Александр Михайловский - Иным путем Страница 37

Потом король, оставив в покое первого лорда Адмиралтейства, посмотрел на министра иностранных дел.

– Теперь разговор пойдет о вас, сэр Генри. Отказ от заключения договора с Францией о создании Сердечного Согласия, а также сам факт возникновения Континентального Альянса – это целиком и полностью ваш провал и недоработка. Каждым своим действием вы лишь ухудшали ситуацию. А уж участие ваших людей в заговоре с целью убийства русского императора и вовсе ни в какие ворота не лезет.

Люди с русской эскадры, неизвестно откуда появившейся в Желтом море, в начале войны Японии против России, переиграли вас по всем позициям. Нам нужна была Россия, чтобы вместе с Францией противопоставить ее Германии. А вы добились прямо противоположного! Теперь Германия и Россия противостоят нам, при дрожащей от страха Франции и бессильной, одинокой Австро-Венгрии. Всему виной, сэр Генри, ваше глупое желание иметь всё – сразу и по дешевке. После отставки кабинета шанс, что вы когда-нибудь получите министерский портфель, минимален.

Король замолчал, посмотрел в окно, вздохнул и неожиданно закричал, уже не скрывая свою злость:

– Всё, я больше вас не задерживаю! Можете идти! Как вам повезло, что я Эдуард Седьмой, а не Генрих Восьмой! При нем вы бы отсюда отправились прямиком в Тауэр, а оттуда – на эшафот.

Английский монарх снова вздохнул и уже спокойным голосом произнес:

– До свидания, джентльмены, а точнее – прощайте. Оставьте меня – ваш король будет думать, как можно еще спасти то, что уже невозможно спасти в принципе…

24 (11) апреля 1904 года, воскресенье.

Санкт-Петербург. Бракосочетание императора Михаила II и японской принцессы Масако, в крещении Марии Владимировны.

Тамбовцев Александр Васильевич

Венчание императора Михаила, учитывая все обстоятельства, предшествующие этому событию, прошло скромно. Совсем недавно злодеями был убит предшественник царствующего ныне императора, его старший брат Николай II, и траур, объявленный новым самодержцем, не был отменен. Но жизнь шла своим чередом, необходимо было, как это и положено, чтобы новый император был человеком семейным, благо что невеста у него уже имелась.

Будущая императрица Мария Владимировна, приняв крещение, была готова к обряду венчания. По причине объявленного в империи траура на это мероприятие было приглашено минимальное количество гостей. Со стороны невесты практически никто не приехал. Объяснялось это тем, что в связи с началом таяния льда на Байкале движение по Транссибу было прервано, а добираться по морю в Санкт-Петербург было слишком долго и небезопасно. Впрочем, о тех «японских товарищах», которые все же прибыли в Петербург на свадьбу русского императора, позже будет особый разговор.

Со стороны жениха кое-кого из его ближних родственников не было по той причине, что император Михаил II категорически не желал их видеть. Прежде всего это были представители многочисленного семейства Владимировичей. Похоже, что после окончания следствия по делу «Третьего первого марта» им уже никогда не грозит быть приглашенными в Зимний дворец. А вот здание на том берегу Невы, на острове напротив Зимнего дворца, вполне может оказаться их последней резиденцией. Это, если кому непонятно, я говорю о Петропавловской крепости.

Среди немногочисленных приглашенных на обряд венчания императора, так уж вышло, оказалась и моя скромная персона. Конечно, при этом я больше выполнял свои прямые обязанности, заключающиеся в обеспечении безопасности Михаила и его супруги, так что за самим церковным обрядом мне довелось наблюдать вполглаза. Но все равно свадьба не простого смертного, а самодержца Всероссийского – это зрелище яркое и захватывающее. Как пишут обычно в таких случаях, «жених был мужественен, а невеста мила».

Накануне венчания, с утра прошла церемония «одевания невесты». Проходила она на женской половине жилой части Зимнего дворца в Малахитовой гостиной, так что воочию увидеть ее мне не довелось. Но присутствовавшая там Нина Викторовна Антонова рассказала, что на хрупкую японскую принцессу вновь назначенные фрейлины надели тяжелый от вышитых на нем серебряных узоров белый шелковый сарафан, с пуговицами, изготовленными из рубинов и бриллиантов. Потом последовал голубой шлейф, весь украшенный серебром. Серебро было везде – в том числе и на вуали, которой было скрыто лицо невесты. А драгоценностей, которые надели на бедную Машу – так Нина Викторовна теперь называла Масако – хватило бы на фирменный ювелирный магазин.

