Джосс Вуд - Запретный плод Страница 24

– Райли, я…

– Десять секунд, девять, восемь, семь…

– Все не так просто.

Еще как просто, осел ты этакий! – захотелось крикнуть Морган. Она лучшее, что когда-либо случалось с тобой!

– Шесть, пять, четыре, три… – Ее закадычная подруга продолжала обратный отсчет, а глупый братец стоял и смотрел на нее несчастными глазами.

Морган прикусила губу. Потом зажмурилась, когда Райли с невыносимой болью на лице захлопнула дверь перед носом у Джеймса.

Морган еле подавила желание выскочить в коридор и привести братца в чувство, побив его по щекам. Джеймс был таким же упрямцем, как она сама, может, даже еще большим. Она не сможет помочь ему понять очевидное и тем более заставить его почувствовать любовь, которой он не испытывает.

Морган посмотрела ему вслед, потом повернулась к двери Райли. Постучать или не стоит? В обычных условиях она бы давно ворвалась к подруге и постаралась утешить ее, осыпая брата проклятиями до тех пор, пока Райли не начнет улыбаться. Но она чувствовала, что на этот раз все зашло слишком далеко, и инстинкт велел Морган оставить Райли в покое. Она поговорит с ней, когда это будет возможно и когда Райли будет готова к такому разговору.

А пока надо срочно найти своего собственного красавца ростом шесть футов три дюйма.

Морган, в очень коротеньких выцветших джинсовых шортиках, тапочках и топике – ранней осенью в Южной Африке было все еще ужасно жарко, – выпила кофе, приготовленный для нее Марией, и вышла на улицу через заднюю дверь с кексом в руке. Мария сказала, что видела, как Ной отправился к южным виноградникам и дамбе. Это было примерно час назад.

Морган подставила лицо солнышку и набрала полную грудь свежего горного воздуха. Кекс с сыром и шпинатом был просто восхитительным. Как жаль, что сегодня вечером им нужно лететь обратно. Вот бы им с Ноем задержаться тут ненадолго. Здесь нет опасности похищения, нет загрязнения, нет безумного транспортного потока, нет скучных мероприятий и не нужно организовывать никакой бал. Это, конечно, невозможно, но предаваться мечтам еще никто не запрещал, и она занялась этим, разыскивая своего любовника-телохранителя.

Морган вытерла руки о шорты и помахала каким-то рабочим на винограднике.

Вот он, сидит на краю дамбы, обхватив руками колени, темные волосы сверкают на солнце. Он не побрился, и темная щетина придавала ему такой мужественный вид, что Морган сглотнула. Между ножек начало разливаться тепло, и она припомнила, как дотрагивалась до мускулов, обтянутых сейчас красной футболкой, и до твердого естества, скрывающегося под шортами. Он был прекрасен: накачанное тело, в котором обитает фантастически преданная душа и умнейший мозг.

Морган тихонько подошла к нему, закрыла глаза ладонями и прошептала на ушко:

– Угадай, кто?

Ной ничего не ответил. Он просто взял ее за руки и потянул вперед так, чтобы она легла на него, прижавшись виском к его виску, а грудями к его спине.

– Ты в порядке, солдат? – спросила она. – Что творится в твоей голове?

Одна его часть – большая часть – хотела открыться ей, выпустить на свободу клубившиеся внутри эмоции. Он мог бы поведать ей, что сам не знает, жалеет он о том, что спал с ней, или нет… что общение с ней воплощает все, о чем он мечтал всю свою жизнь, но, с другой стороны, большего кошмара просто невозможно представить. Он потерялся в ее теле, боготворил каждую проведенную с ней минуту, но оплакивал утраченный самоконтроль. Он хотел сказать, что, когда она задремала нынче утром, он просто лежал рядом и смотрел, как она дышит.

Она опустошила его своими мягкими губами, приглушенными стонами, нежными руками на его не-таком-уж-нежном теле. Она коснулась его сердца восторженным шепотом, благодарными словами за то, что он заставил ее пережить, и сердце его переворачивается в груди всякий раз, когда он слышит свое имя, срывающееся с ее губ во время оргазма.

Но обратной стороной медали было то, что он даже не начал думать, какое влияние секс с ней окажет на его работу, на способность защитить ее. Они поймали еще четверых бандитов, но тем, кто стоит за всем этим, ничего не стоит нанять завтра других. Пока ситуация в Колумбии не разрешится, она не будет в полной безопасности, а он останется ее телохранителем. Не отвлекут ли его мысли о том, что они проделывали друг с другом, в случае очередной опасности? Не станет ли он менее внимательным, менее бдительным, сможет ли отказать ей, если она захочет сделать что-то или пойти куда-то, а он сочтет это опасным?

