Василий Звягинцев - Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности Страница 58

– Кто на что учился, – благодушно ответил Скуратов, чувствуя, что главное позади, а здесь он в полной безопасности. – Не так страшен черт, как его малютки. Дальше что будем делать? Предположения имеются?

– Значит, в ту сторону дороги нам нет, – как бы разговаривая сам с собой, в пространство ответил Антон. – Сами себя засадили в клетку. Второй раз ваш фокус не удастся. Даже и с гранатой. Чего я и боялся. Теперь думать надо. Одно гарантирую – от голода и жажды мы не помрем…

Глава 13

– Доходчиво, – сказал Воронцов, когда робот Фарадей, приставленный к СПВ, доложил, что за ту секунду, что канал приоткрылся в указанную точку, ничего сделать не удалось. Его мгновенно выбило. Как легкоплавкий предохранитель сработал. – А почему?

– Потому, что сразу закрылся с той стороны, – резонно ответил робот.

Был бы на его месте нормальный офицер-человек, он бы услышал много интересного о себе лично и своих родственниках, как по материнской, так и по всем прочим линиям. А этому что в лоб, что по лбу.

– Тогда остается подождать. Мы только и делаем, что сначала ждем, а потом действуем, – сообщил Ростокину Дмитрий. – Здесь посидишь или к себе пойдешь?

– Уж лучше здесь, – с ноткой обреченности ответил Игорь. – Думаю, они, если живы, скоро на связь выйдут. Скоро или никогда.

Воронцов, знающий о Замке куда больше Ростокина, вообще, наверное, больше всех, согласно кивнул. Идеи насчет «никогда» он в рассуждение не принимал. Не такое видели и до сих пор в полном порядке.

– Тогда посиди. Вон, возьми справочник, там посмотри про англичан, что нам навстречу идут… Тоже интересно.

…– С гранатой идея была плодотворная. Дебютная, – согласился Антон со Скуратовым. – Внезапно могла и сработать. На испуг. Теперь уже нет. Вместо старательно очеловечивающегося Арчибальда мы получим нечто совсем другое. Чему сопротивляться не сможем. Оно вползет в виде психотропного газа или просто парализующего ментального импульса. Ни кулаком, ни пистолетом не отобьемся. Разве – моим шокером. Вам все равно, а я такого не хочу. Мне Замок в прежнем виде нужен. Пока что мы с ним в интеллектуальные игры играем, а если я его шокером – может обидеться. Есть разница – старого приятеля на ринге в нокдаун послать или принародно – голым кулаком в зубы? Будем искать что-нибудь пооригинальней.

На самом деле искать было нечего. В ту сторону не прорвешься, как сам Антон признал. Через ноутбук в иные измерения не переместишься, не та система. Хорошо, хоть видеоконтакт поддерживать можно. Внутри кем-то придуманной квартиры, бледной копии столешниковской, они могли просуществовать вечность. В буквальном смысле. Ровно столько, сколько биология позволит.

Антон восстановил связь с Воронцовым, объяснил ему, что случилось.

– Нас обложили намертво. Положение почти безвыходное. Я не знаю, какие планы в отношении нас имеются у Арчибальда. Может быть, вполне позитивные: с его точки зрения, вреда он причинять не собирается. Но рисковать я не буду. Если бы здесь сейчас был Левашов, мы, вероятно, что-нибудь придумали бы…

– Так я могу выдернуть его оттуда, где он сейчас, – предложил Дмитрий.

– А смысл? К нам сюда он все равно попасть не сможет…

– Ну не к вам, в другое место Замка. И попробует с ним договориться. Хотя бы с помощью своего шокера.

– У него второго нет. Он его наскоро слепил в одном экземпляре. Прощальный подарок. А стоит Олегу появиться в любом из помещений, может стать еще хуже. Новиков с Шульгиным в этом убедились. Замок вполне в состоянии превратить любого в тяжелого шизофреника, не хуже, чем Ловушка Сознания.

– И все же я не понимаю, – сказал Ростокин. – До последнего ведь все было очень хорошо. До самого нашего ухода. Что вдруг изменилось?

– Арчибальд заскучал. Моего общества в нынешнем качестве ему недостаточно. Он, понимаете ли, захотел стать человеком в полном смысле слова, и человеком могущественным, как он этого, по его мнению, заслуживает. Чем-то вроде Сталина, только гуманного и человеколюбивого. И почувствовал, что Виктор Викторович способен ему в этом помочь. Он, видишь ли, очень оригинально мыслит…

– Тут спору нет, – согласился Игорь.

– А тебе жалко, что ли? – спросил Воронцов. – Отправь Арчибальда в тридцать восьмой, к Шестакову и Лихареву. Пусть там все свои амбиции проявит. Виссарионовичу так и так на покой скоро, вот и будет замена. Лишь бы он больше в наши реалии не лез.

