Джосс Вуд - Запретный плод Страница 25

Он понял, что бессвязно лопочет, и смутился. Он никогда не лопотал… тем более бессвязно.

– Ты сообщишь им, Ной. А пока просто подыши, осознай новости, прекрати думать и выпусти чувства на свободу.

Ной покачал головой и вскочил. Черт, нет, только не это! Чувства – последнее, что ему нужно.

Морган последовала его примеру, положила руки ему на грудь и заглянула в лицо.

– Ной, остановись! Послушай меня: нет, не отталкивай меня! Ты белый, как полотно. Послушай меня!

Ной попытался сконцентрироваться на ее словах.

– Я сейчас уйду, а ты посидишь здесь и подумаешь. Сделай глубокий вдох и посмотри вокруг. Тебе только что сообщили, что твой отец умер. Дай себе минутку. Поплачь. Сделай то, что тебе нужно. Бывают времена, когда действительно надо быть сильным, но следующие пятнадцать минут, полчаса – быть может, остаток дня – совсем другая история. – Морган дотронулась пальчиками до его щеки. – Дай себе время, Ной. Пожалуйста.

Ной увидел в ее глазах сочувствие и прикусил губу, сражаясь с эмоциями, грозящими обрушиться на него. Если бы она позволила ему уйти, сделать то, что необходимо, он смог бы от них отмахнуться, но если ему придется остаться здесь, он не желает, чтобы она видела его в столь плачевном состоянии. Гнев, сожаление и необъятное, безразмерное чувство вины.

– Иди, – выдавил Ной, запуская пальцы в свои волосы. – Уходи сейчас же.

Морган кивнула, наклонилась, подняла телефон и засунула его ему в карман. Он смотрел ей вслед, и только когда она скрылась из вида, он позволил первой горячей, злобной волне эмоций захлестнуть его с головой.

Глава 11

Морган вышла из бортовой кухни и присела рядом с Ноем, который сидел, уставившись на проплывавшие под ними бескрайние черные земли Африканского континента. Она вложила ему в руку стакан виски и прижалась виском к его плечу.

– Как дела, солдат?

Ной сделал глоток, передернулся и кивнул в сторону иллюминатора:

– Я не думал, что Африка такая темная. Огней практически нет.

Значит, еще не готов поговорить.

– Мили и мили небытия, – согласилась с ним Морган. Она подобрала под себя ноги, взяла с противоположного кресла мягкое одеяло и накрыла колени. Туфли она уже давно скинула.

– Замерзла? – спросил Ной, обнимая ее за плечи.

– Есть немного.

Ной поцеловал ее в волосы и отхлебнул еще виски.

– Я даже представить не мог, что ты подрядишь семейный самолет, чтобы подбросить меня до Лондона, Морган.

– Это предложение Джеймса, Ной. Очень жаль, что у нас не получилось вылететь раньше, но они проводили какие-то ремонтные работы.

Джеймс без раздумий предложил воспользоваться самолетом, сказав, что он может долететь до Лондона и вернуться за ним обратно. Выходит, они прибудут Нью-Йорк на день позже? Ничего, мир не рухнет. Морган не зря обожала своего брата. Она не могла долго сердиться на него за то, что он причинил боль Райли.

– Это очень дорого, Морган. Я мог бы взять билет на обычный рейс. И я не думал, что ты полетишь со мной. Я собирался нанять другого телохранителя на время моего отсутствия.

– Я не хочу обучать другого, – пошутила Морган и вздохнула, увидев встревоженный взгляд на серьезном лице. – Расслабься, Ной. Мы сказочно богаты и можем позволить себе послать самолет куда захотим и когда захотим. Мы хотели, чтобы ты добрался до Лондона как можно быстрее и с наибольшим комфортом. Я с тобой, потому что считаю, что в такие моменты человек не должен быть один.

Ной снова поцеловал ее в голову.

– Я не привык о заботе.

– Я уже поняла. Кстати, Джеймс связался с Крисом и рассказал ему о случившемся. Он встретит тебя в аэропорту с другим телохранителем для меня, и ты сможешь свободно заняться своими делами. Я бы предпочла остаться с тобой, но это зависит от твоего желания.

Ной долго молчал, и Морган ощутила укол разочарования. Конечно, в такой момент ему не до тревоги о ней… Да, они переспали, но это не означает, что он обязан пускать ее в мир своих эмоций.

– Когда ты закончишь – после похорон, – самолет отвезет нас обратно в Нью-Йорк. Если, конечно, ты продолжишь работать со мной.

Ной потер глаза.

– Так трудно думать. Решить, что делать дальше.

Морган положила руку ему на ногу и оставила ее там.

– Я знаю… Ну, я не знаю, но могу себе представить.

