Стивен Левитт, Стивен Дабнер - Суперфрикономика Страница 5

История, к сожалению, на этом не заканчивается. Решения, которые спасли мир в XX веке, начали представлять опасность в следующем столетии: и у автомобилей, и у электрических трамваев имеются свои негативные внешние факторы. Выбросы окиси углерода, связанные с использованием на протяжении столетия более чем миллиарда автомобилей и тысяч электростанций, работающих на угле, приводят к нагреванию атмосферы Земли. Подобно тому как продукты жизнедеятельности лошадей в свое время начинали угрожать цивилизации, сейчас то же самое происходит вследствие деятельности человека. Мартин Вейцман, экономист Гарвардского университета, занимающийся вопросами экологии, считает, что существует 5-процентная вероятность того, что глобальная температура повысится настолько, что будет «уничтожена планета Земля в привычном нам виде»18. В некоторых кругах — например, в СМИ, которые зачастую очень любят рассуждать о тех или иных апокалиптических сценариях, — фаталистические настроения заходят еще дальше.

Это не должно нас удивлять. Когда решение проблемы не находится прямо перед нашими глазами, нам свойственно считать, что проблема вообще не имеет решения. Но история раз за разом показывает нам, что подобные предположения неверны.

Мы не утверждаем, что наш мир совершенен. И не всякий прогресс хорош на самом деле. Даже широкомасштабные социальные реформы создают проблемы для тех или иных людей. Вот почему экономист Йозеф Шумпетер называл капитализм творческим разрушением.

Человечество, однако, обладает великолепной способностью находить технологические решения для неразрешимых на первый взгляд проблем, и, скорее всего, это произойдет и в случае глобального потепления. Дело здесь не в том, насколько мала или велика проблема. Человеческая изобретательность — при наличии надлежащих стимулов — развивается всегда. Еще более обнадеживающие новости состоят в том, что технологические решения зачастую оказываются гораздо проще (а следовательно, дешевле), чем могут представить себе пророки катастроф. В заключительной главе этой книги мы встретимся с бандой ренегатов-инженеров, создавших даже не один, а два проекта решения проблемы глобального потепления, каждый из которых может быть реализован с меньшими затратами, чем стоимость всех породистых лошадей на аукционе Keeneland в Кентукки.

Как ни странно, но цена конского навоза вновь выросла, причем настолько, что владельцы одной фермы в Массачусетсе не так давно обратились в полицию с требованием арестовать соседа, собиравшего навоз на их территории. По мнению соседа, данное недоразумение было вызвано тем, что предыдущий владелец фермы разрешал ему это делать. Однако новый владелец не согласился с этим и потребовал платы за собранный навоз в размере 600 долларов.

Кем же оказался этот сосед — любитель навоза? Не кем иным, как Мартином Вейцманом, экономистом, выдвинувшим пугающий прогноз глобального потепления.

«Поздравляю, — написал Вейцману один из коллег, когда эта история попала в газеты. — Большинство известных мне экономистов являются экспортерами дерьма. А ты, судя по всему, являешься среди них единственным импортером»19.

Борьба с лошадиным навозом, непреднамеренные последствия развития кабельного телевидения, опасности прогулок в нетрезвом состоянии: что общего между всем этим и экономикой?

Давайте договоримся не рассматривать экономический аспект этих историй, а вместо этого обратим внимание на то, как они иллюстрируют «экономический подход». Это выражение стало популярным благодаря Гэри Беккеру, ветерану-экономисту Чикагского университета, лауреату Нобелевской премии 1992 года. В своем выступлении после вручения премии он пояснил, что экономический подход «не предполагает, что людьми движет исключительно эгоизм или жажда наживы. Это метод анализа, а не предположения о конкретных мотивах… Поведение людей диктуется гораздо более широким набором ценностей и предпочтений».

Беккер начал свою карьеру с изучения вопросов, которым экономисты обычно не уделяют внимания: преступления и наказания, наркомания, распределение времени, плюсы и минусы женитьбы, забота о детях и разводы. Большинство его коллег даже и не задумывались над этими проблемами.

«В течение довольно долгого времени, — вспоминал он, — моя работа либо игнорировалась ведущими экономистами, либо встречала их серьезное сопротивление. Меня считали изгоем, и мало кто относился ко мне как к экономисту».

