Елена Асеева - Зачин (СИ) Страница 27

  Перво-наперво Двужил обучил своих учеников, выдав им деревянные мечи и щиты, приветствию. Клинок, поднятый острием отвесно вверх так, что перед грудью на высоте плеч застывала рукоять, означал знак приветствия. И верно это движение лучше всего давалось Владелине, потому как всякий раз она выполняла его безупречно.

  -Что ж!- отвечая воинским салютом на приветствие детей, молвил гулко Двужил,- займите исходные места.

  И ребята немедленно поворачивались друг к другу лицом, выставляя вперед левую ногу слегка наклоняя вперед туловище. Руку с мечом они отводили назад, держа несколько сбоку, а небольшими круглыми деревянными щитами прикрывали тело и чуть-чуть лицо.

  -Приступим!- громко выдыхал Двужил.

  И тотчас Граб переходил в наступление сперва неумело, но со временем все ретивее и правильнее нападая на Владу, а та поколь лишь слабо, однако погодя более умеючи, защищалась.

  С первыми уроками детям сменили одежу. Изменения коснулись не только ратников, но и кузнецов, и ювелиров. Теперь мальчиков одели, так как был обряжен Воитель. Их рубашки значительно укоротились, слегка дотягивая до колен, укороченные шаровары на бедрах и щиколотках были, точно собраны на резинку. Сверху рубаху опоясывал цветастый плетеный кушак, а на ноги ратникам и кузнецам ноне обувались мягкие, низкие сапоги с низкой подошвой и плотно облегающие ногу. Лишь ювелиры остались при своих прежних кожаных поршнях.

  С прилетом гомозулей жизнь поселения резко изменились и тем, что в нем с одной стороны появился Ребячий мешок, и тем, что с иного его края в ряд выстроились неширокие навесы- кузнецы. На каменных площадках овальной формы, каковых, в центре на массивном чурбане врытым в землю, располагались не менее мощные прямоугольные наковальни. Кузнец, обучая ребят, сам удерживал в клецах кусок железа, а правой рукой в оной был молот-ручник, обрабатывал металл. Помощников у него было двое, один молотобоец вооруженный молотом и другой подмастерье, следящий за покоившимся в центре площадки кузнечным горном. Горн представлял жаровню на каменном возвышении, со стенкой у одного из краев. Около стенки в горне находилась расщелина для углей, чьим топливом служило дерево, в виде прямоугольника с округлым дном. Расщелина проходила через стенку и выходила глиняным соплом, сквозь каковое к углю подводили воздух. В горне также были установлены меха, повышающие температуру и усиливающие горения угля.

  Металлы и инструменты гомозули не привезли с собой, они прибыли позднее. И это их прибытие дети не видели, або оно проходило менее торжественно и им были заняты уже не Боги, а лишь создания приближенные к таковым. Впрочем, в нескольких днях после прилета гомозулей в поселении появились те самые кузнецы, оборудованные наковальнями, горнами и инструментом... Появились ювелирные мастерские под такими же навесами только с меньшими по весу и размерам наковальнями. Коваль и Золотарь покуда учили ребят работать с самородным металлом и метеоритным железом, которое как позднее узнала вельми любознательная Владелина, добывали и собирали далече от Лесных Полян в горных грядах. Одначе о том девочка узнала погодя, а ноне ее селение стало жить иной жизнью.

  В Лесных Полянах стал днесь раздаваться дотоль неприсущей ему шум: ударяющихся друг о дружку тренировочных мечей, тугой скрип натягиваемой тетивы лука, звяканье молота о наковальню, тихий скрип прялок и гончарных станков. Последнее устройство напоминало собой стол о четырех ногах, раздвинутых книзу и соединенных перекладиной, в котором на вращающийся стержень был насажен деревянный круг. Мастерству ткать и гончарить детвору учили духи во главе с Переплутом и Хлопотуном в первом случае и Востухой да Жердяем во втором. Слышались в поселение также стук молотка, скрежетание пилы о дерево, ибо теперь под приглядом Батанушки и Ведогоня часть детворы обучалась строительному и плотничному делу, а вечерами раздавался зычный ропот скотины: коров, лошадей, быков за коими ухаживали мальчики под ведомством духов Багана и Спрыйя. Все ребятки были отобраны учителями, как особо тяготеющие к тому иль иному ремеслу, мастерству, делу, а посему оставались без присмотру лишь те, оным в будущем надлежало особая почетная роль стать землепашцами. Тех мальчонок доколь не обучали, потому как наставники их еще не прибыли али может Дажба решил, что с тем поколь можно повременить. В ту группу, так называемых досужников ребят, входили и те, оные погодя будут на планете Земля жрецами, лекарями, сказителями. Однако сейчас... пока они выполняли свои прежние обязанности, а именно помогали пестунам по хозяйству.

