Комбат Найтов - По следам «Мангуста» Страница 4

– Алекс, ведь это были первые их выстрелы! – ответил Хуан.

– Иван, я ругаю не твоих ребят, а своих. Слабо контролировали, что делают их подчиненные.

А начиналось все два года назад и не здесь, а в Буэнос-Айресе. В апреле пятьдесят девятого в гараже посольства в большой «ЗиС» военного атташе сели три человека, одного из которых укрыли пледом. Он расположился на полу представительского автомобиля. В салоне сидел сам военный атташе подполковник Травин, а на полу лежал первый секретарь посольства Владимир Иванович Андреев, который по роду своей, не совсем официальной, деятельности руководил советской разведкой в этой части земного шара. Вообще-то он находился здесь в почти официальной ссылке. Звание у него было генерал-майор госбезопасности. В разведке со второй половины тридцать шестого года, взят туда еще Артузовым. До этого работал в третьем, контрразведывательном отделе с 1921-го. Так вот, в тридцать четвертом году он, тогда еще лейтенант ГБ, вербовал второго секретаря Московского городского комитета ВКП(б). Тот был связан с известной троцкистской группой во главе с Зиновьевым и Каменевым. ОГПУ требовались доказательства, что они продолжают агитационную работу, и было предложено использовать для этого несколько человек, входивших в близкий круг известных троцкистов. Тщательно просмотрев дела, лейтенант выбрал одного из них. Вербовка прошла успешно, и в декабре тридцать четвертого Зиновьев и Каменев были арестованы. А теперь «вербуемый» руководит Союзом Советских Социалистических Республик. Историю он эту не забыл, и через некоторое время после его прихода к власти генералу КГБ было сделано предложение, от которого он, зам начальника Управления, отказаться не мог. Возглавил резидентуру в богом забытом Буэнос-Айресе.

Впрочем, скучать не приходилось: во-первых, законного президента Перона в пятьдесят пятом «слегка потеснили» военные, которые пришли к власти с помощью, как вы догадались, военного переворота. Опирались военные на правых, в методах особо не стеснялись. Помогали им в этом бежавшие из Европы бывшие эсэсовцы, гестаповцы и прочие недобитые нацисты и фашисты. Резко активизировалась так называемая «Такуара», одно из ответвлений «Испанской фаланги» генерала Франко. Именно его режим и методы правления пытались скопировать аргентинские военные. Им активно помогали деятели из ЦРУ. Но желающих поруководить страной было предостаточно, поэтому властители душ в Аргентине сменялись, как в калейдоскопе. В городах и прериях страны тихо шла партизанская война. Перонисты и марксисты хоть и недолюбливали друг друга, но военных они не любили больше.

В пятьдесят восьмом окончательно разорившуюся страну вернули гражданским. Новым президентом стал Фрондиси из партии Гражданский радикальный союз непримиримых. Несмотря на провозглашенные свободу и социальное равенство, запретил Компартию, продолжил репрессии против левых политических деятелей, провел девальвацию песо, приватизацию государственных предприятий, сократил расходы в социальной сфере. А главное, резко увеличил добычу нефти и газа, но на кабальных условиях, поддержанных МВФ. Но тем не менее при Фрондиси произошла индустриализация Аргентины, появился рабочий класс, прослойка которого достаточно быстро увеличивалась. Опасаясь роста марксистских настроений, в том числе и из-за революции на Кубе, в 1960 году в одностороннем порядке президент денонсировал все договоры со странами социалистического лагеря. В 1955-м, сразу после переворота, тогдашний президент генерал Арамбуру создал Секретариат государственной информации, SIDE, который исполнял роль разведки и контрразведки и держал под своим колпаком все, включая и самих президентов.

Вот и сейчас за машиной военного атташе немедленно пристроились две машины сопровождения. Однако водитель «ЗиСа» исколесил пол-Европы, доставляя по грунтовым дорогам боеприпасы для полковой артиллерии. Потом возил оперативников «СМЕРШ» в Прибалтике, а после курсов на полигонах в Дмитрове и в Бронницах попал сначала в Берлин, а затем в Рио-де-Жанейро, теперь возит первого секретаря и военного атташе в Буэнос-Айресе. Через пятнадцать минут он оторвался от преследователей и тормознул на небольшой улочке, четко напротив проходного двора в районе Барракас, неподалеку от Центрального вокзала, где первый секретарь и покинул его машину. Отсюда до цели поездки резидента всего около километра, но требуется подойти туда незамеченным.

