Василий Лягоскин - Русские своих не бросают. Четвертая книга о Серой Мышке Страница 3

– Это я еще свой костюм снимать не стала, – усмехнулась Наталья, напоследок подмигнув серым глазом остолбеневшему арабу.

Мышка вернулась к воротам, в тень, преследуя сразу две цели – остаться незамеченной тем человеком, которую толстая нить судьбы должна была скоро привести сюда, ну, еще и спрятаться от палящих солнечных лучей. Хотя она и призналась себе, что в этом тяжелом платье и платке жара переносилась несравненно легче. Дальше все было отработано до автоматизма. Наталья дождалась, когда грузин кивком отпустит машину и двинулась вперед – до развилки, которую преследуемый ею человек, который сейчас тащился позади нее, никак не мог миновать.

Грузин ее обогнал – как раз на этом перекрестке – и повернул налево, отклонившись от традиционного для туристов маршрута.

– Не хочешь ты коснуться стены, освященной прикосновением Сына Божьего, и дойти до горы, где он принял мученическую смерть, – почти в соответствие с канонами немного попеняла ему Мышка, – но это и правильно. Не хватало еще, чтобы то самое логово оказалось рядом с Голгофой.

Эта пара, теперь тоже связанная незримой нитью, удалялась от холма, такого невысокого – если только не несешь на плечах неподъемный груз. Они практически дошли до противоположной от центральных ворот границы Города. Здесь тоже хватало людей, причем Наталье здесь затеряться от его взглядов, которыми грузин одарял все – и впереди себя, и сзади, и по сторонам – было еще легче. Таких закутанных в ткани фигур было много, и одна из них как раз шмыгнула под каменную арку. Туда, застыв совсем не на долго, прошел и преследуемый Натальей человек.

Крупина не стала останавливаться, шагнула под арку смело – как к себе домой. Она и сама сейчас уверилась, что где-то тут, на одном из этажей, ее ждет прохлада, куча ребятишек и бесконечные женские хлопоты. Она даже глубоко вздохнула, проходя мимо грузина, терпеливо ожидающего у закрытой двери третьего этажа. Всего таких этажей в доме из светлого песчаника было пять, но даже до четвертого Крупина не поднялась. Потому что дверь, у которой застыл столбом противник, щелкнула замком и приоткрылась. Мышка к этому мгновению поднялась лишь на две ступени. Спрыгнуть вниз и затолкать, чуть ли не зашвырнуть не самого мелкого мужчину внутрь, было делом одного длинного, растянувшегося для Натальи мгновения. А для мужчины, которого еще и огладили совсем неласково по затылку, оно растянулось очень надолго. Под изумленными взглядами двух крепышей, которым было не привыкать к жаре, только не такой, а афганской, грузин пролетел вперед по короткому коридору, и там замер на каменном же полу, наткнувшись на непреодолимое препятствие – стену. С этим выражением искреннего изумления парочка боевиков опустилась рядом; для этого хватило двух хлестких ударов, на которые выглянул из внутренней двери еще один афганец.

Этот был поопытней; даже успел почти захлопнуть дверное полотно, которое распахивалось в его сторону. Ураган, частью которого оказалась правая нога Натальи, тут же ударился в эту преграду с вполне ожидаемым Мышкой результатом. Что-то за деревянной створкой хрустнуло – то ли дерево, то ли лобная кость, которую не успел убрать опытный боевик. Он шумно упал, не став живой преградой для агента три нуля один. В открытую дверь Крупина увидела еще одного крепкого бородатого боевика, который вскочил с одеяла, постеленного на полу, и протянул вперед руку, сейчас невооруженную. Хотя оружия в комнате хватало; тут даже были такие знакомые и родные АКМ, составленные в углу в пирамиду.

– В количестве четырех штук, кстати, – подвела нехитрый итог Мышка, – как раз по одному на каждого… не считая грузина. Но это еще надо проверить.

Боевик напротив и возрастом, и роскошной ухоженной бородой, и властным голосом вполне тянул на командира. Голос был густым, рокочущим. Вслед за протянутой рукой на Крупину обрушилось возмущенное: «Женщина!». Наталья усмехнулась. Она сейчас вся обратилась в слух – не раздастся ли сейчас позади еще один, или несколько звуков, пусть не таких громких, которые означали бы, что ее беседе с бородачом могут помешать. Даже стянула с головы платок. Глаза боевика, зло поблескивавшие поверх жестких черных волос, вдруг стали округляться, заполняться изумлением, а потом настоящей паникой. Даже голос его потерял мощь, когда он явно непроизвольно вытолкнул из себя слово, которое Серая Мышка совсем не ожидала услышать: «Шайтанкыз!».

