Орел и грифон - Андрей Каминский Страница 5

меч, почти бездействовала — лишь несколько раз воитель пускал в ход клинок, предпочитая прикрываться щитом. Темно-синие глаза внимательно следили за каждым движением противника, отмечая каждую оплошку, каждый хриплый вздох, каждую струйку пота, стекавшую по лбу темноволосого юноши. Чуть заметная улыбка искривила губы старшего воина, когда он понял, что его противник начал выдыхаться.

— Хааа!!! — молодой человек едва успел отразить коварный удар, когда светловолосый воин вдруг перешел из обороны в наступление. Лязг стали стал вдвое громче и бой закипел с новой силой. Темноволосый юноша отбивался столь же хватко, как и наступал, но сказывались и недостаток опыта и подступающая усталость — попавшись на ложный выпад, молодой человек на миг раскрылся и тут же почувствовал холодную сталь на шее.

-Ты убит, мой принц, — его противник оскалил зубы и молодой человек, досадливо передернув плечами, бросил на землю щит и меч. Подошел к фонтану и окунув под него голову, юноша смыл с лица пот и пыль, после чего вдоволь напился воды.

-Все равно я тебя еще достану, проклятый варвар, — обернувшись, пригрозил он.

— Ты слишком много думаешь о победе, — раздался негромкий голос и темноволосый парень невольно вжал голову в плечи. Мужчина в черной рубахе, доселе внимательно наблюдавший за ходом боя, шагнул вперед и молодой человек, понурившись, поднял с пола щит и меч, протягивая их наставнику.

— Ты слишком много думаешь о победе, — повторил воин, — и не думаешь о защите. На этом Генрих и подловил тебя — и будет ловить и впредь, если ты не возьмешься за ум.

— Я исправлюсь, Асмунд, — виновато протянул юноша, — правда, я понял...

— Непохоже, — сухо сказал Асмунд, — или ты думаешь, что в настоящем бою у тебя тоже будет шанс переиграть все заново? Настоящий бой не прощает дураков...или драчливых юнцов, решивших, что знают все не хуже тех, у кого за плечами множество войн. Я учу тебя уже семь лет, Михаэль, но порой мне кажется, что ты еще начал только вчера.

Молодой человек вспыхнул до кончиков ушей от этих жестоких слов, но наставник не дал ему времени, чтобы терзаться уязвленной гордостью.

— Пятьдесят отжиманий, — бросил он, — и я жду тебя на ипподроме. На коне, в доспехах и с топором — может хоть он дастся тебе лучше чем меч.

С этими словам он покинул внутренний двор. За ним, вполголоса шушукаясь, потянулись и остальные придворные, избегая встречаться взглядами с растерянным цесаревичем. Лишь Генрих, подойдя к молодому человеку одобрительно похлопал его по плечу.

— Отличный бой, мой принц, — шепнул он, — в следующий раз может получится.

Цесаревич Михаил, сын и единственный наследник императора Константина, расплылся в улыбке от этой безыскусной похвалы и, выставив перед собой руки, бросился на пол, энергично, словно и не было только что столь утомительного боя, отжимаясь от мраморной плитки.

— Он слишком дерзок с ним.

Из окна Хрисотриклиния за боем наблюдал грузный смуглый мужчина, с густой бородой, вьющейся черными колечками. Он носил темно-зеленую тунику, а поверх нее — голубой сагион с золотым таблионом на правой стороне груди — знак придворного особо приближенного к императору. Редеющие черные волосы прикрывал белый тюрбан на восточный лад с крупным сапфиром прямо над переносицей. Рядом с мужчиной стояла высокая женщина в тунике-далматике из синей парчи, с подолом, расшитым золотом и драгоценными камнями. Голову прикрывал алый мафорий, украшенный золотыми звездами и золотой же каймой. Синие глаза с одобрением смотрели на Михаила, что, упершись взглядом в мраморные плиты, старательно отжимался от пола, под негромкий счет сидевшего рядом на корточках Генриха.

— Двадцать тррии! Двадцать четыррреее!

— Тебе что-то не нравится, грек? — не оборачиваясь, бросила женщина и дромологофет Григорий невольно поморщился, услышав насмешку в ее голосе. Августа Ирина, в девичестве Лиутперга, сестра короля лангобардов, никогда не упускала случая с варварской прямотой выразить свое пренебрежение ромейским церемониалом.

— Ваш сын и без того показывает немалые успехи, — осторожно сказал Григорий, — все стратиги, с коими мне довелось беседовать, говорят, что он не оплошает и в настоящем бою. А Асмунд...он же ведет себя с ним, как с одним из варваров своей этерии. Да и этот второй...сакс, — он тоже запанибрата с наследником трона.

— Асмунд самый опытный воин во всем столичном гарнизоне, — бросила