Александр Филичкин - Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной Страница 36

Сзади раздался гомерический хохот. Парень удивился, что до сих пор еще может думать. Не веря себе, он медленно приоткрыл глаза и сквозь неплотно сжатые пальцы посмотрел по сторонам. Все его товарищи стояли так же, как и он. Все чуть пригнулись и закрыли голову руками. Однако все были живы и никто из шестерых даже не упал на колени!

Отсмеявшись, комендант приказал:

— Подойдите сюда! — пленные медленно развернулись и на негнущихся ногах направились к накрытому столу.

— Наш лагерь существует почти три года! — задумчиво сообщил офицер. — За это время мы воспитали огромное количество собак для концентрационных лагерей, разбросанных по всей Европе. Часть из них попали даже в Африку. В этом лесу, — он повел руками, указывая на сосновый бор: — побывало несколько тысяч пленных из разных стран. И никогда! Никто! Не доживал до окончания полного курса тренировок!

Он на секунду запнулся, шумно сглотнул и возмущенно продолжил:

— А тут осталось сразу шестеро недочеловеков, шестеро русских. И что прикажете мне теперь с вами делать? В инструкции о тренировочном лагере ничего не сказано на этот счет. Никто даже предположить не мог, что такое вообще возможно. Оставить вас на следующий курс я не могу. Наш лагерь переводится ближе к Восточному фронту, и тащить вас за собой я не вижу смысла.

Расстрелять вас, как отработанный материал, мне кажется не совсем справедливым. Вы ни разу не нарушили устав нашего лагеря. Не пытались бежать. Ни одна собака от вас не пострадала. Вы все храбрые и дисциплинированные солдаты! Очень жаль, что вы не согласились вступить в РОА. Такие стойкие воины очень бы пригодились великой Германии.

Мне почему-то кажется, что со временем вы передумаете и все-таки пойдете служить под командование генерала Власова. Поэтому я предоставлю вам еще один шанс. Дам немного дополнительного времени на размышление. Я подумал и решил отправить всех вас в фатерлянд. Там очень много трудовых лагерей, и сильные, здоровые рабочие еще пригодятся тысячелетнему рейху.

Ефрейтор Фридрих Баер будет вас конвоировать до места. Он родом из Гамбурга. Мой земляк. Хороший солдат и уже давно заслужил очередной отпуск для поездки домой. — Эти слова офицер повторил и по-немецки. Все фашисты одобрительно зашумели.

— Завтра утром вы получите документы и отправитесь в Германию! — он вновь перешел на русский язык. — Фридриху я дал письменный приказ — за малейшее неподчинение — расстрел на месте! За побег одного — расстрел на месте ВСЕХ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ! — он жестко выделил голосом окончание фразы.

Офицер повернулся к столу и приказал солдатам по-немецки:

— Дайте этим свиньям три бутылки шнапса, три буханки хлеба и три круга колбасы. Потом отведите их в стойло! А мы продолжим веселиться!

Несколько солдат рьяно вскочили со своих мест и радостно бросились выполнять приказ любимого командира. Пленных быстро отвели в пустой барак. Поставили на деревянные шконки подаренные бутылки с выпивкой. Рядом положили хлеб и колбасу. Развернулись и, весело гомоня, ушли на половину охраны, продолжать отвальный банкет.

Оставшиеся в живых шестеро парней облегченно вздохнули. Нашли под нарами пустые консервные банки. Откупорили одну бутылку и поровну разлили хмельной напиток. По давней русской традиции первый тост был «За погибших». Красноармейцы, не чокаясь, подняли «стаканы» и дружно выпили по несколько глотков. Шнапс оказался довольно-таки дрянным пойлом. Однако ничего другого под рукой не имелось и неизвестно, окажется ли еще когда-нибудь в ближайшем будущем. Прозвучал второй тост: «За собственное спасение!» Затем третий: «За победу!»

Голодные люди быстро разделили и съели без остатка весь хлеб и колбасу. После многодневной жизни впроголодь скромная еда показалась парням восхитительно вкусным деликатесом. Почти сразу у них началась обычная в таких случаях нервная реакция. От недавно пережитого волнения всех так сильно развезло, что красноармейцы еле-еле добрались до соседних нар. Они упали на голые доски и уснули мертвецким сном.

Глава 13. Этапирование в Германию

На следующее утро сигнальный гудок тоже не издал ни одного звука. Видимо, надсадный рев сирены не доставлял большого удовольствия фашистам, и они опять решили обойтись без шумовых эффектов. Хорошо, что у заключенных оказался свой живой будильник. Чернявый Петр — внук знахаря, как всегда, проснулся вовремя и поднял всех остальных. Не дожидаясь команды, военнопленные выбежали на плац и построились в короткую шеренгу.

