Вернуться - 3 - Альберт Кириллов Страница 27

Вася бросил взгляд на женщину, которую он пытался вчера обворовать, стоявшую за спиной мужчины. Вроде бы по её глазам почувствовал, что может всё обойдётся, но она молчала.

— Я! — Вася оглянулся назад, но затравленные взгляды его друзей из интерната говорили о том, что защиты он сейчас точно не получит.

— Как вы смеете?.. — начал Владимир Петрович, но его голос дал петуха, когда тяжелый, будто живьем режущий взгляд уперся ему в переносицу.

— Товарищ директор, да они… — голос одной из «боевитых» местных нянечек, стоявшей со всеми, тут же замолк, когда на неё посмотрели более двадцати совсем не добрых мужских взглядов.

— Тогда можно ничего не ломать? У меня… сестричка… Я для неё своровал, она… — вдруг раздалось в тишине. — Я ей хотел карамельку купить… — Вася попытался, но замолчал, когда глаза мужчины начало заволакивать натуральное бешенство.

— Карамель-ку?.. И ломать? Что ломать? — от произнесенного тихо, но от этого ещё более страшного вопроса от главаря бандитов, а больше они никем не могли быть, Вася чуть не описался и зажмурился, понимая, что тот его одним пальцем покалечит.

— Можно руку? Лучше левую, а то я… — не открывая глаз затараторил парнишка, решив, что без переломов не обойтись. Его стало видимо для всех потрясывать. — Ноги… Мне ходить надо, деньги для сестры зарабатывать, а со сломанной ногу, я не смогу.

Маленькая, тоненькая ручка протянулась вперёд. Тоненькие пальцы просвечивались на солнце… Мальчик отдавал её на заклание…

Герман более внимательно присмотрелся к стоявшим детям на крыльце и увидел,о некоторая часть из них с гипсовыми повязками на руках и ногах.

Волна злости и ярости буквально разошлась от присевшего на корточки мужчины. Стоявшие ближе всего почти физически ощутили поток незамутнённого и холодного желания убивать — здесь и сейчас.

Он медленно выпрямился, смотря на так и не открывшего глаза мальчика, его голова склонилась к правому плечу…

Глотов, ощутив закипающую звериную ярость от Германа, подошел ближе. Стоящий рядом с ним Роман, сам напросившийся в эту поездку, когда узнал о субботнем выезде в детский дом, будто был готов хватать Германа, если тот начнёт буйствовать.

— У тебя сестричка есть? — подключилась Настя, по закаменевшей спине мужа и ощущаемой от него ярости, понявшая, что надо срочно что-то делать.

— Сестричка? — поддержала вопрос Катерина.

— Да, Маня, — не ожидавший такого вопроса, Вася открыл глаза, замялся, испугавшись нездоровой реакции по отношению к сестре, но увидев взгляды женщин, ткнул трясущейся рукой в сторону пятилетней крохи. Та сидела в каком-то неказистом подобии инвалидной коляске на крыльце.

— Ой, какая девочка! — Настя и Катерина тут же унеслись к девочке, испугав всех, кто стоял на крыльце, так как за ними тут же качнулась и придвинулись два здоровяка — их охрана.

— Извините, вы директор этого?.. — Герман наконец отмер, хотя его бесстрастное лицо совсем не нравилось тем, кто его знал. С таким лицом, он мог начать калечить людей. И это в лучшем случае…

— Я, — почти пискнул Владимир Петрович, только никому не было смешно. — Да! — он прокашлялся.

— Покажите, пожалуйста прекрасным дамам вашу школу, они хотят оказать помощь вашему заведению.

— Да? А… — директор быстро захлопнул рот. — Конечно, — быстро среагировал он.

Владимир Петрович не понимал, как можно… Дети и так богом обижены, как он считал, а сейчас вообще кошмар!

«Денег нет!» — говорили ему местные начальники: «Ищите инвесторов!»

Каких инвесторов⁈ Они с ума все поголовно сошли! Что можно заработать на детском доме? Кто сюда пойдет вкладывать деньги и зачем?

Хотя с очень странными предложениями об усыновлении детей иностранцами к нему уже стали подходить, но видя их взгляды на детей и очень «необычные» намёки, он с возмущением отказывал.

И тут ему говорят, хотя может врут, что готовы помочь… Ради детей он был готов немного поверить, но… Это же натуральные бандиты, зачем им дети? Правда вот глаза двух женщин…

— Роман! — надо было подождать, немного успокоиться.

