Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.) Страница 5

— Теперь знаете. Кто вы такие?

— Я Диего де Сан-Хуан, а это мои братья — Хуан Антонио де Сан-Хуан, Энрике де…

— Хватит, достаточно. А теперь отвечайте: по какому такому праву вы вторглись в чужой замок? Тем более, в замок вашего сеньора.

— Ваше высочество! Справедливости! — заорал один из младших де Сан-Хуан. — Этот негодяй обесчестил наш дом, опозорил нашу семью.

— Опозорил, говорите? И как же? — с улыбкой спросил наследник престола, догадываясь, впрочем, о подоплеке происходящего. — Расскажите мне все по порядку, ведь королевская власть затем и существует, чтобы справедливость торжествовала.

И Диего де Сан-Хуан начал:

— Мы застали этого развратника, этого негодяя…

— Постойте! — оборвал его обвинительную речь дон Альфонсо. — Прежде всего, негодяев здесь нет — кроме вас, возможно, судя по вашему поведению. Если вы имеет в виду своего сеньора, дона Фелипе, так прямо и скажите.

— Ваше высочество, — произнес пристыженный Диего. — Я уже давно подозревал, что этот … сеньор дон Фелипе соблазнил нашу сестру, а сегодня мы выследили его. Он был… был… — старший брат запнулся.

— Где он был, по нему видно, — тон кастильского принца оставался суровым, однако чувствовалось, что комизм ситуации начинает его забавлять.

— И что же вы требуете?

— Наказать бесчестного насильника, вот что! — вмешался двенадцатилетний мальчишка, младший из братьев. — Дабы другим неповадно было.

— Даже так? — Дон Альфонсо вопросительно поглядел на Филиппа.

«Ай, какой красавец! — подумал он. — Неудивительно, что женщины наперебой вешаются ему на шею».

Филипп с вызовом смотрел на него — смущенный, но не растерянный.

«Если мне удастся заманить его в Толедо, многие наши дамы по гроб жизни будут благодарны мне за эту услугу, — решил дон Альфонсо; очевидно, он неплохо знал столичных дам. — Гм… Зато от их мужей я благодарности не дождусь».

— Итак, вы утверждаете, — он опять повернулся к братьям, — что дон Фелипе обесчестил вашу сестру.

— Да! — ответил ему хор в девять глоток.

— И наш дом, — добавил Диего.

— О доме пока речь не идет. Разберемся сначала с сестрой. Она жаловалась вам на дона Фелипе?

Диего де Сан-Хуан изумленно вытаращил глаза.

— Что-что? — сиплым голосом переспросил он.

— Жаловалась ли она, повторяю, что дон Фелипе наглумился над ней?

Братья были ошарашены таким толкованием их обвинения.

— Нет, ваше высочество, не жаловалась, — первым опомнился Диего. — Боюсь, вы превратно поняли нас. Он не глумился над ней… То есть, на самом деле он наглумился, но он не…

— Так что же он сделал, в конце-то концов?

— Он… э-э… Сестра сама… э-э…

— Ну!

— Тереза… то бишь наша сестра… она добровольно… э-э…

— Полно вам мычать! — прикрикнул дон Альфонсо, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. — Вы хотите сказать, что она по своей воле спала с ним?

— Ну…

— Да или нет?

— Да, ваше высочество. Но…

— Тогда я ничего не понимаю, господа. — Дон Альфонсо скривил забавную гримасу, которая должна была означать безграничное удивление. — Какие у вас могут быть претензии к дону Фелипе? Он вел себя как истинный кабальеро, в чью обязанность вменяется всячески угождать даме, исполнять любой ее каприз.

Диего громко застонал, сообразив наконец, что ни о каком правосудии речи быть не может. Королевская Фемида повернулась к нему спиной, а его семья, кроме всего прочего, стала объектом язвительных острот со стороны первого принца Кастилии.

— Но ведь он соблазнил ее! — воскликнул младший де Сан-Хуан, еще не понявший, что над ним смеются. — Он обесчестил нашу сестру, наивную, неопытную, доверчивую…

— Ладно, — как от назойливой мухи отмахнулся от него дон Альфонсо. — Я сам займусь этим соблазнителем, — он кивнул в сторону Филиппа. — А вы ступайте разбирайтесь с сестрой. Боюсь, ее ожидают весьма неприятные минуты.

— Но…

— Никаких «но»! Прошу освободить замок, господа. Я уже сказал вам, что сам разберусь с доном Фелипе. Вы чем-то недовольны?

Разумеется, братья были недовольны, однако возражать сыну своего короля они не осмеливались и лишь бросали на Филиппа злобные взгляды.

Когда они, наконец, убрались восвояси, и ворота замка за ними захлопнулись, дон Альфонсо, весело посмеиваясь, подошел к Филиппу.

— Рад познакомиться с вами, граф, — сказал он.

Филипп сдержанно поклонился.

— Я весь к вашим услугам, монсеньор. Почту за большую честь, если вы согласитесь воспользоваться моим скромным гостеприимством.