Из ста семи красноармейцев, прибывших в лагерь месяц назад, выжили лишь шесть человек. Остальных либо загрызли немецкие овчарки, либо расстреляла фашистская охрана. Лишь некоторые «счастливчики» умудрились избежать этой страшной участи. Эти «везунчики» просто умерли во сне. Кто от гангрены, возникшей от собачьих укусов, кто от потери крови, а кто от сильного истощения.

Однако и оставшиеся в живых арестанты тоже представляли собой довольно жалкое зрелище. Каждодневное выполнение роли загонной дичи для сторожевых собак никому не пошло на пользу. Все сильно сдали и теперь едва держались на ослабевших ногах. Оборванные, измученные, заросшие щетиной до самых глаз люди стояли на плацу и безропотно ждали появления охранников.

Ведущие на территорию для пленных высокие ворота медленно открылись. На этот раз вместо десятка вооруженных вертухаев в зону вошел лишь ефрейтор Фридрих Баер. Причем он появился в гордом одиночестве, чего фашисты никогда не позволяли себе раньше. Хотя, чего ему было теперь опасаться? Шестерых доходяг, едва стоящих на подгибающихся ногах? К тому же остальные немецкие солдаты находились рядом и в любой момент могли прийти на помощь своему отчаянному соратнику.

Вчерашний отвальный банкет коменданта протекал очень шумно и не утихал до глубокой ночи. Громкие взрывы хохота и стрельба в воздух часто прерывали беспокойный сон утомленных парней. Так что утром они чувствовали себя неважно. Чего нельзя было сказать о бравом ефрейторе. Несмотря на бурную и весьма продолжительную попойку, в которой участвовал пожилой охранник, он выглядел на удивление свежим. Был чисто выбрит и благоухал цветочным одеколоном.

Баер встал перед коротеньким строем и, слегка заикаясь, заговорил по-немецки. Сказал несколько слов и понял, что его речь не доходит до основного числа заключенных. Фашист ткнул пальцем в Григория и приказал:

— Переводи! Я вижу, что ты хорошо понимаешь наш язык.

Парень не стал артачиться. Сделал два шага вперед. Повернулся и перебежал в начало шеренги. Встал одним боком к вертухаю, другим — к своим пятерым товарищам и с этого момента стал официально назначенным толмачом.

Ефрейтор бодро сообщил:

— Вчера герр комендант распорядился этапировать вас в Германию! Согласно подписанному им приказу, с этой минуты вы все поступаете в мое полное распоряжение. За малейшее непослушание вас ждет немедленный расстрел на месте! — охранник выразительно похлопал себя по кобуре с пистолетом. — За побег одного пленного всех остальных также ждет немедленный расстрел на месте! Надеюсь, что все из вас это хорошо запомнили.

Он подождал, пока Григорий переведет его слова, и продолжил:

— Сразу после завтрака идем на склад. Там вы получите новое обмундирование и сухой паек. Затем переоденетесь и приведете себя в порядок. Потом я отведу вас в комендатуру, где нам выпишут проездные документы. После чего мы выйдем из лагеря и отправимся на станцию. Налево! — скомандовал немец: — Шагом марш!

Оставшиеся в живых пленные дружно выполнили приказ и двинулись к воротам, ведущим в жилую зону немцев.

Спустя час тяжело нагруженные разнообразными вещами бойцы вернулись в свой барак. Их истощенные лица выражали крайнюю степень ошеломления. Еще бы, одного слова коменданта лагеря оказалось достаточно, чтобы заключенные мгновенно переместились из разряда никчемных животных в категорию настоящих людей. Пусть они и оказались существами всего лишь третьего сорта. Второе место по праву занимали поляки, верные и надежные слуги великого рейха.

За прошедшее время с пленными произошло столько невероятных чудес, что у них просто голова пошла кругом. Первым делом им выдали по миске пшенной каши и кружке жидкого эрзац-кофе. Мало того, что еды им наложили втрое больше, чем обычно, так еще и приготовлена она оказалась на кухне, которая обслуживала фашистов.

Правда, заключенным досталось лишь то, что не доели подручные немцев — поляки, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы накормить шестерых красноармейцев. Для изголодавшихся бойцов полученная пища показалась не только невероятно вкусной, но, что самое главное, очень питательной. После завтрака парни повеселели и двинулись по маршруту, намеченному Баером.