Вот это жизнь! - Михаил Леккор Страница 51

Они целовались так какое-то время на виду у всех гостей, потом, как будто им подали общий сигнал, все стали вставать, а отец Даши объявил, что молодежи пора в постель.

Ух, дело молодое, нехитрое, — удивился Дмитрий, — а как-то так нечаянно тело волнуется. И Даша, смотри-ка, побледнела лицом. «Эй, Саша, отвянь, — посоветовал попаданец своему телу и немного сознанию, — сколько у тебя было женщин, что в XXI веке, что в XVIII? Что так задергался?»

Но, прежде всего, перекусить, весь день, почитай на ногах и без еды, как будто солдаты-первогодки на маневрах в XXI веке. А тут ведь не Российская армия, а твоя свадьба, еклмн, можно и мягче.

На этот случай, опять же по традиции, князь Александр Никитович передал курицу и каравай ржаного хлеба. Чтобы, значит, молодожены не истощились за истекший бурный день и не менее бурную ночь, наполненный амурными затеями.

— Много есть не стоит, — предложил Дмитрий, — но по куску мяса надо!

— Ага, — согласилась Даша, — а то в брюхе уже совсем пусто. Утром же только ели. А на свадебном застолье хоть бы один гость предложил поесть, все горько да горько.

— А ты не против, — поддел Дмитрий, — так протяжно целовалась, я аж чуть не задохнулся.

— Так это, — заалела Даша, но все-таки сказала: — а поесть надо было, хоть немножечко.

Логичные слова. Прямо как не девушка, а опытный прапорщик армии будущего. Дмитрий в ответ передал ей куриное крылышко и ломоть хлеба, чтобы в семейной жизни горлицей полетела. Ну а себе Дмитрий по традиции оторвал ногу. Не бройлер, конечно, но поесть хватит, в завтрашний день можно будет переесть.

Поели наскоро, а потом одновременно отложили остатки еды, замерли в сладкой истоме поцелуя. Ух как хорошо было не только Дмитрию, но и Даше. Иначе она после поцелуя сама предложила:

— Подожди немного, я сниму платье.

Впрочем, ему пришлось не только ждать, о и помогать Даше со свадебным платьем. Утром-то ей помогали целых две служанки, в четыре руки завязывали на спине шнуры. А теперь их здесь нет, а спина осталась.

— Сбылась мечта идиота, — мысленно смеялся попаданец, — сколько мечтал вот таким образом помогать девушке снимать наряд, чтобы затем, и-эх! Лучше бы платья и не было.

Впрочем, теперь уже молодая жена не очень-то затянула с одеждой. Дмитрий тоже мгновенно расправился со своим нарядом, и вскоре они уже лежали в семейной постели молодоженов.

Глава 22

А на следующее утро, как в песне, «дан приказ ему на запад». Да-с, правда, приказ был дан Дмитрию на восток, и вообще стрельба и вооруженная борьба не планировались, поскольку поход был дан как хозяйственный, а точнее, финансово-хозяйственный. Серебро надо добыть и привести к царю, тем самым ознаменовав добычу отечественного драгметалла. А так разделились ведь!

Он уехал, а Даша осталась одна на свадебной кровати. Злобный царь Петр Великий, что б его на том свете черти поджаривали лишь на прогорклом подсолнечном масле, которого в начале XVIII века в России еще не было. Ведь хотя бы сутки дал молодежного счастья. Нет, пришел одним из первых в комнату молодоженов, посмотрел на кровавое пятно на постели — признак чистоты и непорочности невесты. И объявил, дабы жених немедля, сегодня же выехал на Алтай с государевым делом.

Да как же так-то? Разгоряченный Дмитрий еще совсем голый выскочил к государю, чтобы доказать, хотя бы улестить и пусть немного, но побыть с молодою женой.

Такая демонстрация мужского естества вызвала громкий смех гостей, в котором утонули все возражения Дмитрия. И громче всех смеялся, пожалуй, сам царь.

Насмешил попаданец, послужил клоуном — скоморохом, так что теперь его слова и серьезно и не принимали. А что, сам вызвался ехать, сам так представился курьезно, что теперь только и ехать, кто ж его будет слушать?

Петр, все уже понимая, самолично набулькал стаканчик водки и, подождав, пока он выпьет, приказал, чтобы к вечеру ни его самого, ни эскадрона мушкетерного конного полка, намеченного в Алтай с ним, в Москве уже не было.

Царь велел самолично, какова милость! Теперь отказаться никак нельзя, Дмитрию лишь осталось поцеловать молодую жену, Даша сморщилась, но промолчала, проститься с тестем князем Александром Никитичем и убыть к означенной цели. А иначе как? Монарх ведь в XVIII веке и судьба, и палач и даже гарант законов, вмиг петле заболтаешься, и даже еще радоваться будешь милосердию казни. Ибо не то еще время, пока наиболее массовый вид казни — садить на кол, или сжигать, или вытащить крюком несколько ребер и за это вытащить, бр-р!

Под эти мысли попаданец из гуманитарного XXI века, где даже расстрел считается мучительной казнью, быстренько очутился на дороге в Алтай. Ведь ниче, глаза боятся, а руки — ноги делают. Конные по обочине, а при отсутствии просто по краю весенней грязевой дороги, быстро едут. Благо, государь пожалел, телег собой брать не велел. Обоз с большими прочными телегами отправится уже по летней поре, по сухим дорогам.

Но пока-то ладно, в центральной России, дороги, хоть и пока грязевые, отсутствие твердого покрытия приводит их в сплошное болото, или вот, даже трясину, погонишь коня в середину, так и завязнешь надолго, если не на вечно. Но они все же показывают направление, мосты все на месте, половодье уже прошло, и лошадей удавалось менять хотя бы частично. А вот когда оказались дальше и населенные пункты стали редкими, а то вообще исчезали на целые сутки, приходилось обедать у костра, что сами собрали.

Конечно, это было еще ничего, люди бывалые и с собой брали целые походные тюки от одеяла и небольших шатров, до всяческой еды и даже порою воды. И все же волчий вой многочисленных зверей иногда смущали. Готовили мушкеты и пистоли, проверяли на всякий случай сабли и шпаги. Как на настоящий бой шли. И так, волчьи-то стаи набирались по несколько десятков голов, а размеры их были большие, по крайней мере, взрослые самцы доходили до 100–150 килограмм!

Дмитрий раз машинально перекрестился, когда однажды приволокли убитого волка. Эт-то что-то, прямо не волк, а тигр в волчьей шкуре. Если встретится вооруженный