— Пожалуй, так я и сделаю, — с серьезной миной произнес кастильский принц, но глаза его продолжали смеяться.

К ним приблизился падре, тяжело дышавший от волнения. Шел он медленно, с некоторым трудом переставляя ноги и шаркая сильнее обычного, а левую руку прижимал к груди, но лицо его выражало глубокое облегчение.

— Да благословит Бог ваше высочество, — сказал он. — Кабы не вы, эти дикари затеяли бы бойню. Само Провидение привело вас в наш дом.

— Ну, если вы считаете моего отца Провидением, — улыбнулся дон Альфонсо, — то так оно и есть… Да, кстати. Как раз перед тем, как начался весь этот сыр-бор, нас пригласили к столу. Надеюсь, ужин еще не остыл.

Ужин прошел почти без разговоров. Лишь после того, как подали десерт, дон Альфонсо, потягивая небольшими глотками вино, хитровато прищурился и спросил у Филиппа:

— Признайтесь, граф, с вами часто случаются подобные неприятности?

— Да нет, — смущенно ответил Филипп. — Это впервые.

— И, небось, только потому, что такие остолопы, как братья де Сан-Хуан, большая редкость в этих богом забытых краях. Если я не ошибаюсь, вскоре исполнится год, как вы перебрались сюда из Сантандера. Вам здесь еще не наскучило?

Филипп нахмурился и промолчал.

Тогда дон Альфонсо попытался подступиться к нему с другой стороны:

— И вообще, я не могу понять, как вам удается управлять графством отсюда, из этой глуши?

— И все-таки удается, — немного оживился Филипп. — Притом весьма успешно… Как я полагаю, вы приехали по поручению отца, чтобы лично проверить мои текущие дела и убедиться, что реальные доходы графства соответствуют поданным в Фискальную Палату отчетам и выплаченным в королевскую казну налогам?

— Ну, это не совсем так… Впрочем, было бы небезынтересно узнать, как у вас обстоят дела с финансами.

— Нет ничего проще. — Филипп повернулся к падре, который молча слушал их разговор. — Дон Антонио, будьте так любезны сообщить, каков был общий доход графства за прошлый год? В галльских скудо*, пожалуйста.

— Тридцать три тысячи восемьсот пятьдесят один скудо и девять сольдо, — тотчас же ответил преподобный отец. — Позавчера я просматривал отчеты, поэтому помню с точностью до динара.

На лице дона Альфонсо появилось выражение искреннего удивления.

— Тридцать три тысячи скудо? — переспросил он. — Да этого быть не может! Мои личные владения, а они, как минимум, вдвое больше Кантабрии, даже в лучшие годы не приносили такой прибыли. Правда, Астурия — удельное графство, и определенная часть общего дохода изымается королевской фискальной службой, минуя мою казну, и тем не менее…

— И тем не менее таков мой доход за минувший год, — с самодовольной улыбкой констатировал Филипп и вновь обратился к падре: — А бенефиции?

— Бенефиции от епископства Сантандерского, дарованные вашему прадеду, дону Эстебану Кантабрийскому, папой Иоанном XXIV в году 1398-ом, по состоянию на первое января сего года составили почти три тысячи скудо.

— Благодарю. Теперь, какая часть из этой суммы была истрачена на содержание замков, рыцарей, слуг, снаряжение кораблей, расширение хозяйства — ну, и на все прочие нужды?

— Ни единого динара, монсеньор.

— Как же так?

— Вы забыли, что еще с позапрошлого года в вашей казне оставалось не востребованными свыше пятнадцати тысяч скудо. Из них семь я ссудил под проценты евреям Шимону из Мадрида и Ицхаку из Сантандера, а оставшиеся восемь тысяч пошли на уплату налога в королевскую казну и на текущие расходы. Две недели назад был получен первый взнос от упомянутых мной ростовщиков — вот на эти деньги мы сейчас и живем.

— Таким образом, — произнес Филипп, весело взглянув на слегка опешившего дона Альфонсо, — в данный момент активное сальдо моей казны превышает тридцать шесть тысяч скудо — целая гора золота, которая лежит в моих сундуках в полной неприкосновенности… Э, нет, преподобный отец качает головой. Видимо, нашел еще нескольких евреев, чтобы дать им ссуду под грабительские проценты… Нет?.. Ах, да, вспомнил — пряности. По подсчетам дона Антонио эти вложения через два года принесут, по меньшей мере, полтораста тысяч чистой прибыли. Правда, по мне, это предприятие довольно рискованное, южный морской путь в Индию еще мало исследован и, наверняка, полон опасностей, но в моем распоряжении имеются новые добротные корабли с опытными экипажами на борту и капитанами, которые знают свое дело. Все-таки заманчиво вложить пятнадцать тысяч с тем, чтобы спустя два года получить в десять раз больше — и это как минимум. По-моему, риск оправдан… Гм, я сказал что-то смешное, монсеньор?