Илья Бриз - Держава под Зверем Страница 27

А сейчас что делать? Конечно работы, пусть и не срочной, хватает. Но надоело в кабинете сидеть. Сгоняю-ка я к Егору домой. Давно Светку не видел. Хотя она язва и балаболка, а все равно соскучился.

Так не бывает!? А как? Взгляд сам зацепился за ее лицо. Я распорядился остановить машину, когда мы отъехали уже на пару сотен метров.

— За мной не ходить, — приказал водителю и охраннику, сидевшему впереди, и пошел к машинам сопровождения, на ходу расстегивая портупею и китель. Двери раскрылись и спецназовцы, как джинны из бутылки, оказались вокруг меня. Я критически осмотрел их и заглянул внутрь УАЗика. То, что надо. У водителя была не намного превышающая мою комплекция и одет он был в обычный камуфляж. Я поманил его рукой, снимая свой китель со Звездой Героя и многочисленными колодками наград. Парень мгновенно сообразил, что от него требуется, и с готовностью снял куртку. Пришлось указать еще и на подмышечную кобуру с «Гюрзой». Без оружия, увы, могу находиться только в ванной. Я быстро переоделся и посмотрел в затемненное стекло, как в зеркало. Безусый лейтенант в пятнистой куртке и отглаженных брюках с широкими лампасами. Не совсем комильфо. Ладно, авось не поймет. Посмотрел на старшего группы охраны проникновенным взглядом:

— Ребята, сделайте так, чтобы я вас не видел.

Подполковник понимающе усмехнулся и кивнул. А я прогулочным шагом отправился назад.

Она все так же сидела на скамейке и читала книгу. Я не торопясь подходил ближе, разглядывал и мучительно пытался вспомнить, где и когда видел ее раньше. Красивая. Очень красивая. Невысокая и худенькая. Пропорционально сложена. Легенький сарафанчик совсем не скрывал ее ладную фигурку. Лет восемнадцать, не больше. Не доходя десятка шагов я встал. До меня вдруг дошло. Она была очень похожа на мою мать из того мира! Нет, не она, конечно, но… А я ведь раз и навсегда запретил себе думать обо всех своих родственниках оттуда, чьи тождественные соответствия были здесь. Нельзя! Мама, папа, бабушка… Нельзя и все!

Она вдруг подняла голову, видимо, заметив меня. Взгляд пронзительно-синих глаз был задумчив. Она еще вся в своей книге. Неожиданно на ее лице появилась лучезарная улыбка с ямочками на щеках, и она задорно спросила:

— Что смотришь, лейтенант, понравилась?

Сам не знаю, что на меня нашло. Стою, как дурак, и глупо улыбаюсь ей от уха до уха. И сказать ничего не могу, ни «бе», ни «ме».

Улыбка сошла с ее лица, и она стала внимательно разглядывать меня.

— А ведь я, наверняка, где-то тебя видела.

Опасность! Сейчас она узнает меня, и — пиши пропало. Ступор прошел, как и не было. Мозг заработал со своей обычной скоростью, перебирая варианты. Есть!

— А мне все говорят, что на Сталина похож. А я не Василий, я Федя.

Она узнала и усмехнулась:

— Действительно похож. Только вот ума, как у Василия Иосифовича, в тебе особо незаметно.

Получилось! Буду бутафорить под простоватого летеху. Я все так же стоял и глупо лыбился этой красавице.

— Ну, иди сюда, знакомиться будем, — она указала мне место на скамейке рядом с собой.

Смелая! Робко подхожу и беру протянутую прохладную ладошку.

— Галя. Галина Викторовна.

— Федя Константинов, лейтенант Государственной Безопасности, — гордо представляюсь, пытаясь не утонуть в ее синих глазах, как в вечернем небе.

— Целый лейтенант? И чем же ты, Федя, в Службе занимаешься?

Так. Что-нибудь не сверх крутое, но достаточно престижное?

— Шофер я, — говорю, делая ударение на букве "о", — все говорят, что очень хороший.

— А, — она опять лучезарно улыбнулась мне, — на машине покатаешь?

О! Есть чем заинтересовать! Н-да. А ведь не умею я девчонок клеить. Они здесь обычно сами на меня вешаются.

— Обязательно! — и немного уныло, — если машину дадут. А что ты читаешь?

Галина показала обложку. Учебник высшей математики для вузов. Разговорились. Оказалось, она окончила первый курс института и готовится дальше. Хочет к новому году сдать экстерном за второй. Математиком будет. Н-да, стараниями проекта «Зверь», в том числе и моими, здесь очень скоро потребуется много математиков. Точнее — программистов. Так, а ведь у меня там два высших образования было. С нынешней памятью мне здесь дипломы получить достаточно просто. Я ведь даже в универе на двух заочных факультетах числюсь. Мог бы, конечно, с ходу экстерном сдать, но не очень убедительно получится. Кто-нибудь может подумать, что мне просто как руководителю страны дипломы дали. Всему свое время. Через год защищусь. Решено. Есть о чем говорить.

