Александр Чернов - Владивосток - Порт-Артур Страница 25

   Михаил же остался во Владивостоке. Балк не взял его с собой в рейд, ссылаясь на то, что кто-то должен присматривать за ходом работ в депо.

   В кают-компании по традиции сначала спели "Варяга", причем канонический текст был опять несколько подправлен. Потом господа-товарищи офицеры практически насильно всунули гитару Балку и затаились в ожидании чего-нибудь новенького.

   - Ну, как мне тут давеча, после купания, поведал товарищ поручик Ржевский - нас окружают замечательные люди, - издалека с цыганским заходом начал Балк, - я его, правда, заверил, что без боя мы все равно им не сдадимся, даже будучи окруженными.

   Балк выдержал необходимую для усвоения материла паузу, переждав смешки офицеров и подмигнув набычившемуся было Ржевскому. Но и он, однако, быстро "оттаял", вспомнив, кто именно первым прыгнул за ним в ледяную воду. Поручик наконец-то выбрал единственно верную реакцию на все анекдоты о нем, широко рассказываемые Балком - он начал тому подыгрывать и рассказывать их самостоятельно, от первого лица. Балк, тем временем, перебрав пальцами струны, продолжил:

   - Ну, раз общество настаивает, придется спеть. Но, товарищи, песня на этот раз будет не о море. Я, как вы знаете, временно списан на берег. Наверно, за слишком большую инициативность, - начал Балк, подкручивая гитарные колки, - И вот, построив там бронепоезд, по примеру Всеволода Федоровича, решил сочинить сему сухопутному крейсеру боевой гимн. Так что не обессудьте, - сегодня не о море. Ну, по крайней мере, для начала:

   По рельсам скаты грохота-али,

   Бронь-поезд шел в последний бой.

   А ма-ла-до-о-ва машиниста

   Несли с пробитой головой.

   Руднев, услышав знакомую с детства мелодию, под которую и сам не раз слегка и не очень слегка пьяным распевал "нас извлекут из-под обломков", подавился шампанским. Откашлявшись и промокнув бороду салфеткой, он с ненавистью уставился на "автора-исполнителя", бормоча себе под нос проклятья по поводу "очередных васиных шуточек".

   В броню ударила шимо-оза,

   Погиб машинный экипаж,

   И трупы в ру-убке па-ра-во-оза

   Дополнят утренний пейзаж.

   Вагоны пламенем объяты

   И башню лижут языки...

   Судьбы я вызов принимаю

   Простым пожатием руки.

   Так и не дождавшись упоминаний про танки, танкистов, болванки и прочие анахронизмы будущего, Руднев позволил себе расслабиться, и теперь с интересом ожидал, каким еще образом его неугомонный соратник изнасилует старую добрую песню.

   Нас извлекут из-под обло-омков,

   Положат рядом на балласт

   И залпы башенных орудий

   В последний путь проводят нас

   И полетят тут телегра-аммы

   Родных и близких известить,

   Что сын их бо-ольше не вернё-отся

   И не приедет погостить.

   Слушатели, к удивлению Руднева, внимали певцу с неослабевающим вниманием без всякого намека на улыбки.

   В углу заплачет мать-старушка

   Смахнет слезу старик-отец

   И молода-ая не узна-ает,

   Каков у парня был конец

   А он на карточке смеё-отся

   На полке, в рамке, возле книг

   В ва-ен-ной фо-орме, при пого-онах

   Но ей он больше не жених.

   Как будто дождавшись окончания последнего куплета, прервав на полуслове вопрос кого-то из офицеров насчет башенных орудий, истошно зазвенели колокола громкого боя. Собравшиеся нестройной гурьбой понеслись из кают-компании по боевым постам, создав короткую, но весьма плотную пробку в дверях. Столкнувшись с Балком, Руднев (они оба уже не имели постоянных боевых постов по новому штатному расписанию крейсера и благоразумно пропустили вперед остальных офицеров корабля) "нечаянно" всадил ему в бок локоть и прошипел на ухо - "предупреждать надо, ведь говорил же".

   С верхней палубы донеслись частые выстрелы 75-миллиметрового орудия.

   Оставшийся на мостике Великий Князь Кирилл немного погорячился и отдал правильный по содержанию, но идиотский по форме приказ. Когда из темноты в крейсер уперся луч прожектора, тот решил для начала осветить неизвестного и приказал навести на него прожектора и противоминные орудия. Когда в луче света обнаружился британский пароход, крадущийся в ночи без огней, Кирилл облегченно-разочарованно выдохнул и прокричал: "Огонь не открывать!" Увы, одно из 75-мм орудий правого борта было укомплектовано исключительно новобранцами, поскольку всех понюхавших пороху перевели на орудия калибром посолиднее, как более надежных.

