Ярослав Бабкин - Человек в шляпе в стране Ксанад Страница 6

– Вы такой галантный. Вы должны были быть именно гвардейцем, а не штурмовиком…

Я пожал плечами.

– А кем вы были до войны? – не унималась девушка.

– Студентом-неудачником.

– Я так и подумала…

– Что неудачником?

– Что студентом. А вы от природы такой язвительный?

Я понял, что действительно вёл себя уж слишком раздражённо. Понятное дело, с раненой девицей на руках о побеге можно больше не думать. Но не мог же я её просто бросить? Или мог? Война меняет человека. Каждого. Просто никому не дано предугадать, как именно. Я видел, и как домашние, милые и глубоко интеллигентные мальчики превращались в умелых хладнокровных убийц, и как записные храбрецы бросались на дно окопа и цеплялись за всё подряд, только бы унтер не вытащил их за бруствер. А насколько изменился я? Во что превратился за проведённые на фронте годы бывший гимназист и завсегдатай школярных забав и приключений?

– Простите. Сейчас я передохну, и мы пойдём дальше. Судя по запаху скоро должен быть выход.

Вероника принюхалась.

– Это и есть «запах свободы»? Я бы сказала, что какой-то прямо-таки конюшней пахнет. Или хлевом.

– Не думаю. Просто какие-то звери. Но раз звери, значит, где-то недалеко есть выход.

– Ой! – Ника испуганно моргнула, – я забыла револьвер. Там, во время перевязки.

– Ну забыли, значит, забыли, – револьвер благополучно лежал у меня в кармане, но девушке совершенно необязательно было об этом знать.

– А вдруг это тигр? Тот самый? Людоед?

– Не думаю…

– Я слышала хищники любят прятаться в пещерах. Может и он где-то здесь таится.

Девушка испуганно огляделась, как будто ожидала увидеть тигра прямо вот тут, в тесном коридорчике.

– Тогда нам крупно не повезло.

– Если бы у нас был револьвер…

– Он бы нам не помог. Это игрушка. Тигра ею не убить. Беритесь мне за шею. Мы идём дальше.

Тигра этим револьвером действительно не убить. А вот человека можно. Особенно в упор. И если он этого не ожидает. Интересно во что же я всё-таки превратился?

Воздух стал свежее и, судя по пробивавшемуся откуда-то спереди едва заметному свету – выход действительно близко. Под ногами стали попадаться отдельные признаки жизнедеятельности неких организмов. К счастью мне пока удавалось в них не наступать. Хуже были подозрения о том, какие именно организмы здесь жили.

– Я что-то слышу, – пробормотала Ника прямо над моим ухом.

– Спускайтесь и зажгите спичку.

Она послушно чиркнула. В проходе кто-то недовольно заурчал.

– Там кто-то есть!

Она выронила спичку и дрожащими руками зажгла вторую. Урчание приблизилось.

– Это тигр?!

Это было хуже. Это был медведь.

Шансы что-то сделать с огромным, крепким на рану зверем выстрелом из миниатюрного дамского револьвера – более чем призрачны. Разозлить разве. С другой стороны, шансы, что если ничего не делать, то всё обойдётся, ещё призрачнее. С третьей стороны, как утверждали прочитанные мною книги, схватив одну жертву, медведь забывает о других. Оставалось только выбрать, как поступить.

– Отползайте назад, я его задержу!

Обычно принято считать, что атакующий медведь встаёт на дыбы и громко ревёт. Ничего подобного. У нападающего зверя на редкость сосредоточенный и спокойный вид. Он ведь отлично знает, что намеревается сделать.

До него оставалась пара шагов, когда он дал мне шанс. Как только розовая пасть с жёлтыми притупленными клыками распахнулась, я выстрелил в неё столько раз, сколько успел. А потом мохнатая туша сбила меня с ног и ударила о камни.

– Кто-нибудь помогите! Спасите!! На помощь!!!

У Ники был отличный голос. Далеко слышный. Наверное, даже сверху.

Я промычал что-то невразумительное.

Девушка перестала звать на помощь.

– Ты жив?!

– Кажется… Но эта туша довольно тяжёлая. А меня прилично приложило об пол. Ты не могла бы помочь мне выбраться?

– Ты не сказал, что подобрал мой револьвер…

– Ты не спрашивала…

– Обманщик!

– Попробуй отвалить в сторону эту лапу. На раз-два…

Выход был действительно рядом. Правда теперь хромал уже и я, поэтому добрались мы туда не сразу. Воздух снаружи был чист и дурманящ от запахов полыни и свободы.

– Смотрите! Вот они!!

– У него оружие!!!

– Скорее!

– Окружайте…

– Немедленно отпусти заложницу, негодяй!

– Брось револьвер!

– Она ранена!!