Она метнулась вперед – не для того, чтобы вбить обратно в глотку это слово, которое, как известно, не воробей. Ее жесткий удар, заставивший заполненные ужасом глаза закатиться, а мощное тело сползти по стеночке на одеяло, точнее курпачу, как правильно называлось это длинное стеганное ватное изделие, был необходим и самой Наталье, чтобы перевести дух; понять, с какой стороны к ней сейчас выползло далекое прошлое. Времени ей понадобилось совсем немного – как раз, пока Мышка пробежалась по другим комнатам, по крошечной душевой и просторной кухне-столовой, тоже одарившей запахами из прошлого – и убедилась, что больше желающих пострелять из автомата Калашникова в квартире нет.

– Четыре, с грузином пять.

Наталья помрачнела. Она, как и всякий нормальный человек, не любила «вариант ноль». Но бородач, так неосторожно выкрикнувший ее прежнюю кличку, не оставлял ей иного выбора. Если в голове хоть одного из боевиков, постанывающих сейчас на полу, отложилось это: «Шайтанкыз», – и если оно всплывет потом на допросе… В квалификации сотрудников Моссада подполковник Крупина не сомневалась. Стоило им только зацепиться за ниточку из запутанного клубка, и все тайны (зарытой, кстати, не так глубоко) вылезут на поверхность. В том числе и истинное лицо Ирины Рувимчик, и адрес ее теперешней Базы в Бат-Яме, и многое другое. Мышка вернулась в коридор, продлила четверым боевикам незапланированный отдых посредством быстрых и жестких ударов и остановилась над хрипло дышащим бородачом. Здесь она, напротив, принялась приводить мужчину в чувство – проверенным и чаще всего используемым способом.

– Это я с Кольки Емельянова начала, – усмехнулась Наталья, вспомнив родной детский дом и оттого немного мягчея сердцем, – откусила полуха и сразу поняла, как надо разговаривать с мужиками.

Очередной мужик, чернобородый боевик, очнулся, когда его уши приняли интенсивно бордовый цвет. Казалось – откуси Мышка сейчас у него половину уха, как когда-то Басмачу, тугая струя крови забрызгала бы все стены этой достаточно просторной комнаты. В его глазах по-прежнему плескался страх перед «Чертовой девкой», и именно с этого вопроса Мышка начала допрос.

– Я тебя не помню, – придавила она бородача к полу тяжелым взглядом, – откуда ты знаешь меня?

Наталья говорила на пушту, пробуя каждое слово на язык, вспоминая оттенки древнего языка. Она словно собиралась прямо отсюда, из города трех религий, отправиться в афганские горы, чтобы с ходу ворваться в бой, приняв одну из сторон. Увы, или к счастью, теперь в этой истерзанной стране все стороны были исключительно внутренними. Внешнего врага, против которого могли бы объединиться такие вот бородачи, в Афганистане не было.

– Как долго? – задала себе вопрос Мышка, вспоминая историю, в которой этот стратегический для Азии регион периодически топтали сапоги иноземных солдат, – в том числе и мои…

Бородач, без всякого понуждения назвавшийся Асадуллой, что означало Лев аллаха, тут же напомнил Наталье те годы.

– Тебя, Шайтанкыз, знали все командиры моджахедов, – с неподдельным уважением ответил Асадулла, – нам даже листовки привезли с твоим портретом. И суммой награды за твою голову.

Крупина особой гордости не ощутила; даже не стала интересоваться количеством нулей в той самой листовке. Если что-то и погладило ее самолюбие, так это тот факт, что ее, сорокалетнюю, узнали с листовки почти двадцатилетней давности. Но это в ней заговорила женщина; агент же три нуля один недовольно поморщился глубоко внутри себя. Это «все командиры» означало, что ее могут узнать и другие бывшие враги.

– Которые, кстати, сейчас командуют в Кабуле.

Понимание того факта, что по стопам военной юности, закончившейся так страшно, все-таки придется пройтись, уже поселилось в душе. Когда? Неизвестно. Но не скоро – не завтра или послезавтра. Это становилось ясным по мере того, как Асадулла говорил, не утаивая ничего, что знал. И об этой попытке террористического акта, и о главарях, действительно заседавших теперь в высоких кабульских кабинетах, а главное – о том, что и за этой попыткой, и за многими другими, которые совершаются сейчас, или запланированы на самое ближайшее время, стоят непонятно какие люди.

– Но очень богатые, – так охарактеризовал нанимателей Асадулла, – столько денег у нас никогда не было. Даже когда американцы помогали против вас, русских.