– Мои братья…

Морган припомнила, что он говорил о них на художественной выставке.

– Ты не сможешь защитить их от всех невзгод, как сильно бы ты этого ни желал, Ной.

– Да. – Ной отвернулся и снова уставился в иллюминатор на черное небытие.

Морган не встречала никого, кто так нуждался бы в посторонней помощи для высвобождения сдерживаемых годами эмоций, как он. Она понимала, что за всем этим кроется какая-то трагическая история, что Ною приходится иметь дело не просто со смертью отца. Морган хотелось вытряхнуть ее из него, но она сильно подозревала, что она – последний человек, которого он готов пустить в свою душу.

Но видел себя защитником, охранником, но не понимал, что для того, чтобы давать, надо уметь принимать. И для этого нужно быть достаточно сильным – физически, интеллектуально, эмоционально. Она переживала за него… волновалась, что, как только самолет приземлится, он войдет в режим «давайте-сделаем-это-и-покончим-с-этим». Она мало знала о смерти, но понимала, что ему необходимо погоревать, оплакать утрату. Нельзя все время подавлять свои чувства, иначе в один прекрасный день произойдет термоядерный взрыв вселенского масштаба.

Но это была не ее вечеринка, и она не могла заставить его плакать по своему желанию. Все, что она могла, – просто быть здесь, предложить ему безусловную поддержку.

– Мы выросли в трущобах Глазго. – Голос Ноя сел, акцент стал более явственным.

Он по-прежнему смотрел в окно, и Морган замерла, боясь спугнуть его.

– Отец частенько сидел без работы. Он мало что умел и не желал учиться. Он жил на пособие по безработице и пропивал большую его часть. Мама бралась за любую работу, которую могла найти, и старалась держать его под контролем – по большей части, ей это удавалось. Он был очень злым человеком, и ему это нравилось.

Морган молча прижалась к нему плечом и вложила ладошку в его ладонь.

– Мама хотела переехать; она могла получить место в гостинице брата в Келсо. Он уезжать не желал, но ей удалось уговорить его съездить посмотреть. Они наняли машину, а нас с братьями оставили дома – не помню почему. Отец был не слишком опытным водителем, шел дождь, и машина слетела в кювет. Мама погибла на месте. Майкла парализовало ниже пояса.

Майкл, он зовет своего отца Майклом. Не папой, просто Майклом.

– Короче говоря, он стал нашим кошмаром. Злость превратилась в ярость, ярость в насилие, и если ты думаешь, что человек в коляске не способен быть жестоким, ты глубоко ошибаешься. Видела бы ты его. На моих глазах братья превращались в ходячих роботов, боялись пошевелиться – дышать боялись, – и я вызвал социальную службу. Они отправили братьев к тете – маминой сестре.

– А ты?

– Кто-то должен был остаться и присматривать за ним. Это продлилось три года, – сказал Ной. – Мне было девятнадцать, когда я ушел в армию.

– Что заставило тебя сделать это? – спросила Морган, чувствуя, что случилось нечто важное. Ной – это Ной, он очень верный человек, и у него должна была быть веская причина, если он бросил отца на произвол судьбы.

И Ной ответил, не сводя глаз с иллюминатора:

– Я сказал, что он был склонен к насилию, и это так. Вербальному, физическому… но в тот день все было тихо, никаких драм с его стороны. Он действительно хорошо себя вел. Я проходил мимо и заметил в его глазах ледяной блеск, и тут он выбросил вперед кулак и ударил меня в… ну ты понимаешь…

Глаза Морган превратились в блюдца, но она сумела совладать с голосом:

– Под дых?

– Да. С моей стороны это была просто ответная реакция. Мы были в кухне и… я не знаю, что произошло, я потерял счет времени. Когда я пришел в себя, я держал нож у его горла, а он молил не убивать его. Я хотел; это было бы просто.

– Но не стал.

– Нет, я договорился с сиделкой и ушел в армию. Я оставил его одного.

Морган повернулась к нему, взяла его за подбородок и заставила посмотреть на себя.

– Ты три года провел под одной крышей с отцом-насильником. Ты заслужил право уйти, Ной. Зная тебя, могу предположить, что ты до сих пор обеспечиваешь его финансово.

– Да, обеспечиваю… но ты не понимаешь! – взвился Ной. – Я чуть не убил его, Морган!

Морган приподняла брови:

– Но ты не убил, Ной! Это он своими оскорблениями озлобил тебя. Он, как мог, допекал тебя – ударил в самое чувствительное для мужчин место! – и это стало последней соломинкой, переломившей верблюду спину. Я удивлена, что ты не убил его, Ной.

– Ты не понимаешь! Я потерял над собой контроль! И недавно это повторилось.