Король Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 25

Он ими смог «оплатить» сначала все предложенные ему военные припасы и компенсировал контракты на наемников. Потом «выбрал» двести пятьдесят тысяч флоринов наличкой, что у купцов имелось. А потом еще выдал им в двое к тому на реализацию.

Новгородские купцы, так как подключились только после Иоанна, могли сдавать генуэзцам товары только на реализацию. Но, оценив свои выгоды, сделали это без всяких переживаний с оглядкой на государя. Поэтому их мех, мед да воск также пошли на корабли. Что позволило в какие-то шесть каррак набить добра более чем на полтора миллиона флоринов. И это — по закупочной цене, существенно заниженной для Средиземного моря.

Засиживаться генуэзцы не стали. И свалили к себе домой в темпе еще до ледостава. Да и лишний раз нервировать ганзейских купцов им не хотелось. А то вдруг еще решаться на какой-нибудь отчаянный шаг, когда узнают, что к чему…

Решительная победа над Казимиром в генеральном сражении и столь массированный выход на рынок Западной Европы — это была заявка. Большая такая заявка на Большую политическую игру. Впрочем, Иоанн был уверен, что король Польши просто так не отступит. И с Ганзой ему придется как-то объясняться. Да и не столько с ней. Поэтому было бы не дурно бодаться с ними не один на один, а в коалиции с заинтересованными людьми, желательно большой коалиции…

— Если лев голоден — он ест. — Тихо произнес Иоанн, отложив свою тетрадь с записями и усмехнулся.

А где-то далеко Жан де Сегюр, докладывая Карлу Смелому свои наблюдения и впечатления от битвы под Ржевом, именно в этот момент сказал точно такие же слова. После чего приступил к описанию диспозиции и самому ходу битвы…

Глава 2

1474 год — 2 июня, Москва

Иоанн II свет Иоаннович сидел за столом и читал очередную бумажку, а его супруга — Элеонора, полулежа занимала диван поблизости. Но так, чтобы они могли были видеть друг друга. И наблюдала за ним. Молча. Из-под полуприкрытых глаз, просто получая удовольствия от нахождения с ним рядом…

Диван был для местной публики новинкой, как и кресла.

Дело в том, что в XV веке их не было еще даже в Османской Империи или у арабов. Там ведь как получилось? Слово «дивана» — это «записать», «вести записи» по-арабски. И изначально это слово, появившееся в начале XVI века, употребляли только так. Потом им стали называть реестр документов и помещения, где их составляют. А там, чтобы лучше работалось писцами, на лавки укладывали подушки. И, потихоньку, это название перекочевало на эти самые лавки с подушками. В современном же виде этот вид мебели явил себя свету не раньше XVII века. В общем — было еще очень далеко до естественного изобретения не только изделия, но и даже слова. Поэтому Иоанн не стал ждать столько времени и в частном порядке обставлял свои покои нужной ему мебелью. Благо, что ничего сложного в ней не было и плотники легко справлялись с заказами. Элеонора ничуть не возражала этой инициативе супруга. Ей подобная инициатива супруга очень даже пришлась по душе.

И не только ей.

Увидев и опробовав у короля новый вид мебели, аристократы зашевелились и стали повторять себе. Все лучше, чем на жесткой лавке сидеть…

Иоанн с Элеонорой теперь часто проводили время вместе. Поначалу-то он воспринимал ее довольно холодно и ограничивался лишь супружеским долгом. А вот с конца лета 1473 года все изменилось. Иоанну требовались знания своей супруги по политической обстановке в Европе. И он с ней стал часто беседовать. Тем более, что тот невероятный ворох феодальных титулов и отношений, который хранился у нее в голове, быстро не освоить. Кто кому кем приходится. Кто с кем дружит. Кто с кем враждует. Кто у кого любовник или любовница. И так далее.

Больше всего она, конечно, могла рассказать про Италию с Испанией. Но и про прочие земли ей было известно очень немало. Следствием того, что они больше времени проводили вместе, оказалась ее новая беременность. Первого ребенка по обычаям того времени она сама вскармливать не стала. Отдав кормилице. Поэтому довольно быстро пришла в себя и вновь понесла. И вот теперь возлегала недалеко от супруга, красуясь округлившимся животиком.