Роману два раза не надо было говорить, так что он сразу вычленил в толпе пожилую женщину, подошёл к ней, показал удостоверение и начал расспросы.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся к Герману и стоявшему рядом Глотову, и тихо стал говорить:

— В общем, в поселке завелась местная «братва», собрались вокруг какого-то по кличке Граф. Тьфу, — сплюнул он. — Ввели какие-то свои понятия: не воровские, а какую-то дикую смесь, насколько я понял из рассказа Антонины, местной нянечки. Самоназвание — «крымские».

— И? — лицо Германа оставалось беспристрастным.

— Начали местный контингент из детского дома ущемлять. Так еще твари! — выругался Роман. — За любое имеющееся и мнимое прегрешение «инвалидских» они взяли «моду» — ломать руки и ноги. Типа: «Вы же в инвалидском доме живёте, а здоровые. Не порядок…»

— Милиция?

— А ничего! — скривился Роман. — Детишки сами упали, сами конечности поломали. Так что не о чем разговаривать и дела возбуждать.

— Кто начальник ОВД?

— Козёл один! Фамилия Панкратов.

— Узнай всё! — потребовал Герман. — Всё про него.

— Понял, — кивнул Роман.

— Найдите мне этих… — голос Германа был тих, когда он, не глядя на них, приказал обоим. — «Крымские», «херимские» или «охренинские…» Найдите!

— Наши действия? — деловито задал вопрос Глотов.

— Убить! Всех, убить! Уничтожить эту мразь!

Роман глянул на Германа, очень неодобрительно покачав головой.

— Ладно, — чуть отошел Герман, поняв, что погорячился. — Таким дебилам, обижающим детей-сирот… Конечности — лишние. Сломайте! — приказал Герман. — Воздастся вам той же мерой, но в двойном размере… — не совсем понятно для Романа, сказал он.

— Сроки? — а Глотов всё прекрасно понял.

— Ближайшие, но точно не сегодня, — ответил Герман Глотову, а потом пошёл в здание школы. — Готовьтесь к разгрузке, я сейчас кое-что уточню.

Глотов молча отошел к своим бойцам и что-то быстро стал им говорить. Судя по их лицам, те «внимали» и быстро схватывали ситуацию.

— Владимир Петрович, а у вас склад или чего-то такое есть? — огорошил директора школы приехавший молодой человек, отловивший их тогда, когда он показывал женщинам их центральное здание.

Спустя час в помещение местного склада было сгружено несколько тонн продуктов: консервы — мясных и рыбных; пакетированные соки разных видов, различные продукты долгого хранения: гречка, макароны, рис, пшено и другое.

Пока мающиеся дурью на базе обалдуи из «Титана» разгружали машины, Владимир Петрович продолжал водить нежданных и пугающих гостей по своей вотчине.

Беднота и разрушающиеся помещения, безнадега и отсутствие будущего. Вот и вся картина увиденного ими.

Под конец осмотра, Катерина и Настя почти рыдали, видя в каких помещениях живут дети. А доконало их посещение, оставленное директором напоследок, помещения для детей-инвалидов, где лежали те, кто не мог самостоятельно передвигаться.

Имеющееся убожество — подобие инвалидных колясок, в количестве трёх штук — обшарпанных, с плохо работающими колесами, использовалось по очереди. На всех просто не хватало.

Дети толком не могли выходить на улицу — отсутствовал обычный пандус на крыльце для спуска колясок во двор. Поэтому, опять же, по очереди детей вывозили дышать свежим воздухом на крыльцо.

— Я не заметила на складе у вас конфет или там… печенья, — буря эмоций на лице Насти была хорошо заметна.

— Какое печенье, вы о чём? — всплеснула руками Инна Ивановна, до этого практически молчавшая. — В начале года мы умудрились купить мешок с сахаром — 50 кг. Осталось четверть мешка, и то, мы сахар детям последнее время только по выходным даём с чаем. Не больше половины чайной ложки.

Катерина и Настя переглянулись, услышав подобное шокирующее заявление от заместителя директора.

— Вы мне на бумажке напишите, сколько продуктов нужно для школы-интерната на детей в месяц, — Герман не просил, а требовал.

Получив список детей и количество продуктов, который очень быстро принесла Инна Ивановна, очень странные гости уехали, оставив Владимира Петровича и его зама в состоянии шока.

— Что это было? — спросил директор, ни к кому не обращаясь.

— Может это… — начала Инна.

— Что?

— Перемены!

— Сейчас? Здесь?.. Не верю я в такое.

* * *

Почти всю дорогу они молчали.

— Григорий, а закинь нас в мой любимый ресторан, — попросил Герман водителя их «Газели», на что тот молча кивнул.

Глотов и Роман отговорившись личными делами, уехали с бойцами на двух других «Газелей», которые должны были развести всех по домам.