Валерий Ковалев - Левиафан Страница 33

   - Не все коту масленица, пусть знают силу русского оружия! - указал светлейший рукою на крейсер. А как сие восприняла матушка? - поинтересовался он у адмирала.

   - Она в полном восторге и ждет Вас с нетерпением.

   - В таком случае не будем откладывать и немедленно отправляемся во дворец.

   Через полчаса адмиральская яхта с Потемкиным и Моревым на борту, отошла от стенки и направилась в сторону Невской губы.

   Екатерина встретила их бодрой и помолодевшей, а когда Потемкин с Моревым подробно поведали о результатах похода, величаво встала и отвесила им низкий поклон.

   - От всей России, великое Вам спасибо, господа. И расплакалась.

   - Полно те, полно те, матушка, - растроганно пробормотал светлейший и поцеловал ее в лоб. - Эко ты разволновалась.

   - Это я так, от великой радости, - смутилась императрица, утирая глаза кружевным платочком.

   - Ну, коли так, прикажи нас чем-нибудь попотчевать, - лукаво подмигнул Мореву светлейший. - И хорошо бы водочки, очень уж мы продрогли в море.

   Вскоре все трое, уютно расположившись в одной из комнат покоев, отдавали дань обильному завтраку и искрящейся в графине перцовке.

   А еще через день, в тронном зале Зимнего дворца, чествовали победителей. По этому случаю, кроме первых лиц государства и царственных вельмож, на небывало пышную церемонию были приглашены послы всех иностранных держав.

   Снова торжественно пели валторны, оглушительно гремела медь литавров, и в ослепительном сиянии люстр, восседающая на троне Екатерина, держала перед гостями речь. После этого начался бал, завершившийся изысканным ужином и взлетавшими за окнами огнями разноцветных фейерверков.

   За отдельным столом, рядом с императрицей и светлейшим, облаченная в парадную форму и при кортиках, сидела команда ракетоносца. Заздравные тосты следовали один за другим, сопровождались криками "Виват!" и громом пушек на равелинах Петропавловской крепости.

   - Да, Сашка, - изрек по этому поводу глубокомысленно Ксенженко, обращаясь к сидящему рядом мичману. - Если все пойдет так и дальше, в гробу бы я видел свою прошлую жизнь. Давай, брат, наливай еще!

   За этот поход светлейший получил звание генерала - фельдмаршала, а Морев вице-адмирала. Помимо прочего, всех его участников наградили орденами Святого Георгия и выдали из казны по тысяче новеньких червонцев. Не осталось в стороне и именитое купечество. Оно преподнесло команде крейсера драгоценный сервиз и открыло неограниченный кредит в двух лучших ресторанах столицы.

   Получил свое и победоносный корабль. По высочайшему повелению, он был наречен "Левиафаном" и его рубку украсила соответствующая, выполненная из позолоченных литер надпись.

   Спустя неделю, испросивши аудиенции у императрицы, удрученный посол Турции сообщил, что вся сумма подлежащей выплате контрибуции собрана и морем направляется в Россию. Кроме того, от имени султана он заверил, что впредь Великая Порта не будут чинить никаких препятствий в проходе русским торговым судам через Босфор и Дарданеллы.

   - Было бы чем, - с сарказмом произнесла Екатерина. - Чай флота то у вас нет?

   - На все воля Аллаха, - низко склонил голову посол.

   - А что в Стамбуле, много ли разрушений?

   - Да, ваше величество, - вздохнув, ответил турок. - Помимо флота уничтожен порт с арсеналом и продовольственными складами, а также все прибрежные строения.

   - Вот как? - высоко вскинула брови Екатерина. - Ну что же, я отправлю в Стамбул несколько кораблей с пшеницей...

   После аудиенции с послом, Императрица, посоветовавшись со светлейшим, решила провести заседание Совета при высочайшем дворе. Созданный по ее указу в 1768 году, этот орган осуществлял практическое руководство внешней политикой России и ее военными операциями. Членами Совета являлись фаворит Императрицы, князь Потемкин, министр иностранных дел Панин, генерал-фельдмаршал Разумовский, вице-президент Военной коллегии Чернышев, вице-канцлер Голицын, генерал - фельдцехмейстер Орлов и генерал - прокурор Вяземский.

   А посоветоваться было о чем.

   С разгромом турецкого флота и начавшегося перевооружения армии, перед Россией открывались новые, грандиозные перспективы. Наконец-то Екатерина могла вплотную заняться своим Греческим проектом.

