Легионер. Дорога в Помпеи – 2 - Валерий Александрович Гуров Страница 30

На круглой сетке, диаметром метра в три, сделанной по примеру паутины, на каждом секторе были привязаны небольшие свинцовые шарики. Если правильно кинуть — шарики по инерции могли захватить предмет, в который попадали. Ну и получить грузом по груди, рукам или ногам тоже радости не доставляло — и даже не смотря на шлем и щит, от касательных ударов они не застраховывали полностью.

А трезубец был просто здоровенной тяжелой дубиной, не позволяющей секутору приближаться для удара более коротким гладиусом. Требовалось иметь хорошо прокачанное запястье, чтобы орудовать такой штукой одной рукой. Ну и навык, без оного трезубец, превращался в большую бесполезную вилку.

И при данном вооружении то, что на мне была лишь набедренная повязка да галерус на плече, лишь помогало работать достаточно тяжелой сетью в одной руке и определенно тяжеленным трезубцем в другой. При должной тренированности, доспехи были попросту не нужны — ни один мечник не сможет сблизиться с тобой. И если по работе на мечах у меня был довольно неплохой навык (все же обращаться с холодным оружием приходилось и в прошлой жизни), то для наработки нового навыка работы с трезубцем и сетью, пришлось как следует попотеть. Но через мозоли, кровь, пот и шишки, я постепенно владел оружием все лучше и лучше. Поэтому выходил на спарринг с Голитом уверенный, как и брал сеть вполне сознательно…

— Бой! — скомандовал еще один помощник, и я раскрутил сетку, как лассо, начиная обходить Голита, следя за расстоянием между нами. Он пытался его сократить, но мое оружие — дальнего боя, и я парой шагов всегда отступал на прежнее расстояние, не давая приблизиться для взмаха гладиусом. Главное при таком вооружении — контроль дистанции, а дистанцию я чувствовал очень хорошо. Но и на старуху бывает проруха, Голит был опытным воином и не допускал ошибок.

Я пару раз кинул сетку в противника, пытаясь зацепить щит за край и оторвать его в сторону, чтобы сразу кинуть трезубец. Ну, или условно «тыкнуть» им, обозначая свою победу. Там как повезет. Голиту, разумеется.

Мое мельтешение сеткой не давало и ему сосредоточиться и выбрать хоть какую-нибудь стратегию боя, как и сократить дистанцию, попытки чего он тоже раз за разом предпринимал. Но его выпады были бесполезны, и я довольно успешно парировал их трезубцем, работая таким сложным оружием, как дубиной.

Наш тренировочный бой, который имел совсем другие причины, начал привлекать к себе внимание других гладиаторов, и постепенно вокруг нас образовался неплотный кружок заинтересованных лиц. Тем более Карас закончил лекцию по актерскому мастерству и тоже наблюдал за происходящим.

Я чуть не оступился, отшатываясь от рискованного выпада соперника, но тут же кинул в него сеть, по касательной попадая по шлему парой шариков. Голит запнулся на секунду, и этого мне было достаточно, чтобы красивым броском все же поймать свою рыбку в сетку.

И еще удар прямо в щит трезубцем, со всей силы, так, чтобы пошатнулся, потому что я приблизился к Голиту на удар гладиуса, но его это не спасло. В прошлом шаге он уже стоял в одной из ячеек моей сетки, и сейчас, отвлекая трезубцем, я одновременно дернул за сеть, молясь, чтобы зацепилось как надо.

Если бы гладиатор вышел босым, как делали некоторые из гладиаторов, мой удар роли не сыграл — нога соскользнула из петли, и Голит, конечно, пошатнулся, но удержал равновесие, в обратном ударе поймав меня на всю длину гладиуса.

Но он был в сандалях, и канат сети зацепился за кожаный ремешок, потянув за собой и все остальное.

Я видел как в замедленной съемке, когда Голит падал спиной назад. Сквозь прорези в шлеме я наблюдал, как меняется выражение лица с сосредоточенного на озадаченное.

И как сменилось гримасой боли, когда гладиатор напоролся боком на меч Тиграна, который в горячке боя подошел слишком близко, поддерживая меня. Вот он вскинул руки вверх, держа меч, и крича что-то подбадривающее, а вот почти играюче, мимоходом, порезал бок Голиту. Так могли нарезать ветчину — тонко, аккуратно, и гарантированно больно.

— Остановись… — прохрипел Голит, едва не теряя сознание от боли, пока к нему бежали помощники Караса и он сам, вызывая рабов с носилками, лекарей и отдавая быстрые и резкие приказы.

Гладиаторы столпились вокруг нас, но на отдалении, не зная, как может отреагировать на подобное Карас. Он мог как наказать меня, или Тиграна, так и добить Голита, мотивируя это «чтоб не мучился, сам виноват». Своеобразный приступ доброты.

Тигран срезал ему нагуляный жирок с бока, не смертельно, но достаточно живого мяса для того, чтобы гарантировано выбыть с гладиаторских боев на какое-то (продолжительное) время, пока такая рана не заживет. Возможно, следовало натолкнуть Голита на меч чуточку сильнее, чтобы раз и навсегда закрыть ему рот, но я делать этого не стал. Мужик он был толковый, явно с головой на плечах. Поэтому пока оставался шанс привлечь такого воина на свою сторону, им нельзя было пренебрегать. Что же, сейчас у него будет достаточно времени подумать, пока неприятная рана заживает. Пусть поймёт, что половинчатых решений в духе «и вашим и нашим» быть не должно.

Карас вырос передо мной, сверля взглядом.

— Работать надо аккуратнее, — процедил он. — Ты знаешь сколько прибыли потеряет господин, если Голит не выйдет на арену?

За нашим разговором внимательно наблюдали остальные.

Я промолчал, готовясь к тому, что Карас захочет применить свое излюбленное наказание — плетку. Но обошлось.

— Не понял, что произошло? — как черт из табакерки, откуда-то появился вальяжный ланиста, и все перевели взгляд на него, перестав смотреть вслед носилкам с Голитом. — Голит ранен? Я же просил Карас, чтобы перед боями у нас не было потерь.

Лант та аж позеленел от злости. Карас нехотя отвел от меня взгляд.

— Он поскользнулся, и напоролся на меч, — сухо сообщил он. — Простите, господин. Лекарь сделает все возможное, чтобы вернуть в строй этого гладиатора.

— Смотри мне, — погрозил ланиста.

Честно говоря, я думал что он отреагирует жестче и все причастным будет не избежать плети, но римлянин быстро переключился.

— Как хорошо, что вы все в сборе, не буду тратить время, — затараторил он, поворачиваясь к гладиаторам.

Я мысленно выдохнул. Карас про инцидент тоже забыл,