– Как она это все выдержит, – шепнула мне Антонова. – Я подержала в руках корону, которую потом водрузили на головку девушки, так она весом не уступала стальному шлему какого-нибудь германского ландскнехта. У Машеньки даже чуть ноги не подкосились. А ведь ей еще надо будет выстоять всю церемонию венчания. Не знаю, выдержит ли? Я, на всякий случай, постою сзади нее в храме, чтобы успеть подхватить ее, если ей станет плохо.

Потом началось «торжественное шествие всей императорской семьи и царской свиты» в дворцовый храм Спаса Нерукотворного. Официально эта церемония называлась «Высочайшим выходом перед свадьбой».

По вполне понятным причинам, как я уже говорил, «всей императорской семьи» собрать не удалось. А со стороны японской принцессы на свадьбе присутствовало всего три человека. Это были послы Японии в Германии, Франции и бывший посол в России, который только что по распоряжению своего императора снова приступил к своим дипломатическим обязанностям.

Был приглашен на свадьбу и японский посол в Британии Гаяси. Но тот, будучи фанатичным сторонником войны с Россией и очень много сделавший для того, чтобы эта война началась, очень тяжело переживал поражение Японии и его друзей – британцев. Окончательно его доконало не допускающее двояких толкований распоряжение императора Японии непременно отправиться на свадьбу русского царя и дочери микадо. Гаяси не хотел ехать в ненавистную ему Россию, но и не мог ослушаться своего монарха. Он нашел чисто японский выход из создавшейся проблемы – совершил обряд сэппуку в садике посольства в Лондоне.

Если учесть то, что другие виновники «Злосчастной войны» уже принесли своему императору подобные «извинения», возможно, что это распоряжение о поездке в Петербург было эдаким замаскированным приказом совершить самоубийство. Чем-то вроде черного шелкового шнурка, что время от времени турецкий султан присылает своим подданным, желая их смерти.

Послом Японии в Париже был барон Итиро Мотоно, 42-летний умудренный опытом дипломат. В нашей истории он через два года станет послом в России и при его участии будут приняты несколько двусторонних договоров, которые уменьшат напряжение между Японией и Россией. А в 1916 году Мотоно должен будет занять пост министра иностранных дел Страны восходящего солнца.

Второй японский дипломат – посол в Берлине граф Иноуэ Каору был человеком пожилым, успевшим уже побывать премьер-министром Японии. Он считался близким другом нынешнего японского премьера Ито Хиробуми. В феврале этого года Каору стал членом «Генро», и из всех присутствующих на свадьбе был самым высокопоставленным и влиятельным членом японской делегации. После подписания мирного договора с Россией он спешно, через территорию САСШ, отправился в Европу и прибыл в Берлин буквально накануне бракосочетания дочери своего императора. Не отдохнув после долгой и утомительной дороги, Каору выехал в Петербург. Вместе с ним из Берлина отправился на церемонию бракосочетания и бывший, а теперь снова действующий посол Японской империи в России Курино. Похоже, что Каору имел особые полномочия, полученные от микадо, для ведения переговоров на самом высшем уровне.

И вот эти три дипломата сегодня представляли на церемонии бракосочетания страну – родину невесты, которая после венчания должна была стать законной супругой русского императора и будущей матерью наследника российского престола. Двое из них – барон Мотоно и граф Каору будут по очереди держать брачный венец над головой невесты.

Ну, а само венчание прошло по давно утвержденному ритуалу. Обручальные кольца новобрачных были заранее уложены на золотое блюдо, стоявшее в алтаре. Оттуда их вынесли духовник императорской семьи отец Иоанн Янышев и законоучитель невесты епископ Николай. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний, который вел службу, передал кольца на руки молодым. Подошедшая к ним вдовствующая императрица Мария Федоровна «разменяла» кольца, и в этот самый момент орудия Петропавловской крепости начали салютовать в честь бракосочетания русского царя. Всего был сделан пятьдесят один выстрел. Как я уже говорил, во время венчания венцы над головой невесты держали по очереди ее соотечественники – дипломаты, а над головой жениха – великий князь Сергей Александрович и великий князь Константин Константинович, знаменитый поэт КР.