Нэпман 1. Красный олигарх - Алим Онербекович Тыналин Страница 4

— А что конкретно предлагает Соколов?

— Модернизацию по новой схеме. У коломенцев есть разработка — регенеративная система с измененной конструкцией головок. Обещают экономию топлива на тридцать процентов. И главное — все запчасти наши, не нужно валюту тратить.

Я задумался. В моем времени российская металлургия долго расхлебывала последствия увлечения импортным оборудованием. А тут появляется шанс пойти другим путем.

— Семен Артурович, а что у нас с Коломной по финансам?

Секретарь зашуршал бумагами:

— Есть задолженность за последнюю поставку. Но они готовы войти в положение. Тем более, их технический директор Зворыкин…

— Что Зворыкин?

— У него сын учится в Промышленной академии. Говорят, есть сложности с защитой диплома.

Я невольно усмехнулся. Некоторые вещи не меняются в любую эпоху.

— Понятно. Что еще?

Следующий час мы разбирали производственные проблемы. Два завода, формально независимых, но связанных общей логистикой. Первый с мартеновскими печами, второй с прокатным станом. Узкое место — поставки угля. Но если перейти на коломенскую схему, расход топлива снизится.

— А вот данные по себестоимости, — Семен Артурович протянул мне исписанный мелким почерком лист. — С учетом транспортных расходов.

Я быстро пробежал глазами цифры. Коломенский завод находился всего в ста верстах, по Оке можно наладить поставки в навигацию. А зимой — по железной дороге. Гораздо удобнее, чем везти оборудование из Германии.

— Что с кадрами для новых печей?

— Коломенцы предлагают прислать своих мастеров для обучения персонала. И берутся спроектировать новый нагревательный колодец под наш прокатный стан.

Любопытно. Я вспомнил, что в тридцатые годы Коломенский завод станет одним из лидеров советского машиностроения. Похоже, здесь понимают, куда ветер дует.

— А что наш товарищ Рябов думает о коломенских специалистах?

— Одобряет. Говорит, русская инженерная школа себя еще покажет.

Я кивнул. Вот и зацепка для работы с профсоюзом. Патриотизм всегда был хорошим инструментом для манипуляций.

— Хорошо, Семен Артурович. Еще два вопроса. Первый — кто в Москве курирует Коломенский завод? Второй — как там дела у товарища Зворыкина-младшего с дипломом?

Секретарь понятливо улыбнулся:

— Разрешите, я уточню детали и вечером доложу?

Когда он ушел, я откинулся на подушку. Голова гудела от обилия информации, плечо ныло. Но картина складывалась интересная. Свои производители, свои технологии, короткое плечо логистики. И главное — возможность выстроить долгосрочные связи с перспективным предприятием.

Я потянулся к блокноту, морщась от боли. Нужно записать первые мысли по реорганизации. А еще — прикинуть, как использовать историю с сыном технического директора. В конце концов, помощь в получении образования — куда более элегантный способ создания обязательств, чем прямые взятки.

Будущее постепенно вырисовывалось. И оно было куда интереснее, чем простое копирование западных образцов.

Еще я думал, как так случилось. Меня почти не удивило, что я переродился в другом теле. В другое время, в прошлом.

Скорее всего, это потому что я попал в свою родную стихию. Как будто ничего не изменилось. Только опять предстоит пройти знакомый путь. От рядового коммерсанта до генерала финансового мира.

Глава 2

Старая Москва

Зимние сумерки быстро превратились в вечернюю темноту. В палате горела только настольная лампа, отбрасывая тусклый свет на белые стены. Я поморщился от боли в плече — укол морфия постепенно терял силу. На прикроватном столике лежали заводские документы, но я знал — настоящие цифры в них не найти.

Ровно в девять раздался условный стук — три коротких, пауза, один длинный. Вошел сухонький старичок в поношенном костюме-тройке явно дореволюционного покроя, с потертым портфелем из свиной кожи. Василий Андреевич Котов, главный бухгалтер обоих заводов, еще земской выучки специалист.

— Добрый вечер, Леонид Иванович, — он говорил почти шепотом, быстро оглядывая комнату профессиональным взглядом человека, привыкшего прятать секреты. — Персонал проверенный?

— Да, можете говорить спокойно. Только негромко, — кивнул я. — Только вы это, Василий Андреевич, расскажите подробнее, у меня после ранения и лекарств провалы в памяти.

Котов испытующе посмотрел на меня, как будто пытался понять, насколько я в своем уме, потом кивнул и достал из портфеля несколько конторских книг в черных клеенчатых обложках. Точно такие же я видел у своего первого финансового директора в 1994-м — традиции теневой бухгалтерии, похоже, передавались из поколения в поколение.

— С чего начнем? — старик устроился поудобнее на скрипучем стуле.

— С реальной структуры активов. Все по порядку. Я хочу все вспомнить и проанализировать.

Он раскрыл первую книгу:

— Официально у нас два завода, оформленных как независимые предприятия. Первый числится в подчинении «Главметалла», второй — формально в ведении Московского совнархоза. На деле — единая структура с общей кассой.

— Схема управления финансами?

— Трехуровневая, — Котов перешел на профессиональный шепот. — Первый уровень — официальная бухгалтерия. Там все чисто, каждая копейка подтверждена документами. Годовой оборот по официальным книгам — 1,4 миллиона рублей.

Он перевернул страницу:

— Второй уровень — параллельная отчетность через подконтрольные артели. Их пять: «Красный металлист», «Стальмонтаж», «Промснаб», «Метизы» и «Инструментальщик». Через них проводим дополнительно около 800 тысяч в год.

— А третий уровень?

— Это самое интересное, — бухгалтер понизил голос еще больше. — Особая схема через кооператив «Техпромсбыт». Формально он независимый, торгует металлоизделиями. На деле — наша структура для самых деликатных операций. Там еще 600 тысяч годового оборота.

Я быстро сложил цифры. Почти три миллиона реального оборота при официальном в полтора — классическое соотношение белой и серой кассы, как в девяностых.

— Теперь по банкам, — Котов достал вторую книгу. — Официальные счета в трех банках: Госбанк, Промбанк и Мосгорбанк. Там все прозрачно, каждый платеж на виду.

— А неофициальные?

— Два счета в Обществе взаимного кредита — оформлены на подставных лиц. Один — в «Кредит-бюро», там особые отношения с управляющим. И главный канал — кооперативное товарищество «Промкредит», они формально даже не банк, а касса взаимопомощи.

Я кивнул. Система та же, что и в моем времени — официальные банки для чистых операций, неформальные структуры для серых схем.

— Как организован вывод наличности?

— Три основных канала, — старик достал отдельную тетрадь. — Первый — через артель «Красный металлист». Оформляем поставку сырья по завышенным ценам, разницу получаем наличными. В месяц до 40 тысяч рублей.

Он перелистнул страницу.

— Второй — через «Техпромсбыт». Там сложнее: часть продукции идет как «экспериментальные образцы» по особым расценкам. Еще 25–30 тысяч ежемесячно.

Теперь старик послюнявил палец и опять перевернул страницу.