– Я бы отправил. Так для этого сначала нужно дверь открыть и… Не уверен, что разговор пойдет на равных. А главное – Виктора он не выпустит. Настолько я в его «натуре» разбираюсь.

Слушая их обмен мнениями, балансирующий на грани привычной пикировки, Скуратов думал о своем. Информации по-прежнему не хватало. Чтобы разобраться в «психостатусе» и побуждениях очеловечивающейся машины, разработать тактику отношений, нужна была серьезная работа. Посложнее, чем у врача, столкнувшегося со сложным психическим заболеванием, в монографиях не описанным.

Следовало бы провести сотни разного рода тестов, сначала стандартных, потом и специально для этого случая разработанных. И лишь затем, поставив диагноз, приступать к «лечению», если оно вообще окажется возможным. Главным препятствием, едва ли преодолимым, было то, что ему до сих пор не приходилось иметь дела с объектами, обладающими свободой воли и передвижения, агрессивностью и массой других, в большинстве – неизвестных способностей. Совсем не то, что изучать психологию стационарных, лишенных внешних эффекторов электронных устройств.

Но сама по себе задача увлекала. С такой уж точно никто из коллег не сталкивался. И если он с ней справится…

– Есть у меня мыслишка, – говорил в это время Антон. – Достаточно сумасшедшая, но мало ли таких мы до ума доводили?

– «Вы»? – Воронцов снова весело выматерился. – Доводили как раз мы, а ты в сторонке курил. И что же на этот раз? Снова озарило?

– Вроде того. Левашов мне рассказал перед уходом, что из этой квартиры есть другой выход. Наружу…

– В какую «наружу»? И почему Олег тебе, хозяину Замка, об этом говорил, а не ты ему? Помнится, направляя меня туда, ты утверждал, что держишь под контролем все, и поначалу я тебе поверил, поскольку выглядело достаточно убедительно. Потом, правда, наша вера в твое всемогущество несколько поколебалась.

– Прежде всего – у меня самого, – честно ответил Антон. – Что касается того места, где мы сейчас блокированы, у меня просто не было возможности и повода вовремя узнать о нем все, что нужно. Принял к сведению, что имеется такое, и не стал вникать глубже. Сегодня сначала подумал, что зря, а теперь понял – очень хорошо, что так вышло. Я не обратил внимания, Арчибальд – тем более. Слишком увлечен собственными планами.

– Так о каком выходе тебе Олег сказал?

– Будто бы парадный подъезд квартиры и фасадные окна смотрят на Никитский бульвар Москвы, причем, похоже, как раз конца девятнадцатого века.

Воронцов присвистнул удивленно.

– Мне об этом тоже ребята не говорили. Не пришлось к случаю, наверное. У всех своих забот было выше головы. Ну, так и что? Ты мне рассказывал, что теоретически из Замка можно выйти в любую точку пространства-времени, в пределах Земли, а у тебя и дальше получалось. Нет?

– Получалось, и остальное тоже правда. Только помнишь главное ограничение? Выйдешь не туда, обратно можно и не вернуться. На «штурманские» расчеты мне приходилось задействовать все мощности Главного процессора. Сейчас он мне недоступен, вдобавок – почти все силы тратит на поддержание личности Арчибальда. Левашов это выяснил.

«Ах, как бы мне хотелось познакомиться с этим легендарным Левашовым, – подумал Скуратов. – На самом деле, если верить услышанному, – Леонардо двадцатого века».

– Надоел ты мне, Антон, – с добавлением очередной порции крепких слов неожиданно для всех, по ту и по эту сторону экрана, сказал Воронцов. – Такое впечатление, что ты от скуки или от страха вместо того, чтобы принимать роковые решения, просто время тянешь. Есть выход или нет? На Никитский? Давай координаты. Если дверь сработает – выскочишь прямо на нашу рамку. Сделаешь? – повернулся он к роботу Фарадею.

– С точностью до метра. При работающем на той же волне приводе.

– Так и иди, господин форзейль. «Идущий впереди». Не мандражь! Встретимся здесь – о прочем потолкуем. Думаешь, мне не страшно было в сорок первый прыгать, с винтовкой по лесам бегать? Изобрази, на что сам способен!

«До чего же точно своего приятеля этот капитан в угол загоняет, – оценил Скуратов. – Не знаю, что у них раньше было между собой, но поведение – безупречное. Я бы его с удовольствием взял к себе в институт старшим научным сотрудником, да что там – заместителем директора».

Здесь Скуратов не ошибся. Хороший бы из Воронцова замдиректора по общим вопросам вышел. Человек, умевший доводить до ума-разума две сотни призывников-матросов, как-нибудь десяток кандидатов и докторов на утреннем разводе (планерке, заседании научного совета) правильным бы образом построил, объяснил, в чем заключается программа дня, недели, месяца и каким образом наше подразделение должно стать лучше любого аналогичного. Потребовалось бы – и строевую подготовку ввел, которая никому еще не повредила, но пользы принести способна много. Чтобы мысли освежить и легкие от никотина прочистить.