Улочки здесь узкие, пересекаются строго под углом девяносто градусов. Борода-эспаньолка и довольно длинные усы плюс легкая хромота и широкополая шляпа делали его похожим на отставного военного. Картину дополняла увесистая трость, не совсем простая. В нее был вмонтирован бесшумный пистолет и довольно длинный стилет. У него было еще два часа до рандеву, это время он оставил на случай, если отрыв от наблюдения займет больше времени и не удастся высадиться в районе Барракас. Но все прошло штатно. Поэтому он заглянул в небольшой ресторанчик «Хеладас», уверенно ткнул пальцем в толстый край висевшей перед входом свежей полутуши небольшого бычка и заказал асадо и достаточно дорогое испанское вино «Риоха».

Хозяин небольшого кафе расстарался! Чимичурри к мясу был просто восхитительным! Расплатившись новыми песо и пообещав заходить еще, Владимир Иванович вышел из гостеприимного дома. Улица была пустынной, лишь под некоторыми фонарями наблюдались отдельные фигуры дам строго определенной профессии, которой нет в списках номер один и два закона о труде в СССР. Район был портовым, довольно глухим. Пройдя шестьсот метров до авениды дон Педро де Мендоза, генерал постучал «семеркой» (дай-дай-закурить) по борту небольшого катера, стоявшего у причальчика на реке Матанза.

– Дон Пабло! Рад вас видеть! – из кубрика на корме поднялся пожилой бородатый аргентинец.

– Салюдо, камарада Парсио. Вы готовы?

– Конечно, дон Пабло, отдавайте конец!

Не зажигая огней, катер выскочил на рейд залива Ла-Плата, увалился вправо под берег и пошел по направлению к городу Ла-Плата. Проскочив стоящий на рейде старенький эсминец времен Первой мировой войны, лег на курс тридцать пять градусов и двинулся в сторону Монтевидео.

К таким ухищрениям стали прибегать с прошлого, 1958, года, так как порты Аргентины были закрыты для судов под флагами социалистических государств. Соседний Уругвай не стал прибегать к таким крайностям, и Монтевидео было местом, где суда из Одессы, Мурманска и Ленинграда могли пополнить запасы воды и продовольствия. И неподалеку от него почти постоянно находился новенький плавучий рыбзавод типа «Андрей Захаров», 398-го проекта. Так сказать, гордость добывающего флота СССР, который, выполняя решения XXI внеочередного съезда КПСС «Догнать и перегнать Америку к шестьдесят пятому году» и принятый семилетний план развития народного хозяйства, в массовом количестве вышел во все уголки земного шара собирать жатву с бескрайних океанских полей, которые советские ученые объявили бездонной бочкой белков, жиров и углеводов. Сюда же прибегали за продовольствием и водой китобойные плавбазы «Восток», «Советская Украина» и «Советская Россия». Но сейчас катер устремился на перехват старого германского парохода «Вале», который восьмой год ходит под названием «Памяти Ильича», порт приписки Мурманск. Он должен отойти от причалов в Монтевидео через два часа.

В точке 35°21′ S и 56°00′ W катер и плавбаза должны были встретиться. Катер принадлежал старому опытному контрабандисту Парсио Херересу. Два двигателя Daimler-Benz DB-501, по три тысячи сил каждый, плюс двигатель тихого хода «Мерседес-Бенц» 600 л/с позволяли развить скорость свыше тридцати шести узлов. Комбинированный корпус состоял из обшитого дубом дюралюминиевого несущего корпуса и бронированной надстройки. До переделки это был знаменитый «S-100» – «шнелльбот». Его чуточку изменили для выполнения узкоспециализированных задач, например, для доставки оружия и боеприпасов, в том числе и по многочисленным рекам. Он посещал и плантации коки в Амазонии, вывозил оттуда необработанные алмазы и изумруды, добытые старателями без лицензий. Мастер дон Парсио не был бедным человеком, но он уверял всех, что в его жилах течет кровь настоящих пиратов и конкистадоров, и с помощью таких операций поддерживал себя в тонусе – тем более имел жену вдвое или втрое моложе себя. Политических пристрастий не имел, но лучше относился к марксистам, ибо они давали самые опасные и трудновыполнимые задания. С доном Пабло его познакомил сеньор Родольфо Гиольди в Рио-де-Жанейро шесть или семь лет назад. Ему не очень нравилось с ним работать, так как риск в этих операциях практически был сведен к минимуму, но тот хорошо платил. Глупых вопросов, само собой, старый контрабандист никогда не задавал. Люди делают свое дело и платят за это, значит, это кому-то необходимо.