   Эта, кажущаяся утопической идея, лет шесть назад возникла в романтической голове светлейшего и с воодушевлением была воспринята императрицей. Суть проекта сводилась к изгнанию турок из Европы и созданию на Балканах единоверной Греческой империи с возведением на трон внука Екатерины, великого князя Константина.

   Заседание Совета состоялось на следующий день в Георгиевском зале Зимнего дворца. Открыв его, Императрица сразу же перешла к делу и поставила вопрос о необходимости реализации этого проекта.

   - Сейчас Россия имеет все возможности для своего дальнейшего возвышения и создания на ее южных рубежах конфедерации славянских государств, - сказала она. - Дело это для нас первостепенное и мы незамедлительно должны предпринять дальнейшие шаги по изгнанию турок с Балкан. Время не ждет.

   Ее поддержали светлейший и Чернышев, заявив, что с получением от турок причитающейся суммы контрибуции, необходимо продолжить строительство паровых фрегатов, а также оснастить армию новым стрелковым и артиллерийским оружием.

   - И делать это нужно весьма срочно, - заявил князь, - пока Турция не оправилась от столь ужасного потрясения. А по весне, с Божьей помощью, начать на Балканах военную кампанию по их освобождению от ига османов.

   С этим согласились практически все члены Совета за исключением Панина и Голицына. Министр предложил начать дипломатические переговоры с турками на предмет добровольного вывода их армий с захваченных славянских территорий, а вице-канцлер осторожно заметил, что в случае затяжного характера предлагаемой кампании, экономика страны может прийти в упадок.

   - Сии возражения не принимаются, - категорично заявила Екатерина. - Переговоры с лукавой Портой ничего не дадут, она только постарается выиграть время, а кампанию мы проведем в возможно короткие сроки. Командовать армией, которая двинется на Балканы, будет генерал Александр Васильевич Суворов, он скор на руку и весьма достойно проявил себя во всех баталиях с турками. Ну а эскадру, во главе с "Левиафаном", поведет адмирал Морев. Общее же руководство я возлагаю на тебя, Григорий Александрович, - повелительно сказала Императрица Потемкину.

   - Слушаюсь, Матушка, - благодарно взглянул тот на императрицу.

   - Ну а вам господа, - обвела Екатерина пристальным взглядом остальных членов Совета, - я поручаю сделать все возможное для подготовки похода. И учтите, контролировать ее ход, буду лично. Теперь второе. Не пора ли нам поставить на свое место и Швецию, которая в предстоящей кампании может выступить на стороне турок. Что вы на это скажете?

   На несколько минут в зале воцарила напряженная тишина, которую первым нарушил светлейший.

   - Да, со шведами определенно нужно что-то решать, - сказал князь. - И, по моему мнению, они заслуживают той же участи, что и турки.

   - "Левиафан"? - играя веером, негромко произнесла Екатерина.

   - Именно, - качнул головой Потемкин. - Ему следует навестить короля Густава с аналогичной миссией.

   - Однако для нападения на Швецию нужен весьма серьезный повод, - сказал Панин. - Иначе это вызовет недовольство Европы и в первую очередь Англии.

   - Повод имеется, - хмыкнул светлейший. - Пускай возместят нам все убытки в прошлой войне, а они немалые.

   - Но это невозможно! Такого нет в мировой практике, - выразил сомнение Панин.

   - А теперь будет! - грохнул кулаком по столу светлейший. - И плевать я хотел на Европу, а тем паче Англию!

   - Верно! - поддержали его Разумовский с Орловым. - Европа нам не указ. Пускай лучше разбирается со своими колониями в Новом Свете.

   - Так каково будет решение Совета, господа? - прервала спор Екатерина.

   - Я за ваше предложение, ваше величество, - первым сказал светлейший. - И, мне кажется, остальные тоже, - обвел он глазами сановников. - Те, в том числе и Панин, согласно закивали головами.

   После окончания заседания, Екатерина со светлейшим вернулись в ее покои, и туда был приглашен ее личный секретарь, малоросс Безбородко, отличавшийся удивительной памятью, острым умом и приверженностью к всевозможным подсчетам.

   - Александр Андреевич, - обратилась к нему Императрица, - меня интересует сумма убытков, понесенных нами в последней войне со шведами. Ты можешь ее подсчитать?

   - А зачем считать, ваше величество? Она составляет шесть миллионов двести тысяч золотых рублей, - без промедления ответил будущий канцлер.