Василий Звягинцев - Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант Страница 47

– Нагнись, люк там…

Старший лейтенант неловко протиснулся в боевое отделение, ушиб что-то, зашипел, выматерился. Отвык командир от общения с броней.

– Это кто там упражняется? – спросил Шульгин, перебираясь обратно на водительское место – стрелять больше вряд ли придется. Если что – колесами или через лобовой люк из автомата, пару гранат можно кинуть, для шума и шороха.

– НКВД. Час назад появились. На трех машинах, с озера. Вы им дорожку проторили…

– И что?

Сашка пока не трогал броневик с места. Успеется, главное – в обстановку вникнуть.

– Что-что?! Начали кулаками и прикладами в ворота колотить. Начальник райотдела с ними был, кричит – выходи, Александрыч, поговорить надо. Зоя Федоровна и ребята не одеты были, обедать собирались. Я сразу понял: взяли вас все-таки, тот самый «порученец» и сдал. Вы не выдержали, признались, теперь они за нами приехали. Зоя за пистолет, умру, мол, но не сдамся… Я ей – брось, о детях подумай, куда теперь геройствовать? Сдавайтесь, а я в лес побегу, может, еще и выручу вас. Здесь не Москва, здесь Берендеево царство. Винтовку схватил, подсумки, и через забор…

– Остальное потом. Всего их сколько?

– Три «эмки» и «черный ворон» «ЗИС-5»…

– Значит, человек пятнадцать было. Ну, поехали…

Шульгин воткнул первую скорость, тут же вторую, дал газ до пола. Чтобы страшнее выглядела «танковая атака».

С грохотом, вздымая, словно торпедный катер, снеговой бурун, пронесся через боевой порядок чекистов, мимо забора, к воротам кордона, перед которыми стоял тюремный фургон с распахнутой задней дверью. В нем, кроме водителя, никого не было. Сидит, курит, подняв воротник и надвинув на глаза шапку. Мотор гоняет, чтобы не застыл, на выстрелы в лесу ему как бы и наплевать. Не его работа. Ниже, вдоль спуска на лед, выстроились все три легковушки. Пустые.

Он с яростным азартом развернулся, будто не на тяжелом броневике, а на раллийном «Лендровере», с хрустом ударил заднюю «эмку» в багажник, смял, отбросил в сторону, так же беспощадно изуродовал остальные. В завершение врубился носом в борт «воронка». Тот опрокинулся под откос, неприлично задрав к мутному небу колеса. Шофер, услышав рев чужого мотора, каким-то чудом успел вывалиться из кабины и на четвереньках понесся за кусты. Будто его воспитала не советская власть, а стая волка Акелы.

– Николай Александрович, нажмите вон ту гашетку. Только стволом поверху, поверху, зачем дом портить…

Власьев с удовольствием провел над крышей трассирующей очередью. Посыпался снег с еловых крон и срубленные ветки. Вовремя прекратил стрельбу, сберегая ствол от перегрева. Специалист все-таки.

Шульгин, не высовываясь из-за крышки десантного люка, чтобы не подставиться, мало ли какие дураки в доме засели, закричал настоящим командирским голосом:

– Внимание! Здесь спецотряд госбезопасности. Всем выйти без оружия, с поднятыми руками, иначе открываем огонь на поражение. Срок – минута. Отсчет пошел!

Секунд через сорок на крыльце появился человек в черной милицейской шинели, худой и длинный, за ним еще один, в кожаной куртке с меховым воротником. Перед собой он выставил Зою. Левой рукой держал ее за плечо, правой упирал в голову ствол «ТТ».

– Товарищи, – закричал худой, – я начальник Осташковского райотдела милиции. Лесник, если он с вами, может подтвердить. У меня приказ – произвести проверку документов.

– А я – капитан Главного управления госбезопасности Трайчук. Выполняю приказ руководства. Старший отряда с документами – ко мне. Остальные – на месте. Иначе стреляю. Вы меня поняли? – продолжил тот, что с пистолетом.

«Вот идиот, – подумал Шульгин. – Американских боевиков насмотрелся? Так у нас не боевик…»

– Николай Алексаныч, кричите ему что угодно, любую херню, мне десять секунд надо…

– Эй, капитан, не валяй дурака, отпусти женщину, у нас тоже приказ, потом жалеть будешь… – привыкшим повелевать на штормовой палубе голосом заорал Власьев и за неимением времени на изобретение других доводов продолжил виртуозным флотским матом.

Сашке этого было достаточно. Вскинуть «СВД», одновременно снимая с предохранителя, поймать в прицел переносицу капитана и нажать спуск – делать нечего. У «ТТ» пружина тугая, с выбитыми мозгами не выстрелишь, невзирая на приказ.