   Услышав в ночи долгожданное "Огонь...", наводчик выпалил, не дожидаясь продолжения фразы. Его примеру последовали еще пара канониров. Теперь неизвестный пароход парил, получив с пяти кабельтовых десяток мелких бронебойных снарядиков, с него что-то истошно писали морзянкой, а кто-то в панике выбросил с кормы шлюпку и теперь по концам пытался в нее спуститься.

   На обследование неизвестного транспорта была отправлена досмотровая партия под командой Балка со строгим приказом Руднева: "Найти контрабанду, во что бы то ни стало! Если ее там нет - захвати остатки своей взрывчатки, или хоть пушку с "Варяга" свинти и оттарань к ним, но обеспечь мне легитимный повод для открытия огня!".

   На беглое ознакомление с содержимым трюмов парохода у русских моряков ушло примерно полчаса, по прошествии которых сгрызший на мостике "Варяга" ногти по локоть Руднев понял, что все в порядке. Это было ясно и без доклада, по одной довольной улыбке сидящего на носу возвращающегося катера Балка, освещающей море по курсу катера лучше любого фонаря.

   - Ну? Подбросили динамит? - не дождавшись даже, когда катер подойдет под шлюпбалки осведомился Руднев, перегнувшись через перила.

   - Не пришлось, Всеволод Федорович! Наш клиент! Ну, а как вы там, на мостике думаете, чего бы они без огней-то шли, да под берегом? Они и прожектор-то засветили только тогда, когда им показалось, что "Варяг" их вот-вот протаранит...

   С душком сий торговец, господа, причем с душком интересным, - продолжил Балк, взбежав по трапу на мостик и уединившись с Рудневым в штурманской каюте - Пятнадцать пушек производства Виккерса, калибр 190 миллиметров. Со станками, щитами казематными, прицелами и всем, что к этому прилагается. Но, кроме того, еще и с боекомплектом. Плюс ко всему этому великолепию почти с половину трюма десятидюймовых снарядов того же производителя, и несколько, вроде четыре по бумагам, но визуально не успел проверить, ствола того же калибра, правда без станков.

   - Погоди. С калибром-то напутал наверняка, мазута сухопутная? Совсем на своем паровозе от наших морских реалий отстал. Ну, десять дюймов еще, может, и поверю, но 190 миллиметров...

   - Пургу не гони, превосходительство. Я за свои слова отвечаю.

   - Вась. Да не могли британцы сюда ЭТО послать. Это новейшие орудия, их только-только в серию пустили. Да и то, только для пары чилийских броненосцев - "Либертада" и "Конститусьона" - и успели изготовить. От них потом, помнится, заказчик еще отказался... Разоружение у них, понимаешь. Бритты их в свой флот включают, переименовав в "Свифтшур" и "Трайэмф", хотя им они нужны, как зайцу стоп-сигнал. Чтобы только Россия не перекупила.

   Так, что это все бред какой-то... Кстати, если пушки именно виккерсовские, то принадлежат они конкретно только "Трайэмфу". Поскольку его эта фирма и построила. А на армстронговском "Свифтшуре" - там и орудия от Армстронга. Удивишься, но артсистемы главного калибра у этой парочки вовсе не идентичны у разных производителей...

   - Подожди ты в дебри лезть! Не въезжаешь - на, убедись. Я тебе специально документы на груз прихватил, Фома неверующий, - перебил адмирала довольный собственной предусмотрительностью Балк, - любезный капитан Дженкинс так суетился и лебезил, что даже спрашивать не пришлось - сам отдать предложил. Ты не представляешь, как позитивно влияет на капитана парохода с военной контрабандой нестандартное пробуждение.

   - Почитаем, полюбопытствуем... - пробормотал себе под нос Руднев, пытаясь разобраться в казуистике грузовых коносаментов, - А в чем, собственно, заключалась нестандартность пробуждения сего достойного сэра?

   - Ну, когда тебя будит будильник, звенящий на прикроватной тумбочке - это стандарт. А когда бронебойный снаряд, выносящий этот будильник сквозь переборку вместе с тумбочкой - это немного бодрит... Да я его еще на пушку взял. Как взошел на борт, сразу заорал, что их "Малакку" русская разведка от самого Саутгемптона пасет.

   - А почему от Саутгемптона, как догадался? - поинтересовался Великий Князь.

   - Порт приписки, прочитал под названием судна, когда швартовались...

   Неожиданно яркий и образный рассказ Балка, был вдруг прерван яростным ударом по углу стола тростью Руднева... Стальной штурманский стол американской выделки выдержал. А вот гордость владивостокских краснодеревщиков раскололась пополам. Вслед за этим последовал сложносочиненный ряд не вполне парламентских многоэтажных выражений в адрес Британии, ее короля Эдуарда, Адмиралтейства, Виккерса, Армстронга и муд... мужиков из-под шпица в Петербурге и Бострема в Лондоне.