Александр Борянский - Три стороны моря Страница 30

Но та Елена видела лишь в нем смысл… Она по-настоящему любила его.

А эта? Об этой ничего нельзя было предсказать более чем на шаг вперед.

Ему было с ней очень хорошо. Очень непривычно. Но он не был счастлив.

Для счастья Ба-Кхенну-фу теперь нужны были сразу две женщины с одним именем. Одновременно.

С некоторым ужасом заметил он внутри себя это желание, причем — единственное. Больше желаний у него не было.

— Это невыполнимо, — произнес он.

А горизонт молчал.

И новая ночь подходила к концу, они еще не устали друг от друга. Кормчий обещал, что завтра, похоже, они смогут продолжить путь… Под утро Ба заснул, и во сне он решал вопрос: действительно невыполнимо то, что ему надо, или всего лишь непредставимо — как дети Атона в Палестине, как он сам рядом с Великим Домом, как жена вождя данов на его корабле, потом в обнимку с ним на рассвете…

— Госпожа, госпожа!!!

Ба вскочил… Не сразу вспомнив, где он, поспешил к выходу из грота.

Солнце уже светило вовсю, спартанская рабыня тяжело дышала и смотрела умоляющими глазами.

— Вон! — она показала на море.

Но Ба все видел сам. Три корабля надвигались на берег.

— Ты знаешь, кто это? — спросил он ее.

Рабыня покачала головой.

— Нет.

Сзади Елена положила руки на плечи Ба.

— А где Лисия?

— Она пьяна. Они напоили ее неразбавленным вином. Они пили неразбавленное вино.

— В долине Хапи вино — дорогой напиток… — произнес Ба.

Он думал, что делать.

Хорошо бы это оказались финикийцы. Финикийцы не грабят, они торговцы. А если это разбойники? Еще один народ моря. Тогда легенда о вызволении Менелая может помочь, но ее нельзя произносить… Или завлечь их в Кемт и там оставить? Нет-нет, он должен придумать, как выйти из положения сейчас, здесь.

— Не выходите из грота, что бы ни случилось! — сказал Ба женщинам и, не торопясь, пошел вниз.

Чужие воины окружили одинокое суденышко страны Кемт. Их было не так уж много, едва ли больше двадцати. Ба следил за событиями, прячась за выступ скалы.

Третий корабль воткнулся носом в берег, на песок спрыгнул всего один человек, приблизился к своим и крикнул:

— Эй! Откуда вы, новые рабы?

Не получив ответа, он приказал:

— Добро перенести, корабль сжечь.

Ба взялся за голову.

— Вам повезло, чужаки! — продолжал морской разбойник. — Вы попали к настоящему вождю, к победителю. Я не какой-то там критянин… Я Менелай Атрид! Радуйтесь!

У Ба перехватило дыхание. Никогда, ни разу он не был так близок к гибели. Никогда так не дышало в затылок поражение, и бессмысленность всех предыдущих действий не ощущалась так остро.

Не думая, что делает, Ба-Кхенну-ф вышел из-за скалы и двинулся на Менелая.

Менелай смотрел на безоружного человека, идущего к нему с выражением обиды и отчаяния.

Ба-Кхенну-ф понимал: вероятность, что Елена не выглянет из грота и не увидит своего мужа, очень мала, но кроме как на нее надеяться все равно не на что. Песок, солнце, море, эти люди — замерли и превратились в сияющую точку для Ба.

— Ты хочешь сжечь корабль того, кто десять дней назад был с почетом принят в твоем доме Тиндареем. Я провел ночь под твоим кровом, я оставил дары, теперь ты намерен лишить меня возможности вернуться домой. Я прибыл в Спарту, чтобы увидеть великого Менелая, брата великого Агамемнона. Я знал, что Менелай — гроза морей, и хотел просить его о покровительстве в моем деле торговли. И Тиндарей, отец жены Менелая, принял меня с почетом. И что я слышу сейчас, лучше бы я потерял слух!

Менелай с сомнением разглядывал незнакомца. Ба уже стоял в шаге от него.

— Как там моя жена без меня? — спросил наконец Менелай.

— По вашим обычаям жена не выходит к гостям, когда мужа нет дома. Так сказал Тиндарей.

— Правда.

Менелай подумал. Давалось ему это с трудом. Прочие разбойники перетаскивали товары на свой корабль.

— Что ты везешь?

— Железо хеттов.

— О-о! Хорошо…

Он хлопнул Ба по плечу. Тот едва не упал.

— Ладно, товар я у тебя заберу. А корабль и людей, чтобы вернуться, так и быть оставлю. Поглядим, что у тебя там.

Каждый миг Ба ожидал окрика со стороны грота — звука, который означал бы смерть.

— Что это за женщина? Рабыня?