— А я уже на третьем курсе заочного, — гордо докладываю, — конструктором самолетов буду.

— Здорово! А ты, Федор, не так прост, как кажешься.

Вроде бы удалось заинтересовать. Просидели полтора часа на этой скамейке, болтая о разном. Вот мороженым угостить ее не смог. Денег у меня в карманах не было. Забыл уже, что это такое. Ничего, в следующий раз в кафешку какую-нибудь свожу. Дал ей телефон кремлевского гаража. Предупрежу — соединят. Лишь бы позвонила. А не позвонит, все равно найду. Фамилия у нее простая — Кузнецова. Галя. Галенька. Галинка… Черт! Черт! Черт! Я же влюбился! Ни хрена себе! Мне же в том мире под семьдесят было, а здесь влюбился, как мальчишка…

Солнце конца августа грело еще вполне прилично. Загар, конечно, уже не тот, что в середине лета, а вот купаться в теплой подмосковной речушке было самое то. А потом поваляться под слабым ласковым ветерком на берегу…

— Странный ты какой-то, Федька, о политике говоришь так, как будто все на свете знаешь. Рассуждаешь, прям как папа.

Папа у нас изволил быть инженером, а мама — бухгалтер. Это я еще в прошлый раз выяснил.

— А на меня смотришь, как теленок у бабушки в деревне, — ее голова лежала на моем животе, и Галина постоянно поправляла прядку своих светлых волос, спадающую на лицо, — глаза большие и обнять боишься.

— Можно? — тут же спросил я, немедленно садясь.

— Теперь нельзя! Инициативу надо вовремя проявлять, а не по разрешению.

Н-да. Облом-с. А ведь действительно робею перед ней, как мальчишка. Надо как-то ломать ситуацию. Ложусь обратно, подложив под голову руки, чтобы видеть глаза девушки.

— А чего тебя так долго вчера к телефону звали?

— Машину ремонтировал, — нагло вру я.

Это надо было видеть лица членов ГКО, когда во время серьезного разговора о курдах в дверь заглядывает Поскребышев и докладывает:

— Василий Иосифович, звонок из гаража. Там спрашивают какого-то лейтенанта Федора Константинова и по вашему приказу немедленно переключили сюда.

Вся конспирация к чертям! Я, как горный козел, через приемную вылетаю в коридор, заскакиваю в первый попавшийся кабинет, гоню оттуда людей, распоряжаясь переключить звонок туда. Какая ехидная улыбка была потом у Синельникова! Вот гад! Ничего, я ему потом все припомню.

— Починил?

— Конечно, — отвечаю, продолжая врать, — Иначе, кто бы мне сегодня машину разрешил взять?

Пришлось долго объяснять начальнику «девятки» СГБ, что сегодня охрана мне категорически не нужна. Он критически хмыкнул и сделал вид, что согласился. Сейчас наверняка весь район оцеплен так, что мышь не проскользнет. А откуда-нибудь в бинокли сюда зырятся. Черт с ними. Я сам окинул взглядом ладную фигурку Галины. Раздельный купальник был достаточно скромным, но не мог прикрыть, ни довольно большой красивой и на вид упругой груди, ни широких крутых бедер при узкой талии. Как же мне, дураку, повезло!

Галина, щуря глаза от яркого солнца, довольно потянулась и спросила:

— Пойдем опять купаться?

Я сел, аккуратно подхватил девушку под мышки и, резко качнувшись, поднялся на ноги.

— А ты сильный.

— Есть немного, — согласился я и попробовал обнять ее. Почувствовав бешеное сопротивление, тут же отпустил.

Галина с плачем побежала в воду, прыгнула и поплыла от берега. Плавала она неплохо, но соревноваться с моими возможностями не могла. В несколько десятков гребков догнал девушку и стал просить прощения. Галя, понявшая, что оторваться от меня ей не удастся, повернула к берегу, доплыла до мелководья, села и разревелась еще больше.

— Вам всем, мальчишкам, только одно и надо!

Я встал перед ней на колени, взял ее руку и стал целовать пальчики.

— Почему, стоит проявить хоть вот столько внимания, — Галина показала мне щепотку другой рукой, — так сразу лапаться лезете?

Я, молча, продолжал целовать маленькую ладошку. В том мире мне было далеко за шестьдесят, но женскую логику я никогда не понимал. Сначала сама намекает, что не мешало бы обнять, а потом обижается…

— У меня никогда никого не было. В тебе вот впервые почувствовала какую-то цельность, непробиваемую надежность, а ты…

Все, пора этот рев прекращать. Я решительно обнял Галинку и стал успокаивающе поглаживать по спине. Ее соски сквозь ткань купальника прижались к моей груди. Черт! Как хочется большего, но нельзя! Постепенно девушка стала затихать и сама уже доверчиво прижалась ко мне. Взял ее голову в ладони, посмотрел в пронзительно-синие глаза, из которых еще капали слезы и сказал: