Андрей Шандаров - Время Сварога. Грамота Страница 6

– Я выхожу замуж.

Это точно был удар ниже пояса. Я совершенно не был готов к такому повороту. Голова шла кругом.

– Что значит выхожу замуж? А я, мы…

– Ты славный мальчик. Но у нас с тобой нет будущего, – перебила она меня.

– Почему это нет? Что не так?

Я терялся в догадках. Нужно было что-то предпринять и отыграть ситуацию обратно. Перспектива, использованного, а затем брошенного любовника, не устраивала меня вовсе. Я попытался обнять ее сильнее.

– Игорь, успокойся, – она занервничала. – Мне этого не нужно. Все. Хватит. Прости.

– Как это не нужно? Всем нужно, а тебе нет? А ночью, ночью тоже было не нужно?

Лена оттолкнула меня и пошла прочь, не оглядываясь.

Сдуреть можно. Со мной никто еще так не поступал. Бежать за ней, требовать разъяснений не позволяло мужское самолюбие. Я стоял, как оплеванный, и смотрел ей в след.

– Да пошла ты… – крикнул я, кляня себя за малодушие.

Она не обернулась.

Некоторое время Лена не выходила у меня из головы. Воспоминания той ночи будоражили воображение. Загадочное поведение, быстрое расставание, явная недосказанность действовали на меня угнетающе. Я все не мог поверить, что меня просто разменяли на более перспективный вариант. Не могла она врать так цинично, все ее существо противилось этому или я ничего не понимал в женщинах. Впервые столкнувшись с проблемой, лишенной, на мой взгляд, всякого здравого смысла, я попросту растерялся. Но время лечит, постепенно обида забывалась, и я вскоре вернулся в объятия жены «зам. по тылу», но былого удовлетворения это не принесло. Мне чего-то не хватало.

«Дембель» приближался и был «неизбежен, как крах империализма», так во всяком случае писали во всех дембельских альбомах. Говорили, что традиция эта тянулась еще с советских времен. Незаметно опустилась осень. Промозглый сентябрь затянул небо целлофаном, по-сибирски дохнул утренним холодком, покрывая ледяными морщинами мелкие лужицы. Природа запестрела стареющими красками. Шел обратный отсчет времени до приказа, настроение улучшалось с каждым днем, словно заканчивался один бессмысленный период в жизни и начинался другой, наполненный радостным ожиданием. И, как водится в таких случаях, командование навязало «дембельский аккорд», суть которого сводилась к ремонту казармы в исключительно сжатые сроки. Для этого была организована командировка в соседнюю деревню на лесопилку. За безвозмездный солдатский труд воинская часть получала доски для перекрытия полов. Собрав отделение из отборных, зажиревших от сладкой жизни «дедушек», погрузившись на КАМАЗ, мы двинулись в путь.

Затерянная в сибирских лесах деревня была основана немецкими переселенцами с Поволжья. Во время войны их тысячами выгоняли с насиженных мест и отправляли осваивать ледяные просторы Родины. Правда, как выяснилось позже, жители деревни ничем не отличались от обычного сельского россиянина, только фамилией или, в редких случаях, именем и отчеством. Никакой хваленой немецкой аккуратности и тяги к порядку здесь не наблюдалось. Да и родной язык, похоже, помнили только пожилые бабки, потому как деды давно вымерли в вечной борьбе с «зеленым змием».

– Кто старший? – осведомился глава администрации, когда военный транспорт затормозил на центральной площади, подняв тучу пыли.

Он бодро соскочил с крыльца одноэтажного здания с триколором на крыше и подбежал к машине. Он был маленький и от этого – очень энергичный. Я представился. Он крепко, по-деловому, пожал всем руки, не без зависти оглядел рослых ребят.

– Богатыри! Вот, значит, дело у нас пойдет. Жить будете напротив. Это у нас своего рода гостиница.

Невзрачное, обшарпанное здание, с кое-где выбитыми стеклами, абсолютно не поддерживало престиж центральной площади.

– Ничего. Стекла вставим, – словно прочел он мои мысли. – Морозов пока нет, рамы двойные. Так что не замерзните. Обычно летом мы селим в здании школы, но, сами понимаете, учебный процесс уже начался, поэтому – вот. Зовут меня Сергей Фридрихович Браун. Если что, какие вопросы, милости просим ко мне.

Он очень старался быть гостеприимным.

– Сейчас устраивайтесь. Столовая вон там по улице, за углом. Персонал предупрежден. Полноценное питание вам обеспечим. Завтра в 8.00 на работу. Эй, Николай, – он поманил пальцем такого же низкорослого мужика, вышедшего из здания сельской администрации покурить, – покажи армейцам жилье. Ну и расскажи – что и где. У меня, извините, куча дел. Едва успеваю.