  Появившиеся в селении лошади, приведенные откуда-то из предгорий духами, вместе с иным крупнорогатым скотом, вскоре были взнузданы. На лошадей возложили седла и принялись обучать присматривающих за ними мальчиков объезжать их. Чуток погодя уже присмиревших жеребцов и кобыл передали в руководству Двужилу, Ковалю и Золотарю. Оно и понятно, что сами лошади так и оставались под приглядом учеников Багана и Спрыйя, а гомозульские воспитанники лишь обучались на них ездить. И коли ратники в седле, то ученики Коваля и Золотаря в небольших колесницах, коих право молвить вельми видоизменили. Точнее колесницы, на которых прилетели гомозули, не тронули и они продолжали стоять подле домов, ожидая отлета. Видоизменили вновь построенные, каковые сотворили ученики Батанушки и Ведогоня, единожды занимающиеся с кузнецами-гомозулями, время спустя став ладными тележниками, мастерами сочетающими в себе умения кузнеца и плотника, как их в дальнейшем будут кликать тележный шворень. Сами же повозки слегка удлинили, смастерив с дерева высокие борта, покатое дно, порой выстланное соломой и четыре деревянных колеса, где передние творили чуть меньше задних. В такие телеги впрягали коней, на шеи каковых одевались хомуты, гужи да долгие оглобли единили повозку и животинку. Узда плотно охватывала голову лошади, а в рот для податливости вставлялись удила, к которым и крепились долгие вожжи, управляющие скотинкой.

  На тех телегах Коваль и Золотарь почасточку уезжали вместе с учениками в горную местность, для поиска металла, и, по-видимому, самоцветных каменьев. Словом детей обучали дивный, прибывший с иной планеты народ и духи... и то учение... наставление длилось не один год.

  Владелине в сие лето уже перевалило за четырнадцатый год, и неспешно надвигался пятнадцатый. Теперь она совсем повзрослела, и, несмотря на тяжелый физический труд ратника, сберегла присущую ей угловатость фигуры, близкую к Богам худобитность плоти, тонкость рук и ног. Еще весьма несуразная, она, однако, уже днесь демонстрировала свою, присущие токмо женскому полу, гибкость, грациозность и хрупкость облика в целом. Владе теперь не приходилось стричь волосы, и они значительно отросли, покрывая своей густой, темно-русой, вьющейся массой всю ее спину. Как и Огнь, девочка схватывала волосы позади головы в хвост, и пропускала по лбу тонкую бечевку, тем самым подражая самому почитаемому из Расов, Богу Воителю. Пронзительной зеленой яркостью налились ее очи, в них особой силой проступали карие брызги, но они не могли заслонить лучистой зелени. Кажется, юница и совсем не набрала за эти годы в весе, всю свою силу тратя лишь на рост, отчего удлинились у нее не только руки, ноги, туловище, но и шея, и даже голова. Словом пока это была еще не девушка, а лишь неладная отроковица, но даже и сейчас она была вельми привлекательна для тех, кто жил о бок с ней... Жил, дружил, помогал и уже днесь защищал, оберегая... чувствуя в ней, какое-то иное создание.

  Вечный ее соперник по учебе Граб, за время занятий с гомозулем также подрос. Его почти белесая кожа, так разнящаяся со смуглостью кожи Влады, всяк миг покрывалась плотной моросейкой пота и надрывисто вздрагивала, когда девочка случайно касалась его. Еще даже не понимая, что с ним происходит, не осознавая того всяк раз испытываемого физического волнения, покуда мальчик, Граб стал по-иному относится к Владелине. И не то, чтобы нанести увечья али обойти ее на занятиях, вспять пытался во всем уступить, и, несомненно, как мог оберегал дорогую отроковицу от своего прытко орудующего тренировочного меча. Но это только девочке Граб уступал, всем остальным ребятам никогда. Ни Братосилу, ни Миронегу, ни Ратше своим извечным конкурентам не только по ратному мастерству, стрельбе из лука, но и в касании такой трепетно-возбуждающей Владелины. А девочка, вне всяких сомнений это остро чувствовала... Она ощущала на себе те нежные, томные взгляды Граба, его уступки, защиту и заботу. Однако сама мысль воспользоваться представившимся преимуществом была противна Владе, ибо она сохраняла всю свою врожденную гордость, своеволие и высокое чувство справедливости. Потому всегда обидчиво кривила губы, когда в схватке с Грабом оказывалась победителем, взбудоражено погодя доказывая Двужилу, что мальчик сызнова ей поддался.