Игра на чужом поле - Дмитрий Валерьевич Иванов Страница 32

— Гутен Абент! — раздался за спиной бодрый голос.

Ха! Недобитый мною Шмитц собственной персоной! И не один, а с той самой раскованной журналисткой, которой он вчера втирал про свою нетрадиционную ориентацию. Имя я всё-таки запомнил: Эмельен Жаклин. Или просто Жаклен — как поведал Торстен нам с Костяном сегодня утром.

— Мадемуазель Жаклин! — улыбнулся Цзю, делая неуклюжий поклон, который, видимо, считал галантным.

— Жаклен, — скучающе поправила его девушка, скользнув по Косте безразличным взглядом. — А мы вот в этот клуб!

Торстен скривился, явно пытаясь оттянуть неизбежное, но его подруга, судя по всему, была настроена решительно. Она хотела лично взглянуть на это самое «гнездо разврата» в Норвегии, пусть и исключительно мужского толка.

— Думает, что там с ней поделятся информацией о женских клубах, — горестно прошептал немец на прощанье.

А мы с Костей потопали до уже полюбившейся нам кондитерской-пекарни, тратить суточные, кои сегодня нам выдали. Посмаковав незнакомые ранее даже мне лакомства, идём обратно и видим выходящих из здания джаз-клуба Торстена и Эмельен! Девушка была в гневе и стремительно двигалась в нашу сторону. Торстен, глядя на её пылающее лицо, поспешил оправдаться:

— Вот он, Штыба! Это он сказал, что там гей-клуб! — сдал он меня без малейших колебаний.

— Это обычный стриптиз-бар! — возмущённо ткнула в меня своим идеальным наманикюренным пальцем Эмельен. — Ну и поют там тоже… Вернее, завывают. Джазом это назвать сложно!

— Да ладно! — удивился я, а Костя, услышавший интересное слово, тут же пихнул меня, требуя перевода:

— Чё она там мелет?

Конечно, слово, которое привлекло его внимание, было не «джаз», а «стриптиз». Вот из-за него-то Цзю и заволновался.

— Обманули нас, брат, — хмыкнул я. — Там не мужики-извращенцы собираются, а девушки, почти без одежды, танцуют около шеста.

— Чего⁈ — выдохнул Костя, мгновенно оживившись и, опять пребольно ткнув меня в бок, предложил: — Толян, давай зайдём!

— Из комсомола хочешь, чтобы поперли? — пугаю я друга.

— Да и пусть! Ты представь только, как я в части буду рассказывать об этом? Да мне завидовать будут больше, чем золоту на Олимпиаде! — уговаривал Костя.

— Толя, как хорошо, что ты тут! — вдруг раздалось за спиной, и я увидел бегущую ко мне Марту.

Моя потеряшка наконец объявилась, но её машины поблизости видно не было.

— Ты почему без охраны? — обняв подругу, спросил я.

— Охрана? Зачем она? Дедушка и тот иной раз без охраны ходит. На вопрос почему, дед как-то ответил, что у него четыре миллиона телохранителей!

— Марта, а зачем ты нам лапшу на уши навешала? — решил выяснить вопрос с мнимым гей-клубом Цзю.

— Лапшу? Что он сказал? Он есть хочет? Вас плохо кормили на ужине? Я растерзаю повара и хозяина гостиницы, — внезапно разозлилась Марта, поняв из русских слов Цзю только слово «лапша».

— При чем тут повар? — не понял я, и перевел вопрос Кости на немецкий. — В общем-то, это и мне интересно. Зачем ты наврала про гей-клуб?

— Э… Просто я повару дала денег, чтобы питание у вас было лучше. Ваше руководство же на всём экономит! — сказала девушка с лёгким вызовом.

— Марта, обманывать зачем было? — спокойно, но настойчиво перебил я, одновременно отметив про себя, что надо будет уточнить, кто и за что у нас платит.

Я задумался: деньги у Марты точно есть, но вот сколько их? Не думаю, что много, даже несмотря на происхождение подруги. Упс! А если… на неё переписать мои акции «Майкрософта»? Точно! Временная страховка, если что. Мирослав, портье с добродушным лицом, конечно, парень нормальный, но кто знает, люди меняются. А акций-то там на приличную сумму — шестизначная цифра. В кронах, конечно. Нельзя это дело пускать на самотёк.

Так, надо звонить в Данию. Но куда? На работу или на домашний телефон? Есть ещё мобильный его брата, живущего в Финляндии. Но неудобно как-то с такой просьбой через родственников обращаться. Хотя с другой стороны, время не ждёт.

— В общем, повела себя как ревнивая собственница… — погрузившись в свои мысли, я уловил только окончание оправданий подружки.

Да там и так всё ясно! Если разобраться, я и сам бы не прыгал от радости, узнав, что Марта решила заглянуть в мужской стриптиз-клуб.

— Хочешь, зайдём? — предложила Марта.

— Что? Что она говорит? — суетился рядом Цзю.

— У меня-то нет большого желания, — начал я, не сильно при этом кривя душой, ведь стриптиз-клубы в своё время поднадоели. — Но вот мой друг… Он солдат сейчас… Впрочем, наверное, не получится. Место людное, нас могут увидеть из гостиницы.

— Не увидят, тут ещё один вход есть! Сбоку! Идём? — с мрачной решительностью предложила Марта.

Ну раз так… пусть парень посмотрит на страшных норвежских девиц. Наши советские девушки куда как красивее.

У двери бокового входа никого не оказалось, да и сама дверь была плотно закрыта. Но Марта, не растерявшись, постучала несколько раз. Через мгновение дверь приоткрылась, и на пороге появился косматый мужик, больше похожий на байкера, чем на охранника. Девушка с каменным лицом сунула ему в руку купюру (не разглядел, какую именно, но явно не мелочь), и нас пропустили.

— Ты что, была тут уже? — удивился я прошаренности подруги.

— Хокон, зараза, на свои шестнадцать лет сюда ходил с друзьями, — скривилась она, шагнув в полумрак коридора.

— А ты с ним? — поддел я.

— Конечно, нет! — фыркнула Марта, оглянувшись на нас с Костей, чтобы убедиться, что мы за ней успеваем. — Но я же не слепая. Потом услышала, как они хвастались. Решила проверить, что за место.

— И?

— Обычный клуб, — пожала плечами Марта, — Просто шумно и скучно. Но вам, возможно, будет интересно.

Мы прошли узким коридором, через увешанную картинами и зеркалами узкую, но длинную комнату, где сидело пяток парней с разными музыкальными инструментами. Скорее всего это подсобка. И наконец мы в стрип-клубе!

Темный зал, приглушённый свет, разрываемый вспышками разноцветной цветомузыки, пустая сцена, где, очевидно, выступали отдыхающие сейчас в подсобке лабухи. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахами дешевого парфюма и сигаретного дыма. Барная стойка почти пустовала, за ней скучал бармен, а вот десятка два столиков были