Ну что же, если Гэри Беккер занимался «не совсем экономикой», то мы хотели бы заняться тем же. По сути, Беккер на самом деле занимался фрикономикой — иными словами, попытками «обвенчать» экономический подход с безграничным и не знающим правил любопытством, — хотя само слово в то время еще не было изобретено20.

В своей нобелевской речи Беккер предположил, что экономический подход не является субъективным вопросом и вообще не связан с математическими способами объяснения экономики. Скорее экономический подход представляет собой решение изучать мир по-другому. Это систематический способ описания того, как люди принимают решения и как они меняют свои точки зрения; как они выбирают, кого любить, на ком жениться, кого ненавидеть или даже убить; как они поведут себя в нестандартной ситуации — например, украдут ли они кучу денег, если им представится возможность для этого. Экономический подход помогает понять, почему люди боятся одних вещей и обожают другие, почти такие же; он позволяет осознать, почему они склонны осуждать один тип поведения и превозносить другой, сходный с ним.

Каким образом подобные вопросы обычно изучаются экономистами? Обычно все начинается со сбора больших массивов данных, происходящего случайно или целенаправленно. Хорошо собранные данные способны многое рассказать о человеческом поведении — по крайней мере, в тех случаях, когда для сбора информации используются правильно сформулированные вопросы. Наша цель в рамках этой книги состоит в формулировании правильных вопросов, и мы хотим начать обсуждение21. Именно это позволяет нам описывать, к примеру, как и почему типичный врач-онколог, террорист или студент ведет себя определенным образом.

Некоторые люди могут испытывать дискомфорт от факта, что все разнообразие человеческого поведения сводится к холодным числовым вероятностям. Кто из нас хочет, чтобы его воспринимали как типичного? Если бы у нас появилась возможность сложить всех мужчин и женщин на планете, то оказалось бы, что в среднем у типичного человека имеется одно яичко и одна полноценная молочная железа; однако сколько жителей планеты подпадают под это описание22? Если бы ваш любимый погиб в результате аварии с участием пьяного водителя, то утешило бы вас то, что куда опаснее ходить по дорогам в нетрезвом виде? Если вы молодая индийская девушка, недавно вышедшая замуж и подвергающаяся унижениям со стороны супруга, то что лично вам с того, что кабельное телевидение придало новые силы типичной индийской женщине?

Эти возражения заслуживают внимания и являются довольно искренними. Однако хотя из каждого правила есть исключения, неплохо знать и сами правила. В сложном мире, где каждый человек может оказаться нетипичным по множеству параметров, крайне важно определить единую отправную точку. И этот процесс познания хорошо начинать с понимания усредненных величин. Действуя таким образом, мы защищаем себя от подспудного намерения мыслить — принимать решения, законы или правила, — основываясь не на реальности, а на известных нам исключениях или аномалиях.

Давайте на минуту переместимся в лето 2001 года, которое запомнилось многим жителям США под названием «Акулье лето». Газеты и журналы этого периода были переполнены пугающими рассказами о жестокости акул23. Многие помнят историю Джесси Арбогаста — восьмилетнего мальчика, которому бычья акула оторвала правую руку и большой кусок бедра, когда он купался в теплом и неглубоком заливе в Пенсаколе (штат Флорида). Один из выпусков журнала Time, вышедший после этого инцидента, поместил огромную статью об атаках со стороны акул. Вот выдержка из этой статьи:

Акулы подбираются тихо и без предупреждения. Они используют для нападения один из трех способов: укусить и удрать, толкнуть и вцепиться или напасть со спины. Чаще всего они используют первый способ. Акула может увидеть ступню пловца, принять ее за рыбу и схватить, не успев понять, что в этот раз ей досталась не самая обычная еда.

Вам уже страшно?

Разумный человек никогда больше не ступит в океан. Однако знаете ли вы, сколько атак со стороны акул произошло в течение 2001 года?

Попытайтесь догадаться, затем разделите полученный результат на два, и так несколько раз. В течение всего 2001 года во всем мире было зафиксировано всего 68 атак на людей со стороны акул, причем лишь четыре из них закончились летальным исходом24.