– Если он её хотя бы пальцем…

От яркого света я не мог толком понять, кто кричит и сколько их.

– Не стреляйте! – это уже была Ника, – не стреляйте!

Её не послушали. Кто-то из поисковой партии был неплохим стрелком. Я откачнулся и у меня перехватило дыхание.

– «Сквозное в грудь. Вот и всё. Хотя бы быстро».

– Не-е-ет! Что вы наделали?!

– Быстрее! Он ещё может в неё выстрелить…

– Кто-нибудь отберите у него оружие…

– Не смейте его трогать! Он меня спас! Да позовите же доктора!

А в этих местах на редкость красивое небо… а вот земля – жёсткая.

Врач посмотрел на градусник и отдал его сестре.

– Вы поразительно везучи, молодой человек.

– Не то слово… Пройти войну и получить пулю ни за что…

– Э, не берите в голову, – отмахнулся врач, – она не задела ничего важного, и что просто поразительно – у вас не развилось пневмонии! Вот это уж действительно везение. Да. И к вам гости.

– Вероника?

Она ещё прихрамывала и опиралась на палочку.

– Доктор сказал, что вы идёте на поправку. К счастью пуля задела лишь край лёгкого.

– У вашего друга верная рука и хороший глаз, но на моё счастье он слишком поторопился с выстрелом.

– Они решили, что вы меня похитили.

– Ничуть их не виню. В конце концов, что им ещё оставалось?

– Я ваша должница. Не думала, что выберусь оттуда живой.

– Мы квиты.

– Как? Я ничего не сделала, даже не смогла помешать им выстрелить!

– Вы сделали куда более важное. Благодаря вам я смог понять, во что превратился.

– О чём вы говорите?

– Не обращайте внимания. Просто я понял кое-что для меня очень важное. По сути это я ваш должник теперь.

– Как скажете. Но тогда имейте в виду, что если мне вдруг понадобится человек, способный меня защитить от самых страшных опасностей, я буду знать, к кому обратиться.

Она улыбнулась.

С тех пор прошло семнадцать лет.

Глава четвёртая

Консульский чиновник был молод, затянут в тщательно подогнанный по фигуре мундир цвета хаки и дежурную ничего никому не обещающую улыбку.

– Чем могу помочь? – спросил он практически без акцента.

Я молча протянул ему конверт. Чиновник с недоумением повертел его в руках, открыл, извлёк содержимое и начал читать. Пару секунд спустя где-то у него внутри сработала пружинка, буквально катапультировавшая его из-за стола в вертикальное положение. На секунду мне даже показалось, что дежурная улыбка при этом отделилась от его лица и на какие-то мгновения осталась висеть на прежнем месте.

Вытянувшись по струнке, чиновник молча зашевелил губами. Остановился. Снова зашевелил. С третьей попытки воздух, наконец, смог достичь его голосовых связок.

– Одну минуту. Я позову консула.

По комнате прошелестел лёгкий порыв ветра, свидетельствовавший о том, что чиновник покинул её, уносясь в объятья пьянящей надежды перевалить возникшую проблему на плечи вышестоящего начальства.

Плечи вышестоящего начальства и вправду оказались заметно крепче. Консул принял меня в собственном кабинете с подчёркнутой вежливостью, но вместе с тем и без нервозности, суеты и тенденции впадать в паралич, при одной мысли о масштабах вовлечённых в события фигур. Он был немолодым, полным и даже щеголеватым мужчиной в отлично подогнанном по фигуре кителе, с набриолиненной причёской и аккуратными усиками. Солидным, вальяжным и полным чувства собственного достоинства.

– Присаживайтесь, – он широким жестом указал на шоколадно-коричневое кожаное кресло перед по-спартански простым и по-американски огромным письменным столом, инкрустированным ореховым капом, – кофе, чай?

О специфике центральноазиатских чаёв я был наслышан, и видимо это отразилось на моём лице.

Нет, калмыцкий мы обычно гостям не подаём, – улыбнулся хозяин, – вам русский или английский?

Вспомнив обстоятельства, приведшие меня сюда, я остановился на русском варианте.

Консул ещё раз прочёл бумаги. Или сделал вид, что это делает, – я был уверен, что он их прочитал ещё пока я ждал в приёмной.

– Я так понимаю, вам уже доводилось встречаться с её величеством, – наконец поинтересовался он, откладывая документы.

– Тогда она ещё им не была. В смысле величеством.

– Я в курсе, господин Бронн. В нашей стране все наслышаны о славной юности и отважных путешествиях государыни.

Молодой чиновник снова возник в кабинете, на этот раз с уставленным фарфоровыми чашечками подносом. Чашечки едва заметно дрожали, покрывая рябью, наполнявшую их ароматную янтарно-оранжевую жидкость.