Иван Петров - И.В.С. Страница 6

Каменев, Зиновьев — чего? Надо послушать, хватит его разглядывать.

— Сталин, вы меня не слышите или только делаете вид? Я предлагаю не доверять Каменеву и Зиновьеву. В отсутствие Ленина все вопросы о подготовке восстания можем решать только вы, как член бюро, и я. У революции сейчас не может быть других вождей. Мы должны совместно выработать план наших действий, обстановка критическая. В любой момент все может закончиться крахом. Что вы предлагаете? Я хочу услышать, наконец, что вы думаете по этому поводу?

Он за дурака меня держит. Восстание завтра или сегодня, все давно должно быть готово, люди расставлены, объекты для захвата намечены. Явный лидер он, Ленин еще скрывается. Кто вообще революцию делал, кто эту штуку спланировал? Ничего не понимаю, кто тут главный тогда? Мне еще с обстановкой и народом разбираться после внезапного приступа амнезии, я вообще никого не знаю, а этот опять завел шарманку о фракциях, постановлениях и постановках вопросов. Он чего — голосованием власть брать собирается?

— Я хочу услышать, наконец, что вы думаете по этому поводу?

Пожалуйста, услышал. Почта, телеграф, мосты, банки, вокзалы, порт, прочее, — отправить отряды из близлежащих казарм, по возможности — одновременно, во главе с надежными людьми. Демонстрация силы в мирных целях, установление контроля и поддержание порядка. Нам бои в городе не нужны.

Прозвучало серьезно, почти по анекдоту. В правильном исполнении. И ссылочка на Владимира Ильича, для авторитета.

Информация из будущего, цени. Смысл простой: знаешь кого-то — отправляй. Я никого не знаю (это я не вслух, про себя), зайдите через недельку. А пока со своими архаровцами могу захватить ресторан или баню. Я знакомиться пришел, ты сам давай.

Первое впечатление, с учетом этого борца — в городе власти нет. Временные еще пырхаются, издают указы, но наплевать на них народ уже готов, силенок у них маловато, иначе этот бардак давно бы уже прекратили. Смольный похож на театр перед премьерой — предсъездовская суета, но никак не штаб революции. Четкая организация отсутствует, самые именитые в разброде и под подозрением. Командиров, получающих приказы и отбывающих с отрядами для их исполнения, не замечено. Конференция, фойе. Может, меня, все-таки, в другую реальность забросило, здесь вам не тут? Имеет смысл не дергаться, понаблюдать. Троцкий меня признал, пока приклеюсь к нему, пусть с народом знакомит, представляет, так естественней войду в среду, выработаю хотя бы ощущения — кто есть кто.

А вообще — где массовые демонстрации, митинги, знамена, транспаранты? Тихо на улицах. Разбудить революцию получилось, денег дали, а организовать переворот и возглавить страну — кишка тонка. Всякое проявление старой власти воспринимается в штыки, новой власти на горизонте еще не видно. Сидим в говне и привычно ругаем виноватых, дальше пока не умеем. Все равно ведь рванет, назад откатиться не получится, надо брать ответственность и рулить. Блин, не понимаю большевиков…

Выяснилось, что я вообще ни черта не понимаю. Подумаешь, большевики. Кто такие? Троцкий привел меня в большую залу, (я Смольного не знаю, но не зал собраний, наверно, аудитория), где гомонили, кричали, размахивали руками и совсем испортили воздух человек сто, не меньше. Почти вытолкнул к этой толпе и, помахав руками, добиваясь тишины, объявил, что товарищ Сталин сейчас сделает сообщение по текущей обстановке в городе. Плевали они на обстановку. Тут же начались выкрики, вопросы, жалобы, склоки. Меньшевики, эсеры, какие-то социалисты, националисты, интернационалисты, бундовцы, поляки, хрен знает кто — оказывается, все они вели хитрую политику, мешая друг другу, интригуя и обламывая собравшимся на совещание однопартийцам игру по подготовке и проведению открывающегося съезда. И, по-моему, часть из них также торчит здесь и тоже сейчас яростно протестует. Бардак и неразбериха, а с виду солидные люди, делегаты, если я правильно понял. Троцкий минут пятнадцать боролся с этой вакханалией, пламенный трибун был в своей стихии. Роздал всем сестрам по серьгам, обвинил и заклеймил интриганов, успокоил жалобщиков, призвал к мировой революции. Все потихоньку замолчали и, наконец, уставились на меня. А я что? Я ничего, революций не поджигаю, починяю примус. Рассказал не читавшим газет товарищам, трудящимся на подготовке к съезду, все, что почерпнул с утра в прессе, повторил пару лозунгов и оглянулся на Троцкого. Дальше чего? Тут же очередная бородка завопила на весь зал:

— Какая цель у Военно-революционного комитета — восстание или охранение порядка?

