Новик (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 27

- Слышал. Он и сам от того страдает. Ибо поклеп сие есть его глупых холопов. Минувшей зимой, когда Андрей с ними зимовал в землянке на пустующем поместье отца, к ним волки пришли. Стаей. Вот он и попытался их заговором отпугнуть. А эти дурни перепугавшиеся слышат звон, да не знают, откуда он. И теперь на каждом углу себе цену набивают, дескать, что волколака спужались, а не простых волков. Дурни и балаболки.

- Ты думаешь, что Андрей не волколак?

- Да как он им может быть, государь? Крест носит. Молитвы читает. Святой воды не боится. В церкви службу стоит. Причем и Символ веры, и «Отче наш» у него от зубов отскакивает похлеще многих. А еще сказывают – иные молитвы знает. Волколаки же нечисть. Им все божественное противно. Просто Андрей натурой своей что волк, загнанный в угол. Рычит, шерсть дыбом и готов драться до конца. Да и, чего уж сумневаться? Сабелькой он пластает знатно. И, верно, другим оружием владеет добре. Уже три дюжины татей извел. А по зиме медведя-шатуна и стаю волков. Трех малышей из погибшей стаи прикормил, и они у него что сторожевые псы. Только не на цепи, а в лесу. Как кто придет – воют. Сказывает, что, если бы не они, ни медведя, ни разбойников вовремя не заметил бы.

Царь задумался, медленно пожевывая губы.

Минута тишины. Вторая.

- А к митрополиту ты чего приехал? – наконец, спросил он.

- Так по делу колдуна.

- Какого колдуна?

- В самой Туле или возле нее колдун сильный завелся. Мне на то сам Андрей пожаловался. Потому как по нему и супружнице его тот ударил, лишив их частично памяти. Людей близких едва узнавали, пока не очухались. Притом Марфа стала совсем безрукая – с самых начала учиться хозяйство вести. Многое забыла. А отца Марфы – Петра Глаза – так и вообще, колдун разума лишил, буйством заразил, стараясь через то всю его семью вытравить. Я как это услышал, вспомнил, что люди мне жаловались. Только про колдуна не сказывали, видно не знали. И полается, что злодейств много тот колдун учудил и много люда православного сгубил, а мы ни сном не духом. Коварен он знать. Хитер. Многоопытен. Вот и еду за советом да помощью, так как я оказался бессилен в его поисках.

- Колдун, говоришь?

- Колдун.

- Ну, дело доброе, нечисть изводить. А кому это Петр Глаз дорожку перешел? Не колдуну же в самом деле?

- Петр в сотники метил.

- О как… интересно. А Андрейка кому помешал?

- Думаю, что никому. Просто под руку попался. Но он не самая удобная жертва оказался. Кусается охальник.

- Я это уже понял, - улыбнулся царь. Едва-едва улыбка тронула губы, но глаза светились и чуть ли не искрились весельем. – Ладно. Ступай. Хотя погоди. Эй! Прошка!

- Я тут государь. – заскочив в палаты произнес тот самый мужчина, что отца Афанасия на свежий квас приглашал.

- Выдай отцу Афанасию десять рублей. Это за моего слугу, ибо твоя епитимья – разорение для него. Это удумать надо – десять рублей! Ох-ох. Грехи мои тяжкие. – покачал головой Иоанн Васильевич, а потом добавил очень холодным, просто могильным тоном. - И наперед запомни: я не люблю, когда грабят моих людей.

- Я все понял, государь! – закивал отец Афанасий как болванчик. – Благодарю! Премного благодарю! Век буду Богу молиться за твое здоровье!

- По первому снегу жду тебя в гости. Расскажешь, как проходит охота на колдуна. Если, конечно, не побрезгуешь беседой со мной.

Разумеется, отец Афанасий не собирался брезговать. Понимая, что только что заглянул медведю в пасть. Но пронесло. Медведь был сыт, ленив и любопытен, оттого голова у него все еще на плечах…

[1] Внешность Ивана IV дана с опорой на реконструкцию Герасимова.