Именно благодаря ее подсказкам Иоанн по весне не только главу миланской делегации с сопровождающими спровадил за консультациями к сюзерену, но и еще несколько «оперативных групп» отправил в Европу. У каждой — своя задача. Прежде всего обсуждение торговых дел. Ну и мастеров вербовать по возможности. Хотя и без особого рвения. Не эта задача стояла сейчас в приоритете. Иоанн старался максимально заинтересовать Западную Европу торговлей со своей державой.

Кроме того, требовалось действовать на опережение в делах пропаганды. Казимир ведь, без всякого сомнения, станет рассказывать байки и всячески очернять Иоанна, а вместе с тем и его Русь. Если уже не стал. Но пока — устно. И в узких кругах. Поэтому с этими опергруппами в Европу поехало несколько сотен рукописных брошюр, под названием «Russia vel Hispaniam orientale[1]». На латыни, разумеется. Но в формате едва ли не лубка. То есть, очень кратко и доступно.

Маленькая такая брошюрка. Всего в две дюжины страниц небольшого формата, в которых описывалось где находится держава, откуда пошла и чем живет. Выставляя ее главным щитом христианского мира от безграничной Дикой степи. Также Иоанн в этой брошюре особо подчеркивал, что во время вторжения монголов два века назад именно Русь стала грудью на защиту христианского мире. Из-за чего, также как и в свое время Испания, оказалась почти полностью завоевана, но, если бы не она, то… Ну и пара слов там проскакивала про «продажных литовцев-язычников, что в тяжелую годину…». Поляков же, он вполне целенаправленно не трогал, стараясь внести раздор в их лагерь.

Этим шагом наш герой старался первым «набросить на вентилятор» с лопаты. Потому что прекрасно понимал — тот, кто оправдывается — тот всегда находится в слабой, уязвимой позиции. А значит нужно наступать. И вот такие брошюры, без всякого сомнения, будут довольно популярны хотя бы потому, что рассказывают о чем-то неведомом, далеком и незнакомом.

Ведь борьба между восточной точкой кристаллизации Руси и западной перешла в новую стадию. И теперь, пользуясь передышкой, король старался как можно лучше подготовиться к предстоящей кампании. А в то, что Казимир отступит Иоанн не верил. И был убежден — следующий заход у него будет намного серьезнее. А значит, что? Правильно. Он постарался в темпе проводить давно назревшие реформы, чтобы не остаться без тылов во время войны. Возможно, что и затяжной. Ведь дипломатия дипломатией, а кушать всем все одно хочется, какими бы замечательными не были успехи в международных отношениях.

Образованных людей, умеющих хотя бы читать-писать-считать, у нашего героя было категорически мало. Поэтому замахиваться реформами сразу на всю свою державу он не мог и помыслить. Так что еще по осени завершил писать указы, благодаря которым сформировал десять провинций[2]. Включив в них, разумеется, только земли королевского домена, не трогая частные владения аристократов. Те же вотчины боярские и прочее. Это было сделано для того, чтобы не плодить их недовольство. А вся реформа проходила как можно более гладко.

Кроме того, всех этих аристократов он решил «причесать», то есть, разложить на своего рода средневековую табель о рангах по титулам и гербам. В лучших традициях западноевропейской геральдики и ранжира. Может это было и неправильно, но порядок среди всех этих деятелей требовалось навести. Да заодно перетрясти их. Им ведь нужно было в течение пяти лет подтвердить свое состояние посредством грамоты какой. А были они не у всех. То есть, через «неофициальное» и «задним числом» оформления их положения, можно было недурно состричь с них ресурсов, ослабляя.

Но мы отвлеклись. Учредил наш герой провинции, а потом назначил в них губернаторов, чтобы управляли ими от имени короля. Но власть теперь имели они не полную, как поначалу замыслил Иоанн, а только гражданскую, полицейскую да фискальную. В поддержку им выделял он воеводу из числа опытных дружинников, что должен был управлять вооруженными силами провинциями и ведать всеми военными делами, а также судью.