Конечно. С тридцати метров Шульгин в него и плевком бы попал. Пистолет полетел вправо, чекист назад, ударился спиной о стену и сполз по ней. Милицейский шагнул вбок, высоко подняв руки. А Зоя бросилась отнюдь не вперед, как было бы правильно, а обратно в дом, к детям.

Тут уж и Шестаков, на мгновение возобладав над «драйвером», метнулся следом, с винтовкой наперевес.

К счастью, четверо стороживших мальчишек и занимавшихся обыском сотрудников никакой склонности к агрессии не проявили. Жизнь, понятное дело, дороже, тем более слова о «спецотряде» они тоже слышали.

Спокойно побросали на стол «наганы» и уселись рядком, где указал им Власьев, затолкавший в комнату начальника райотдела. Теперь ему пришлось принять на себя командование. На некоторое время Шестаков стал небоеспособен, успокаивая и оттесняя в соседние помещения жену и детей. Как-то Шульгин, непривычный к роли семейного человека, упустил из виду такую возможность, что кинутся к нему с ревом двое пацанов да вдобавок потерявшая прежнее самообладание женщина. Отцовский инстинкт оказался сильнее давления чужой матрицы.

Будь он здесь один, да противник окажись порешительнее, – плохо могло бы закончится.

Николай Александрович, подобрав на веранде пистолет Трайчука, наводил должный, «флотский» порядок.

Начал с многолетнего знакомца, милиционера.

– Расскажи, Яков Максимович, чего вы эту кордебаталию затеяли? Или мы с тобой не дружили десять лет? Да ты не бойся, видишь, здесь товарищи такого уровня приехали, что твой капитан – тьфу! Смотри, что с ним случилось. А почему – не поверил предупреждению. Поверил бы – сидел бы сейчас рядом с тобой, я бы вам даже и налил. Хочешь – налью. Ты мой продукт знаешь…

Власьев тоже великолепно умел актерствовать, пусть и не знал пока, во что вся эта история выльется.

Указал пистолетом одному из московских чекистов:

– Подойди к тому шкафчику без резких движений, возьми посуду. На всех.

Четверть[47] с прозрачным напитком и граненые двухсотграммовые стаканы настроили пленников на оптимистический лад.

Все выпили, закусили солеными огурцами, снова смирно сложили руки на коленях, как было указано.

– Что же я тебе скажу, Алексаныч? Приехали ко мне товарищи утром, спросили, знаю ли я тебя, велели сопроводить. Враги народа, значить, на кордоне скрываются, надо их взять, обязательно живыми. Доедем, вызовешь егеря, там и поговорим. Поехали, куда мне деться? Не думал, правду сказать, что ты стрелять начнешь. Власть все-таки…

– На всякую власть другая найдется, – туманно ответил Власьев.

Тут из задней комнаты вышел Шульгин, успокоивший Зою и велевший ей собираться для очередного переезда.

Расстегнутая кобура «стечкина», висящая на ремне слева, у самой пряжки, выглядела посолиднее, чем, скажем, нагановская.

– К вам, товарищ начальник милиции, у нас претензий нет. Взгляните на мое удостоверение, после этого продолжайте начатое дело, – и поднес ему к глазам свою сафьяновую книжку. Не раскрывая, впрочем. Таких районный товарищ и не видел никогда, одной обложки ему хватит. – А из вас, орлы ежовские, кто сейчас самый старший?

Один приподнялся:

– Сержант госбезопасности Исаев…

– Вот давай, Исаев, пошли кого на улицу, покричать вашим, по лесу разбежавшимся, чтоб возвращались. Оружие на всякий случай пусть за оградой оставят, потом подберете. Подставили вас, не знаю, сам ли Трайчук или кто повыше, но влезли не в свое дело. Ох, не в свое… Да ладно, тем, кто живые остались, считай, повезло. Сам знаешь, как у нас бывает. Потом вынесешь им для сугрева… А теперь рассказывай, с самого начала.

Ничего особенного сержант рассказать не смог. Утром капитан[48] поднял по тревоге свое подразделение, приказал погрузиться в машины и следовать в Осташков. Там, уже после приезда в райотдел милиции, уточнил задачу: форсировать по льду озеро, окружить кордон и задержать всех там находящихся. Прежде всего – женщину с детьми. Остальные, сколько бы их ни оказалось, оперативного интереса не представляют. В случае сопротивления – разрешается огонь на поражение. Так они и поступили. Остальное – известно…

– Вы – из какого отдела? – спросил Шульгин.

– Третьего спецотдела.

– Это которым старший майор Шадрин руководил?

– Так точно, только он сейчас арестован. За него исполняющий – как раз Трайчук был.

– Интересный у вас отдел, – усмехнулся Шульгин. – Лейтенанта Сляднева с группой на задержании убили, Чмуров застрелился, Шадрина посадили, теперь вот новый начальник пулю схватил по собственной глупости. Может, не тем делом вы, ребята, занимаетесь? Шли бы лучше воров на Тишинском рынке ловить…