Ответ! Правильный ответ! Рабыню он заберет, а Лисия, протрезвев, расскажет о Елене. Их догонят в море. Если не догонят, то война, затеянная Ба, случится не между басилевсами и хеттами, а между севером — и Кемт! Все, чего опасался Рамзес… И Ба станет причиной.

— Это моя жена.

— Она пьяна?! — удивился Менелай. — Твоя жена пьяна?!

— Ночью мы пробовали ваше вино… — смущенно признался Ба.

Менелай жизнерадостно расхохотался.

— Его же разбавляют водой, купец!

— Да, потом я вспомнил, что в твоем доме я пил вино, разбавленное водой.

Рабыня повернулась к Менелаю, взгляд ее был мутным, но она постепенно приходила в сознание.

Менелай ухмыльнулся.

— Вот что, купец! Я был в походе и давно не имел женщин. Ты должен отплатить за гостеприимство, оказанное тебе в моем доме. Позволь мне насладиться твоей женой.

Ба молчал.

— Не бойся, я не отдам ее воинам.

— Сила на твоей стороне… — проговорил Ба.

— Хорошо, что ты не против! Ты будешь рядом и убедишься, что я не причиню ей зла.

И Менелай быстро овладел рабыней.

Ба стоял и смотрел.

Менелай чувствовал себя хозяином мира: он проявил великодушие, и в то же время этот купец вынужден смотреть на свою жену, которую использует он, Менелай. Удовольствие власти переполняло его, он хотел, чтобы это продолжалось подольше, но получилось быстро.

Ба тоже испытал удовольствие, хотя иного рода. Огромная опасность не исчезла, но похожий на бычка басилевс-разбойник своим самодовольством лишь увеличивал грядущее поражение. Унижая купца, он унижал себя. Он воспользовался мнимой женой Ба у него на глазах, и неведомо ему было, что несколько ночей подряд Ба пользуется подлинной женой Менелая, пусть Менелай этого и не видит.

— Нам пора, купец. Мы пристали к берегу только чтобы с тобой познакомиться. Как твое имя?

— Ба-Кхенну-ф.

— Не запомню.

Бычок-басилевс повернулся спиной и пошел. Но обернулся:

— Как ее имя?

Рабыня прислонилась к борту и глупо улыбалась.

— Ее имя еще длинней, — ответил Ба и тоже улыбнулся.

— Будешь торговать в Ахайе — приходи ко мне в дом. И жену приводи.

Ба стоял, не двигаясь. «Неужели они уплывут?» — стучала одна мысль. — «Неужели?!»

Навстречу Менелаю бежали двое с зажженными факелами. Но басилевс махнул рукой, и они сунули пламя в воду.

— Кто это? — с трудом произнесла рабыня Лисия.

— А ты не знаешь? — спросил ее Ба.

Как дико, как чудовищно ему повезло. Нет, не повезло. Просто он умеет убеждать женщин. Ни Елена, ни прислужница не выглянули из грота. Он сказал им не показываться, и они послушали его.

Ба-Кхенну-ф поднялся в грот.

Прислужница рыдала в углу; когда она подняла голову, Ба увидел свежий след от удара.

— Что он сказал? — спросила Елена.

— Кто?

— Менелай.

Ба выдержал ее взор, который выражал непонятное.

— Он сказал, что любит тебя.

— Он врал.

Спартанка подошла к выходу из грота и посмотрела на уплывающие три корабля.

— Не знаю, кто из вас врал больше, — были ее слова.

Шок миновал, ликование не наступило. Ба-Кхенну-фу не давал покоя один вопрос.

Елена молчала, пока судно выталкивали в море, она смотрела на остров с тем же выражением, что и раньше на корабли Менелая.

Ба сел рядом с ней, в точности как она, оперся о деревянный борт…

— Скажи, — Ба кивнул в сторону Лисии, — почему он не узнал ее?

Елена глянула пренебрежительно.

— Ее прислал в подарок Агамемнон Атрид. Когда Менелай уже был в походе.

Она окинула Ба новым взглядом, где ярость спорила с чем-то еще. Затем придвинулась ближе и проговорила с чувством:

— Прощай, остров!

Мутная вода Хапи сменила опасную бездну Зеленого моря. Это означало — Ба вернулся. Второе путешествие в чужие дали не убило его, он справился.

Теперь мир имел вид. Мир больше не состоял из фантазий, как раньше, из слухов, из неясных образов. Народы моря — это длинный деревянный сарай с Тиндареем и без Елены, с чудовищной похлебкой вместо пиршества. Велусса — это Троя, дружелюбный Гектор жарит мясо, поливая его доступным даже для пастухов вином. Палестина — это пыль, грязь, Мес-Су посреди пыли, прячется от пыли в грязном шатре. Зеленое море — солнце, противное покачивание, опасливое ожидание…

— Что это? — спросила Елена.

— Это бог-мститель Гор.

Существо с головой сокола было выбито в стене огромным горельефом.