— Порядок.

Достали уже. Кончать надо эту говорильню, пора народ рассылать на почту, телеграф и так далее, а я никого здесь не знаю. Или мне по-новой этого демократа на действия вдохновлять?

Слава богу, началась рассылка и постановка задач, я только успевал запоминать, кто есть кто, кого куда и с кем, вроде ничего существенного Троцкий не забыл, даже на захват новой типографии какого-то Уралова направил. И меня не забыл, отослал на митинг в Политехническом. Важное дело поручил, там без меня никак. Надоел, наверно. Только и поимел с барского плеча автомобиль для поездки — спасибо за все. Или чтоб быстрей уматывал. Где я этот автомобиль искать буду? Для начала и так не плохо, не гунди. К трибуну уже не пробраться, опять лапсердаки обсели. Поправил шинелишку, забрал на лестнице Алексея и почапал искать выданный транспорт. Веселее смотри. Революция!

Когда выехали на набережную Невы, попросил остановиться и вышел. Постоял, прижав ладони к влажному камню, держась за парапет, вглядываясь в серые волны. Помолчал. Наверно, минут двадцать…

Отстрелялся как по нотам. А все потому, что думал о другом — где денег взять для передачи гвардейцам на наем квартир. Да и митинг плюгавый, какая-то сотня собравшихся. Покричали, повозмущались и разошлись. Вот крикни я лозунг: — "Все на фронт!", "Записываемся в Красную гвардию!", то и разбежались бы. А так — утренний моцион, призывы послушали и по домам, борцы тоже люди, обедать хотят. И с домашними надо поделиться, призвать их, живут дремучими, газет не читают, а в стране такое творится.

Все таки, где взять денег?

Давай судьба, шевелись. На обратном пути в Смольный, можно сказать, повезло. Сбили мы гражданина, невесть как затесавшегося под колеса на полупустой от прохожих улице, где, кроме нас, в конце ташился непонятный экипаж, запряженный парой лошадок. Удачно сбили, гражданин не расшибся, самодвижущуюся повозку нам не повредил, но испугался сильно. Можно сказать, он сам на это пошел, только нас и дожидался, ради дела революции на улицу вышел. Ну, а дальше чего? — крик, конечно. Прохожие собираться стали. Мне много не надо, я покричал (а кто же?) еще чуть-чуть и сопроводили мы заикающегося владельца ссудной кассы на заплетающихся ногах прямо к нему домой, где в беседе о возмещении ущерба и выяснилось, что он владелец. Вообще-то, я так сразу и подозревал, что деньги у этого троцкиста есть, а автомобили вещь редкая, хрупкая и недешевая. Так что, на дело революции и ремонт, забрали семь шестьсот, даже обои отклеивать не пришлось и мебель разбирать, сам вынес. Собственно говоря, судьба — она для всех судьба.

На Троицком мосту уже пришлось копаться в бумажках, искать мандат. Сам себе головняк создал, сказал Троцкому про мосты на свою голову и получай теперь — блок пост. Ну, по крайней мере, все идет своим чередом. Трое матросиков высыпали на дорогу перед одиноким авто, пришлось вылезать и объясняться. С утра крошки во рту не было, есть хочу, а неграмотный матрос держит в руках мою цидулу со штемпелем Военно-революционного центра и пытается что-то понять. Да там сам черт не разберет, неграмотная бумажка, без фото, проще на слово поверить.

— Товарищ, я член Петросовета, еду в Смольный с митинга. Такие дела разворачиваем, товарищ! Ты дай мне сопровождающего, чтобы больше не тормозили, каждая минута на счету…

Нихрена не помогает. И бумажку уже вверх ногами перевернул, а все прочесть пытается. А вон на мосту патруль с офицером, может ему пожаловаться? Забодали эти революционные матросы, сейчас не выдержу и дам в морду. Черта я вас сюда послал, надо было только подъемный механизм контролировать, разводку моста.

— Старшого давай, ему объясню, раз не понимаешь. Тороплюсь, надо срочно в Смольный.

Завываю это "Смольный" как пароль, зомбирую парнишку. Вот ощущение есть, что все матросы из деревенского призыва, не помню уже, почему? Да он и сам не знает, что со мной делать. Сказали — проверять, он и старается.

— Долой Временное правительство, понял?

Опа! Сработало. Понял! Улыбочка заиграла. Ну, не поминай лихом, может еще встретимся…

А может и забуду про тебя, как повезет.