраны в полном объёме.

— Справились? Молодцы! — похвалил я рвение. — А теперь вот эти пятнадцать открыток нужно отправить почтой, чтобы они вовремя добрались до адресатов. Ключевое слово — вовремя! Вы же обеспечите пересылку, правда, Наталья Семёновна? Я на вас могу положиться?

С почты я бегом отправился в администрацию. Там комсомолки ждут, не стоит их задерживать. Обещанный торт я купил в первом гастрономе. И был этот торт до безобразия свежий и аппетитный. Такой, с кремовыми розочками, который резали от одного огромного полотна кусками. Мой кусок упаковали в картонную коробку и перевязали бечёвкой. Плюсик в карму заведующей. Рейд ОБХСС в моём лице откладывается на неопределённый срок.

Комсомолок торт впечатлил. Если и были у них на мой счёт какие-то нехорошие мысли, их просто смело магнетическим притяжением торта.

— Всеволод Иванович, какая роскошь! Девчонки, ставьте чайник, — распорядилась Люся, которая была за главную.

Столик у стенки, как и все поверхности, заваленный равномерным слоем бумаг, очистили в мгновение ока. Бумаги не слишком ласково сгрузили на ближайшую тумбочку, а на столике по мановению женских рук образовалась клеёнчатая скатерть, чайный сервиз, заварник со свежей заваркой из пачки со слоном и ситечком, подвешенным на носик, и тканевые салфетки. Электрический чайник со свистком оповестил нас, что кипяток готов.

Девчонки не стали мелочиться и порезали торт крупными кусками. Розочки, которых на всех не хватило, по-братски поделили пополам. Внутри розочек оказался кусочек хлеба. Этакая халтурка. Забираю свой плюсик из кармы заведующей. Вряд ли по ГОСТу внутри розочек должен быть хлеб.

Юрий Михайлович пришёл в разгар чаепития.

— Начальник! — всполошились девчонки.

— Да сидите вы, — остановил я готовых куда-то бежать провинившихся сотрудниц.

Будто так не ясно, чем они тут занимались в рабочее время. Да и вообще, всю вину можно свалить на коварного искусителя, то есть на меня. Мне тот Юрий Михайлович не указ. Хочу — чай пью, а хочу — списки сверяю.

— Приятного аппетита. Я смотрю, товарищ Казаков вас уже очаровал, — шутливо кивнул на нашу «поляну» Салицкий.

— Садитесь с нами, Юрий Михайлович, — пригласил я. — В честь предстоящего праздника. А то всё работа, некогда отдохнуть. На праздник-то вряд ли соберёмся.

— Как работа, движется?

— Мы уже почти всё написали. Сегодня и разнесём, — поспешила отчитаться Люся.

— Ваше всё по адресатам отправили? — спросил начальник у меня.

— Половину уже вчера успели, сегодня осталось около трети.

— А остальное?

— Не беспокойтесь, это я на себя беру. Лично и по почте.

— Ну хорошо, коли так. Зайдёте ко мне, как освободитесь? Есть пара вопросов для обсуждения.

— Обязательно, — пообещал я.

Юрий Михайлович ждал в кабинете. Его с двух сторон осаждали какие-то мужики, и третий скромно сидел за столом. Салицкому, кажется, было не очень удобно беседовать при всех. Мне он показал жестом присаживаться и поспешил спровадить двоих коллег, а третьего, за столом, оставил.

— Товарищи, обсудим позже. У меня совещание. Через полчасика загляните, хорошо?

— Знакомьтесь, товарищ Казаков, товарищ Невидимов.

— Ну что, товарищ майор, отчитываюсь по вашему поручению. Согласно предоставленным вами документам к детскому дому есть ряд вопросов. Для более полного доклада не хватает данных. С вашего согласия мы бы запросили нужные сведения. Вы не против?

— Да нет, я не против. Обрисуйте только, по каким направлениям деятельности возникли вопросы?

— По шефской помощи и медицинской части.

— Что по шефам?

— Сложно сказать, вроде и цифры в порядке, но складывается ощущение, что шефская помощь не доходит до детдома.

— А кто у них шефы?

— Достоверно знаю только, что химкомбинат. По остальным наведём справки.

— Химкомбинат, значит. А с медициной что?

— У них очень много больных детей. Проблемы с опорно-двигательной системой, кожных заболеваний, внутренних органов. Дети отказники, не исключено, что по причине состояния здоровья. Но поверьте моему опыту, даже для детского дома их многовато.

— И с чем это может быть связано?

— Недостаток движения, режим дня сбит, гигиена не соблюдается. Да много причин может быть, отчего дети болеют. Но главное я бы сказал — проблемы с питанием.

— Понятно. Значит, так. Зелёный свет вам даю. Запрашивайте все необходимые документы. Для меня запросите, пожалуйста, списки детей и сотрудников. И подумайте на досуге, как так могло получиться, что эту ситуацию до сих пор никто не замечал, хотя она явно сложилась давным-давно. Как получите достоверные факты, звоните, будем принимать меры. А я покопаю со своей стороны. И шефов прозондирую. И последнее. Не афишируйте пока, над чем работаете.

— Это будет непросто. Начальство захочет знать, чем я занят.

— Я могу вашему начальству сказать, что попросил для комсомола кое-что сделать, — оживился Юрий Михайлович.

— Всё равно не выйдет отвертеться. Обязательно кто-нибудь сунет нос, что за такое таинственное дело.

— Тогда давайте так. Юрий Михайлович пусть скажет, что ему нужна справка по детдому номер пять, допустим, для статьи в газету. Пресса интересуется, вот вам партзадание, исполняйте. И тогда вы на законных основаниях собирайте данные. А если кто-то будет проявлять беспокойство по этому поводу, то сразу сигнальте мне.

— Да, так лучше, пожалуй.

— Юрий Михайлович, сделаете?

— Да, конечно.

— Ну вот и ладушки.

— Сергей Сергеевич, вы тогда идите, я чуть позже позвоню вашему начальнику. Товарищ майор, останьтесь на минутку, ещё один вопрос обсудить.

— Я весь внимание.

— Речь о Кристине.

Если эта засранка ему хоть словом обмолвилась о наших делах, уволю к чертям.

— И что случилось?

— Не знаю, что вы ей сказали, но она решила вернуться на учёбу. А то ведь совсем забросила, не нравится ей экономика, видите ли. А тут подскочила ни свет ни заря, нарядилась, тетрадки в сумку и вприпрыжку побежала. Спасибо вам.

— Вот оно что, — рассмеялся я. — Рад, что смог немного её привести в чувство. Если что, сигнализируйте, проведу ещё одну разъяснительную беседу. Но скорее всего, это не понадобится.

— Не поделитесь, чем её так проняло?

— Извините, нет. Вы же рады, что дочь взялась за ум? Вот и радуйтесь дальше. Пусть будет маленький секрет.

Оставив Юрия Михайловича гадать, что я сделал с его дочуркой, я рысью побежал в парк. Не терпелось встретиться с шахматистом.

Фёдор Семёнович был на месте. Его шляпа так же лежала рядом на скамейке, а напротив сидел дедок ему под стать. Оба имели глубоко задумчивый вид — партия была в самом разгаре.

Я сел неподалёку, наблюдая за старцами и разглядывая шахматные фигурки на доске. Сложно таким образом делать выводы о профессионализме человека, но я попробую всё же. Рискну предположить, что ни от чего дед не отошёл. И талантлив несомненно. Каждая фигурка индивидуальна, и детально проработана, вплоть до конской