Княжич, князь - Глеб Корин Страница 65

— В следующий раз умнее будем — с последнего и начнем. Хе-хе…

— Ну что ж — итог таков, каков есть, а мы движемся дальше. Сурожск так Сурожск, всё равно ведь собирались рано или поздно. Но тебя, отец архимандрит, попрошу задержаться в обители. Мне еще на какое-то время будет надобен твой дар тайного надзора. Присоединишься к остальным через несколько дней.

— Выходит, не можешь без меня? Хе-хе…

— Выходит, не могу.

— В который раз слышу сие, и в который раз прямо-таки масло вкупе с мёдом на сердце низливаются! — отец Власий с крайне довольным видом откинулся на спинку кресла.

— Рад за тебя. Да, други мои, вот что еще: получил я намедни весточку от мастера Зенона.

— Мгм! — сказал Димитрий, поднимая брови.

— Именно так, как любит говаривать он сам.

— И что же мастер Зенон — крепко ли осерчал на твое своеволие, отец игумен?

— Вот любопытно, Димитрие: некогда отец Паисий использовал почти те же слова. Осерчал, не скрою. О прочем пока умолчу, однако упомяну в утешение всем, что нынче имеем от него дозволение работать дальше под его рукою. Как и в былые времена.

— Мгм… Слава Богу. Но сказать по правде, я был почти уверен в том.

— Я тоже. Еще он выразил желание личной встречи с нашим дивным витязем. Оная будет устроена во время его поездки в Гуров.

— Мгм, — с непонятным значением опять заметил Димитрий.

— Как и всегда, это решать мастеру Зенону. Теперь вернемся к Сурожску.

— Долго ли, коротко ли, но наконец-то наступила пора заняться вплотную таинственным герром лекарем… — голосом сказителя распевно возгласил отец Власий. — Что скажешь, старче Димитрие?

— Вплотную Ворон будет заниматься, а не я.

— Верно. Но именно ты должен удумать, чтобы все ладно да складно получилось.

— Тут и думать-то нечего — мне давно уж основательно подлечиться следовало бы, да все недосуг было. А прочие мелочи — что да как — по ходу дела сами собою сочинятся.

— Ну, тебе виднее.

— Я ведь и без того собирался с отцом Паисием поговорить душевно. Значит, теперь обращусь с этим к герру Корнелиусу. Вот здесь, прямо под ребрами, за последний год такая тягота учинилась — иной раз просто ни есть, ни спать не дает. А на левой ноге вены так повыпятились, что того и гляди…

— Ты бы отцу Никите показался, Димитрие, — участливо перебил его отец Варнава. — Знаниями он и отцу Паисию почти не уступит. Разве что опыта малость поменее.

— Э-э-э! Да не опыта, годов у него поменее. И не малость, а намного. Ведь только старик старика и выслушать толком сумеет, и понять все тонкости, и помочь надлежащим образом.

— Эк тебя понесло-то… — пробормотал отец Власий. — Вороне, а скажи-ка ты и старцу Димитрию это свое «возвращайся», сделай милость. Ну всё, всё! Не пыхти, старче, — тебе пыхтеть вредно. Хе-хе… Вот что, Белый Отче, давай-ка прикинем: дорога туда да еще и там какое-то время провести придется (уже всем нам), да обратный путь… Не меньше месяца получается, как ни крути. Сможешь на такой срок детей своих оставить?

— Смогу. Подрастают помощники.

— Вот и ладненько. Да, батюшко игумен: коль уж о детях — не слишком ли круто ты со своими обошелся-то, а? Жалко ведь, пусть и задним числом.

— Скажем так: со своим. Княжичем сотник Василий озаботился — он же его дядька все-таки. Нет, не слишком. В самую меру и пользу.

Отец Власий хлопнул себя по колену и захихикал:

— А помнишь ли, княжий юнак Вирий, как ты и Вук у князя Турянского из двух пищалей корову наповал уложили?

Приподняв плечи, отец Варнава с большим сомнением покачал головой:

— Что-то не припоминаю такого. Да и темно тогда было.

Он не сдержался и хохотнул коротко.

— Ладно хоть по Синь-Камню палить не удумали, — неодобрительно пробурчал Димитрий. — Нашли же место, шкодливцы эдакие.

— А и то не было бы ни беды, ни вины на них, — мягко возразил Ворон. — Синь-Камень — не святилище, а всего лишь оставленное былыми хозяевами место силы земной.

— Не было бы… Когда поодиночке — ведь достойнейшие юнаки. А когда сойдутся — ничем иным заниматься не могут, кроме как шалберничать. И к слову, где они сейчас?

— В книжнице оба, — ответил отец Варнава. — Я их для пущего вразумления обязал «Назидательное слово ко благонравным юнакам и юницам» архиепископа Феофилакта с греческого языка на славенский переложить да уставным письмом набело переписать. За ту седмицу, что до княжьего отъезда осталась, успеют управиться. Брат Мартирий надзирает.

Отец Власий завел глаза к потолку, пожевал бороду и сообщил злорадно:

— Брат Мартирий в уголке похрапывает, а наши Орест и Пилад втихомолочку во «сверчка» играют. Отправил бы ты к ним, батюшка игумен, хоть брата Илию, что ли.

Отец Варнава вздохнул:

— Пожалуй, лучше мне самому сходить.

Глава XVI

Кирилл расстроенно тряхнул головой, занялся вовсе не нужным поправлением подпруги. Синий сарафан перестал мерещиться в открытом проеме монастырских ворот. Держан, потоптавшись за спиной, нехотя отошел к ратникам князя Стерха — те тоже собирались в дорогу, в обратный путь.

Брат Иов вскочил на коня, спросил с интересом:

— Любишь затяжные прощания, княже?

Кирилл промолчал. Поклонившись поочередно в сторону отца Варнавы, сотника Василия и Держана, поставил ногу в стремя. Княжич помахал ему с печальным лицом и поспешно отвернулся. Сотник Василий, чинно поднеся руку к шелому, подмигнул неожиданно озорно.

— Ну, с Богом! — голос отца Варнавы тронул коней с места.

За воротами Кирилл еще раз оглянулся через плечо — тропинка, огибающая стены обители, была все так же пуста.

— Даже в последний миг не появится, — проговорил инок. — Однако печали в том не ищи.

— Как думаешь — будет дождь? — спросил Кирилл, кивая на облака у горизонта.

— Разве что к ночи. Не по своей воле не пришла.

— Тебе-то откуда знать?

Брат Иов пожал плечами.

Совесть с неодобрением пошевелилась, как будто сердито толкнула изнутри острым локтем под ребро. Кирилл выдохнул остатки раздражения и непредсказуемо для себя самого сказал доверительно:

— Знаешь, прежде и слышать ее мог, и видеть, а нынче словно стена какая-то меж нами выросла. Спрашивал отцов — Ворон прямых объяснений избегает, говорит непонятно, а отец Власий каверзами своими всегдашними отвечает.

— Не все преграды — во вред, иные — к пользе нашей.

— Не вижу я тут пользы.

* * *

— Не вижу я тут пользы! — упрямо сказала