Часть 2. Глава 4

Глава 4

1553 год, 29 июля, поместье Андрея на реке Шат

Тренькнула тетива и короткий, жесткий болт с деревянными лопатками оперения улетел в мишень, связанную из туго перекрученных пучков сухой травы. Это был первый, учебный арбалет или, как здесь его здесь называли – самострел. Причем самой примитивной конструкции.

Сын кузнеца довольный собой посмотрел на Андрея и тот ободряюще кивнул. С пятнадцати шагов паренек попал в мишень, диаметров в сорок сантиметров. Примерно. Хотя тренировался он всего три часа. Причем попал пятый раз подряд. Что обнадеживало…

Нормального арбалета быстро было не сделать. Тут либо ковать добрые металлические плечи, либо клеить биокомпозитные. И то, и другое – дело не быстрое, не простое, а времени у парня лишнего тупо не наблюдалось. Поэтому он пошел по пути, к которому в свое время прибегла поздняя Римская Империя. И соорудил этакий симбиоз лука и арбалета из подручных средств. Что-то в духе того, чем в поздней Империи вооружали федератов – диких и ничему толком не обученных. Само собой, с некоторой поправкой на понимание процесса.

Деревянный тесаный брусок заканчивался импровизированным прикладом с одного торца, а с другого – упором под лук и отверстием для крепления.

Лук был предельно простой – этакий аналог лонгбоу, известного человечеству с каменного века. Только покороче. С общим натяжением около ста фунтов. Примерно. Для стрельбы с рук – тяжело. Но для самострела для необученных слуг – самое то. Потому что, упершись ногой в веревочное стремя и уцепившись двумя руками за тетиву его умудрялись взводить даже подростки. Все-таки сила мышц ног, попы и спины не идет ни в какое сравнение с теми, какими растягивают обычный лук при выстреле.

По верхней кромке бруска шла ложбинка для стрелы, а точнее болта. Крепкого и жесткого. В отличие от стрелы ему гибкость была ни к чему, да и летел он совсем иначе, с как меньшими биениями и нюансами траектории.

Спуск был примитивный. На бруске была прорезана ложбинка, куда укладывалась натянутая тетива. А чуть спереди на гвоздике держался рычажок, имитирующий и спусковой крючок и шептало. Просто прижимая дальний его конец к бруску удавалось вытолкнуть тетиву из ложбинки. Она была толстой и грубой, так что все получалось легко и просто.

В качестве держателя болта использовали еще один пруток. Его с одного конца привязывали к бруску, а другой оставался свободный, выступая как плоская пружина. Чтобы тетива легко входила на свое место выбрали с торца скос. В остальном же он достаточно надежно удерживал болт.

Из минусов у данного арбалета были только габариты. Он был очень размашистый. Но быстрее на коленке ничего лучше сделать не получалось. Да и для применения в крепости этот минус был не так значим. Зато ход тетивы получился приличный, повышая КПД выстрела. А так, в целом, очень простая конструкция. Но за счет держателя болта и приклада позволяющая достаточно просто и быстро ее осваивать. Материалы же для него обеспечил дядька Кондрат. Кроме плах на стрелы он привез и кое-что иное, в том числе и нормально просушенной древесины на луки. Андрей планировал потихоньку налепить себе в арсенал простых лонгбоу и начать тренировать своих людей. В теории и перспективы. Прикидывая, что если придут татары, можно было бы хотя бы пугать их залпами из десяти и более стрел.

- И зачем все это? – поинтересовался дядька Кондрат, который наблюдал за этой «игрой», как он говорил, то есть, тренировкой.

- Это – самострел. – невозмутимо ответил Андрей. – Его может освоить даже ребенок, даже женщина. А накоротке он представляет немалую опасность.

- Я понимаю это. Смешно конечно видеть это все, - указал он рукой на жутко негармоничную конструкцию в руках сына кузнеца, - но я вижу и понимаю – интересная выдумка. Только тебе она зачем? Хочешь из них воинов сделать? Самому не смешно?

- Когда я пойду в поход кто-то должен будет защищать поместье. Не так ли? Или думаешь, что я горю желанием увидеть трупы по прибытию?

- Отправил бы жену с детьми в город, как все на время похода делают. Зачем что-то выдумывать?

- А крестьяне? Что? Их тоже в городе укрывать? Он разве всех вместить?

- А ты думаешь, что это, - кивнул он на самострел, - поможет?