Он быстро попрощался и исчез. Не в пример главе, Николай оказался тормозом – медлительный, на все вопросы реагировал с задержкой. Сначала, не мигая, всматривался в собеседника, потом согласно кивал головой, показывая, что все понял и замолкал, серьезно обдумывая ответ. По всей вероятности, он полагал, что от этого ответ становился значимым и весомым.

– А как у вас с развлечениями? Так сказать, культурный досуг есть? – вразнобой интересовались солдатики.

– Конечно! Есть рыбалка, охота. Можно и кое-что еще, – со значением, щелкнув пальцем по горлу, добавлял Николай и пытался улыбаться.

– Это все хорошо. А танцы есть? Дискотека. Девушки.

– Дискотека по пятницам. Девушки…. Не советую.

– Почему?

– Могут убить.

– Кто, девушки?

– Нет, девушки не убьют.

– А кто?

– Наши мужики.

– У вас мужики ненормальные?

– Мы нормальные…. Но я предупредил. Поэтому советую вести себя соответственно! Мы за своих девок…. ноги переломаем!

– Зачем вы ломаете себе ноги? Эта такая традиция?

– Мы не себе. Мы другим. Борзым.

– А девушки об этом знают?

– Им зачем?

– Может, они против этого.

– Пусть только попробуют. Сразу ноги переломаем!

– Понятно!

Здание внутри было еще хуже, чем снаружи: ободранные обои, стол, пара стульев, несколько панцирных коек, постельные принадлежности, сваленные в углу в одну кучу, и алюминиевый умывальник с ржавым тазом. Стекла в окнах, как и говорил глава, были выбиты только снаружи, поэтому двойные рамы сохраняли тепло. Молодым, привыкшим к армейским тяготам организмам, все это было безразлично. Вырваться из казармы в свободную гражданскую жизнь – это ли не подарок судьбы. А когда в столовой принесли обед, восторгу не было предела. С непривычки порции казались огромными, шницель, величиной с ладонь, навеял каждому забытые воспоминания о далекой безмятежной юности, о семье, оставленной где-то в прошлой жизни.

Любопытные поварихи вылезли из всех дверей – посмотреть на диво дивное – не каждый день в богом забытую глухомань заезжала «элита российской армии». В полной мере интерес со стороны местного населения можно было ощутить ближе к вечеру, когда вдруг на центральной площади, перед окнами нашего жилища, возникали гуляющие под ручку парочки молодых девчонок. Они заглядывали в окна, о чем-то шушукались и громко хохотали, привлекая к себе внимание, но стоило кому-то из солдат заговорить с ними, как стайки гуляющих вмиг целомудренно умолкали и удалялись с равнодушным видом.

– Ах, какие девушки! – цокал языком Руслан. – Персик!

Он единственный из всех имел кавказские корни. Чернявый красавец джигит возбуждался без меры при виде противоположного пола.

– Дайте мне комиссарского тела! Быстрее или я за себя не отвечаю!

Не только он знал, о каком комиссарском теле шла речь, потому что старый фильм о революционном прошлом страны «крутили» несколько раз в армейском клубе. Очевидно, командование полагало, что, в свете последних событий, забывать героическую историю своего народа нельзя и вместо тупых американских боевиков нужно показывать правдивые советские картины, наполненных глубоким смыслом, а главное содержанием.

– Иди и возьми! Зачем так орать? Эти персики по сотне за кило!

Девушки и в самом деле были цветущими. Сбитые на молоке сибирячки казались двадцатилетними, хотя, как выяснилось позже, едва достигли порога совершеннолетия.

Руслан выскакивал на улицу с голым торсом и начинал делать разминочные движения. Эффектно молотил кулаками воздух, работал ногами, отрабатывая мнимые удары. На окружающих девиц это производило впечатление. Они издалека следили за показательным выступлением, тыкая в его сторону пальцами.

Так прошел день. На следующее утро нам предстояла работа на лесопилке. Радужное настроение улетучилось, когда мы увидели, какого рода бревна приходилось поднимать для того, чтобы загрузить их на катки. Вес комеля был настолько велик, что с ним едва справлялись двое. Первые добровольцы, которые попытались встать на погрузку, долго кряхтели, напрягая все свои мышцы.

– И это защитники Родины? Вас что, не кормят в вашей армии?

Крепкая женщина, лет тридцати, слетела вниз откуда-то сверху, одна подхватила бревно за толстый конец и легко забросила его на конвейер, чем привела «армейскую элиту» в ступор.