Морган высвободилась из его рук, села рядом с ним на траву и уставилась на воду. Тут и там форель в поисках пропитания пускала круги по гладкой поверхности воды. В другой жизни он мог бы представить, как они с Морган отдыхают здесь, он запускает камушки по воде, она валяется на берегу со стаканом вина.

Ной откинулся назад, на локти; посмотрел на стройные ряды виноградников по ту сторону дамбы и на бледно-сиреневые горы, возвышающиеся над фермой.

– Изумительное место, Моргз! Не понимаю, почему вы живете в Нью-Йорке, когда могли бы жить здесь.

– По большей части из-за клиентов. Но вообще-то следует почаще приезжать сюда. – Морган откинула волосы назад, положила ладонь на ногу Ноя, нежно пожала ее и убрала. – Пожалуйста, не надо жалеть о том, что произошло между нами, Ной. Это было слишком хорошо, о таком не жалеют.

– Все очень сложно, Морган, – мрачно заметил он.

– Мне кажется, все не так сложно, как ты думаешь, – ответила Морган. – Мы с тобой друзья, которые поделились друг с другом телами. Мы отлично провели время, и если сделаем это снова, то снова повеселимся.

Ной нахмурился:

– Значит, ты не смотришь вперед? Не ждешь от меня чего-нибудь?

Морган скрестила ноги, сорвала травинку и пропустила ее между пальцами.

– Мы уже говорили об этом с Райли, и проведенное с тобой время только укрепило мое мнение, что я не создана для длительных отношений.

– Почему нет? – пришел в замешательство Ной.

– Я защищала тебя от моей дислексии – от того, через что мне приходится проходить каждый божий день. Я никогда не читаю новости; я смотрю их. Я стараюсь ничего не записывать, потому что почерк у меня как будто курица лапой писала, а правописание вообще темный лес. Очень темный, прямо дремучий. За руль я сажусь, если только точно знаю маршрут, а в Нью-Йорке и других городах вообще никогда не вожу машину.

– Ну и ладно.

– Если мне все-таки приходится печатать что-то на компьютере, я звоню Райли и прошу ее проверить ошибки.

– Хм… а как же встроенная проверка орфографии? – удивился Ной.

– Не помогает, если компьютер не может распознать слово, Ной.

О, черт! Он не подумал об этом.

– Послушай, я провела сотни исследований дислексии, но пару вещей так и не смогла понять. Обе они касаются постоянных отношений. Одна из них такова: если я решу связать с кем-то свою судьбу, то не смогу сделать это наполовину. Мне нужен полный набор. Свадьба, дети… все. Иметь детей – это большой риск, потому что дислексия передается по наследству, а я не переживу, если муж начнет упрекать меня в том, что дети не успевают в школе. Другая – в один прекрасный день, как бы я ни старалась этого избежать, я начну раздражать своего партнера, и он разочаруется во мне. А вслед за этим что-то умрет. У меня в душе.

Ной долгое время смотрел на ее профиль, потом тяжело вздохнул. Он пытался найти правильные слова, но на ум приходило только два.

– Дерьмо собачье, Морган.

– Прости? – в шоке уставилась она на него.

– Это самая большая куча потакающего твоим желаниям дерьма, которую я когда-либо встречал… – Ной выругался, когда звонок мобильного разорвал деревенскую тишину. Он достал аппарат, взглянул на дисплей и нахмурился. – Извини, это сиделка моего отца. Придется ответить.

Женский голос шотландским напевом лился через многие мили, передавая неприятные новости, и мир закачался под ногами Ноя. Но бросил телефон на траву и склонил голову, переваривая услышанное.

Выпал из кресла-каталки. Ударился головой. Кровоизлияние в мозг. Умер…

– Ной? – Холодная ладошка Морган коснулась его щеки. – Что случилось, милый?

– Он мертв. Он наконец-то умер. – Ной слышал свои слова, но связь между мозгом и языком никак не налаживалась. – Я думал, что буду чувствовать себя более счастливым.

– Кто умер, Ной?

– Мой отец. – Он провел ладонью по лицу. – Мне нужно ехать в Шотландию. Я должен сказать братьям. Господи, неужели мы не можем просто вернуться к нашему разговору? Я хочу сказать, почему считаю твои измышления чушью. Так не должно быть…

Деревья пустились в пляс, вода за дамбой поднималась и опускалась. Что с ним такое?

Морган взяла его за руки:

– Дыши, Ной. Вдох-выдох.

– Я столько раз желал ему смерти, и вот он мертв, а я не знаю, что должен почувствовать. – Ной уставился в небо. – Мне нужно идти, Морган. Нужно сообщить братьям.